Продолжение романа "Вы просили нескромной судьбы?"
ЖДУ ЗАМУЖЕСТВА

В квартире было тихо, тикали часы на стене, отстукивая шаги от юности к старости, а Кира Гореславская сидела на узком подоконнике и с интересом разглядывала куклу Варю, которую купила вчера у какой-то полоумной бабки в переходе на Старом Арбате.
Кукла была с фарфоровой головой и морщинистыми ладошками, но при полном параде, то есть - одета и обута в крайне ветхие кружева и бархат, и никак не могла стоить тех жалких девятисот рублей, за которые продавалась… Никак.

коротком плаще и шляпе с вуалеткой, трясла своей фарфоровой собственностью, предлагая её всем мимо проходящим… И ни один человек в течение всего времени, пока Кира терпеливо стояла поодаль и наблюдала, не подошёл к ней, видимо побаивались её горящих глаз и склеенных скотчем очков, висевших на длинной цепочке поверх плаща. А Кира всё-таки решилась и подошла, она последнее время больше всего боялась одиночества, и даже на работе старалась задерживаться, как можно дольше, чтобы не возвращаться в пустую квартиру до полуночи. Ей вдруг стало жаль старуху, и она отдала за куклу всё, что в тот момент лежало у неё в кошельке - около двух тысяч рублей. Старуха так от души по-детски обрадовалась, что Кира даже испугалась за неё, но всё обошлось.

Кира разгладила платьице на кукле и, вскользь глянула на храм пророка Илии. Она была в курсе обстоятельств двухдневного столпотворения и, пожав плечами, невесело улыбнулась… До панихиды на похоронах своих родителей Кира в Бога не верила.
Мама Киры, бывшая балерина, пока была жива, грезила, что Кирочка воплотит все её нереализованные мечты, став второй Улановой. Папа же, мастер спорта по плаванью, со своей стороны хотел, чтоб Кируля плавала…
- Все победы мы совершаем для своей страны, - вздыхал папа, утешая маму, которую никто из театра не поздравил с юбилеем. А ведь у мамы была идеальная выворотность ноги и она целую пятилетку солировала в роли Одетты в «Лебедином озере».
- Хорошо, что я не стала балериной, - каждый раз ворчала Кира себе под нос, вспоминая мамочку с отцом. Родители попали в аварию в ноябре прошлого года. - Хоть не мучилась ни секунды у станка, как мамулечка… - Зеркало благоразумно помалкивало в ответ, отражая пухлые Кирины щёки. - А в итоге - мне тридцать лет, я старая дева и очень жду замужества, - Кира повертев в руках купленную куклу, снова посмотрела вниз на очередь у храма.
- Не грусти, Кируля, - обычно говорил отец, пока был жив.
Кира обвела глазами большую комнату и жалобно всхлипнула, представив себя в гробу. Слёзы брызнули из глаз - после смерти родителей Кира всё чаще представляла себя в гробу, и если уж быть совсем точной, то в день таких представлений было не меньше десяти…
Большой удобный гроб под пышным балдахином, и Кира в нём - в свадебном платье с оборками и туфлях на высокой шпильке…И трогательные незабудки на тропе к кладбищу с надгробьями, поросшими зелёным мхом.
«Пойти, счастья попросить, что ли? - вдруг пришла мысль. - Замуж по большой любви хочу. Очень».
Кира спрыгнула с подоконника и, не выпуская из рук куклу, переобулась в уличные туфли. Быстро вышла на лестницу, закрыла на два оборота дверь и побежала вниз.
- Не бывает ничего одинакового, ничего, ничего, и никого!.. - пока шла в обнимку с куклой, повторяла Кира.
Её косолапая походка, как у ребёнка, выглядела несколько комично… У храма стояла длинная очередь и Кира, заметив знакомую женщину, которая поманила её пальцем, подошла к ней и благодарно вздохнула.
«Единственное счастье для меня - это свободный мужчина» - думала Кира, внимательно глядя на раскрытую дверь храма. Очередь двигалась на удивление стремительно.
- Я тихая и чрезвычайно покладистая, хлопот не доставлю, - думала Кира. - Уже сто лет мне никто не говорил, что я кайфовая тёлка, а так хочется… И сто двадцать лет меня никто не целовал в метро, - у Киры дрожали слёзы в глазах, когда она вместе с очередью переступила порог храма.
Она не обратила внимания, как и многие в тот день на необычайную серебристость облаков над храмом, - так была занята собственными грустными мыслями.