Продолжение романа "Вы просили нескромной судьбы?"
МАКСИМИЛИАН

В тот же вечер.
Хруслов Максимилиан, крупного телосложения, в костюме пятьдесят второго и ботинках сорок шестого размера, вышел из дома, а вслед за ним вышла его древняя хворая бабушка.
- Вот помру, - молвила она, выглядывая из-за широкой спины внука, - как жить-то будешь, внучок?..
- А ты не помирай, бабушка Домна, - нашёлся Максимка, которому исполнилось к тому вечеру тридцать девять полных лет.
- Я бы рада, внучок, - охнула бабушка и протянула ему старый зонт с деревянной лакированной ручкой. - Да вот болею, не выздоравливаю.
- Ну, проживу, как-нибудь, найду дипломат с деньгами и буду жить, - Макс вздохнул и улыбнулся своим находчивым мыслям.
- Семёновна!.. - крикнула с балкона соседка. - Домна Семеновна, слышь?
- Ну, чего орёшь? - бабушка Максимилиана с усилием подняла голову и не сразу нашла глазами лицо соседки. - Чего?
- Сходи в нашу церкву к иконе чудотворной, что ли, и попроси чего тебе там надобно-то…
- Завтра? - переспросила Домна Семёновна.
- Завтра народ набежит, иди сейчас, осталось пятнадцать с половиной минут, - охнула соседка. - Ох!.. Рядом, чай живём, всего дорогу перебежать.
- А зачем бежать-то? - в два голоса переспросили Домна Семёновна и внук.
- Счастья попросишь - и себе и ему, сходите, не пожалеете!.. - соседка вздохнула, махнула рукой и скрылась с глаз.
Бабушка и Максим переглянулись.
- Можать… работы тебе попросим, а? - подумав минуты две, спросила Домна Семёновна.
Максимка молчал, работа санитара скорой психиатрической помощи ему нравилась, особенно последние два года, а вот первые девять лет - нет. Плохая была работа, низкооплачиваемая.
- Не знаю, ба, - пожал плечами Максим. - Поди, не успеем, - покосившись на церковь на углу, осторожно добавил он.
- А ну, пошли! - бабушка Домна завязала платок потуже и рысцой побежала к церкви.
- Может, не пойдём, ба?.. - потянул старуху за кофту Максим уже на пороге церкви. - Боязно чего-то мне.
Домна Семёновна повернулась, глаза её сияли…
- Благодать-то, чувствуешь?.. - спросила она.
Максимилиан прислушался к себе.
- Есть хочу, - определил он своё состояние, и нерешительно переступив порог, улыбнулся…

НАУМ КРАСАВИЦЫН

Наум Красавицын шёл по улице Цандера и оглядывался - везде стояли милицейские патрули при автоматах и свистках, а он безуспешно искал, где бы ему справить малую человеческую нужду. И когда увидал дремучие сиреневые кусты возле чугунной ограды храма, юркнул туда, не задумываясь.
- Где-то в горах Монтаны... - напевал Наум, расстёгивая молнию на шотландской юбке.

Открытая настежь дверь православного храма и два клюющих носом бодигарда, привлекли его внимание неслучайно. Тут не было ничего странного - Наумчика всегда тянуло к мужчинам в форме, и даже не лишним будет сказать - его просто тащило к ним со страшной силой.
В кустах было довольно мокро от прошедшего ливня, на небе снова что-то затевалось в смысле урагана, и Наум решил заглянуть в святилище - раз уж оно открыто…
Оправив юбку, развязным прогулочным шагом Красавицын нацелился по ступенькам наверх, но был остановлен двумя репликами.
- Вы, молодой человек, случаем не воровать пришли?
- А храм закрывается через восемь минут, так что всё равно не успеете, - бодигард, на которого положил глаз Наум ещё в кустах сирени, подняв плоское лицо, обидно и пристально взглянул на него.
У Наума сразу же пропало настроение и захотелось плакать - так всегда происходило, когда он мгновенно переставал мечтать о чём-то.
- У меня сегодня тяжёлый день… противный! - не нашёл ничего лучшего для ответа Красавицын и быстро ступил в пределы храма, но внезапно вернулся. - А чего храм-то открыт?.. - фамильярно потупясь, спросил он.
- Там «Иона - Счастье лучезарное»! - ответил бодигард с прыщавым лицом, нелюбезно оттопырив губу в сторону вопрошающего.
- Да вы что!.. Да неужели?! - ахнул Красавицын, хлопнув себя кулачками по накладным грудям. - Икона из Аделаиды?.. Это я, значит, счастья могу попросить или как?..
Бодигарды задумчиво смотрели на разряженного под петуха рыжего коротконогого мужчину, и один из них машинально потянулся рукой к электрошокеру на бедре, пробормотав:
- Или как, петух, или как!..