Продолжение романа "Вы просили нескромной судьбы?""
ОРХИДЕЯ

За окном вздыхал и разгонялся шумный город, а в квартире Хрусловых было тихо и прохладно…Прошла уже неделя после той бурной ночи, когда Домна Семёновна с внуком «нашли» кейс. К сожалению, в нём не оказалось денег, он был набит битком какими-то бумагами с печатями, и не совсем было ясно, что в них написано.
На подоконнике в открытой хлебнице сушились остатки вчерашнего хлеба, над плитой гнездились крупы - пшённая, ячневая и гречневая. А маленький диванчик с валиками, был с утра оккупирован Домной Семёновной, ей не здоровилось…В руках у похрапывающей старушки был зажат 56-ой томик Ленина, она его читала порой… Некоторые слова были знакомы и даже вызывали улыбку. Особенно её веселило почему-то слово экспроприация.
о новостях, пока Домна Семёновна крепко спала, накрывшись плюшевым покрывалом с оленями. Бабушке Домне всё это время снился сон: какая-то осклизлая яма с остатками старого кладбища и чей-то улыбающийся скелет в чёрном фраке. Это был набор её печальных мыслей, определила суть увиденного кошмара старушка, когда проснулась и села на диване.
- Чего-то мы, вроде, зря?.. - бормотала она, совсем пробудившись и вставая.
Слегка покачиваясь, она нацепила очки на красных верёвочках и огляделась - кухня куда-то «плыла» и бабушка Домна снова присела, придерживаясь рукой, её нездоровье продолжалось, уяснила она и «через не могу» заставила себя поесть каши и попить чаю.
После чаю бабушка Домна повеселела. По крайней мере, уже «не летали чайники по кухне», с удовольствием отметила она и даже начала не спеша мыть посуду.
«Годы чувствуются, - пока тёрла сковородку, размышляла она. - Каждый прожитый годок… Живёшь и жуёшь камни… Каждый знает, для чего он живёт… Чем больше прожил, тем больше накопилось боли и опыта. Опыт - это камень, который разжевал».
Вот такие мысли временами посещали старуху Хруслову, пока она складывала чистую посуду в шкафчик.
Чеканка с джигитом на стене напомнила Домне Семёновне о зяте-ногайце и дочке, которых не было на этом свете… Ушли друг за дружкой, оставив на неё внука Максимилиана. Мальчик, как ни пыжился, так и не смог закончить школу. Но, по правде сказать, здоровый идиотизм внука бабушку Домну никогда не пугал.
- Он добрый паренёк, - точно знала Домна Семёновна и говорила об этом всем неплохим людям.
Тревожная симфоническая музыка по радио навевала печаль, и Домна Семёновна сунув в карман халата плеер Максимилиана, стала слушать «Раммштайн» через наушники. Через пару минут она уже бодро вышагивала по кухне, и даже схватив мусорное ведро, решительно понеслась с ним к двери.
Если бы она только знала, что в подъезде курит соседушко дед Поламарь в дымчатых очках…
Бабушка Домна тотчас пожалела, что вышла, но отступать было не в её характере и, поздоровавшись, она прошла мимо, а когда возвращалась с пустым ведром, дед её дожидался на том же месте и улыбался. «Соседушка-шкурка» называли его все в подъезде, и было за что.
- Максимка-то, Домк, всё такой же, ударенный бревном? - деловито спросил дед, едва Домна Семёновна вошла в подъезд. - Не женится наверное, никогда?.. Да и кто ж за такого пойдёт? Где такую дуру взять? - Вопросы сыпались из деда, как горох из дырявого мешка.
- Сам ты ударенный, а вот и женится, тебя не спросит! - в сердцах ответила бабушка Хруслова, глядя на высокого тощего деда, который многозначительно косился на неё сквозь дымчатые очки.
- Какая жаль, - не дрогнул дед Поламарь. - Жаль какая… Где вы ночь-то всю ходили, в ту бурю-то? Я видел, как вы домой утречком брели. - Дед хмыкнул, а Домна Семёновна от неожиданности вздрогнула. Она смолчала и пошла посмотреть, не положил ли кто в их почтовый ящик письмо. Но ящик, как всегда оказался пуст. - Кажется, он наркоман… только, тсс-сс-с… - Дед мигнул и добавил: - А ведь у него претензия на шизофрению, Домка!
У Домны Семёновны закружилась голова.
- Что ты несёшь, убогий дед? Максимка в автоматы поиграть любит, а не наркоман, тьфу! - Домна Семеновна в сердцах даже плюнула в сторонку и чуть не попала в соседа, который стоял совсем близко к ней.
- А ведь могла б своё счастье устроить, - вкрадчиво выговорил напоследок дед Поламарь, облизнувшись на старушку, и направился к лестнице.
- Счастье? - недоверчиво пробормотала бабушка Домна. - А разве есть оно, счастье-то? С тобой что ли, а? - И, закрыв почтовый ящик, она тоже ушла к себе, топая изо всей силы тапочками. - Подгадил настроение, - садясь на диван, проворчала Домна Семёновна. Она открыла томик Ленина и углубилась в чтение.
- Опять болеешь? - вернувшись вечером с работы, потряс её за плечо Максимилиан. Домна Семёновна снова сладко спала на диване в кухне. - Я не один, ба…
- А с кем? - мгновенно всполошилась Домна Семёновна, заглядывая за спину внука.
На пороге кухни стоял хрупкий прыщавый малый и настороженно разглядывал бабку сквозь квадратные очки.
- Это Пётр, на юриста учится, - деловито пояснил Максимилиан. - Мы его дядю часто в дурдом забираем, познакомься, ба…
- Петя, - неожиданным в таком хрупком существе басом представился тот. - Студент юрфака.
- Домна, - улыбнулась бабушка. - Надо же, студент!
- Заходи, не бойся. - Максимилиан вздохнул. - Ба, а чемоданчик-то…
- Сейчас. - И Домна Семёновна, встав на четвереньки, вытащила из-под дивана «тот самый» кейс.
- Работал, ба, целый день - есть хочу, - кивнул на пустую плиту Максимилиан. - Документы какие-то, смотри, - открыв кейс, пожаловался он Петру. - Не петрим мы, что за бумаги, Петь.
- Давай, - деловито кивнул студент.
Домна Семёновна шустро жарила яйца, пока внук и гость вдвоём рассматривали бумаги с печатями. Неожиданно гость рассмеялся, и что-то сказал Максимилиану, тот недоверчиво переспросил:
- Точно?
- Ага! - кивнул Пётр.
В кухне стало тихо, только весело шкворчали на сковородке яйца с кружками краковской колбасы.
- Там документы на сеть платных туалетов «Орхидея», только учредителя вписать осталось, - дважды повторил Пётр, разглядывая опрятную нищету кухни Хрусловых. - Между прочим, туалеты сети «Орхидея» очень прибыльные предприятия, оснащены самым лучшим оборудованием, - отправляя в рот кружок горячей краковской, хмыкнул Пётр через минуту. - Ленина читаете? - выразил неподдельное удивление он, наткнувшись глазами на пятьдесят шестой томик в тёмной фирменной обложке.
Бабка и внук ошеломленно молчали.
- Читаем… Ленина, - наконец выговорила Домна Семёновна.
- И что теперь? - Максимилиан покусал зубами вилку. - Толк от них есть хоть какой, а? - покосился он на раскрытый кейс с кипой документов.
Пётр загадочно молчал, косясь в сковородку с остатками яичницы, взгляд его был похож на взгляд рыбы, решающей, заняться ли ей каннибализмом или покушать водорослей, как всегда…
- Я бы сказал, э-э-эээ…
Максимилиан и Домна Семеновна переглянулись, а Пётр внезапно широко улыбнулся - он принял решение.
- Если я впишу в документы твою фамилию, Макс, - вздохнув, твёрдо произнёс Пётр, - ты становишься владельцем ста восьми платных туалетов в Москве, и твоя доля прибыли будет 58% от общей суммы прибыли, как у главного инвестора. Это очень большие деньги, но я бы хотел знать, как к тебе попали эти документы, Макс.
Макс и Домна Семёновна молчали.
- Я могу сопровождать тебя в офис «Орхидеи», и представлять твои интересы, но… - тут Пётр снова посмотрел в сковородку, - но мне хотелось бы знать, каким образом ты стал владельцем этого сокровища, чтобы не попасть впросак, понимаешь, Макс? Я думаю, что нас там совсем не ждут, - подвёл черту он.
- А это не обман, что ты сейчас сказал, студент? - подумав, спросила бабушка Домна. - Если это вправду, то впиши его прямо сейчас, - скомандовала она. - Тогда я буду спокойна за тебя…Слышишь? - обернулась она к внуку.
- Покури и успокойся, ба, - заулыбался Максимилиан. - Ну, чего ты, ба?
- Нет, пиши сейчас! - бабка Домна вскочила. - Пиши, - протянула она рублёвую шариковую ручку Петру.
Тот, отложив вилку, вздохнул и осторожно взял верхний документ.
- Паспорт принесите, - вздохнул Пётр. - Спешить как раз ни к чему, пишу-то я быстро, только имейте в виду, если Макс придёт в «Орхидею» в таком вот виде, - и Пётр покосился на растянутую футболку Максимилиана и спортивные штаны, - я ни за что отвечать не берусь!

Максимилиан с бабушкой сидели на кухне и перебирали документы со своей родовой фамилией Хрусловы.
- Фир…ма…уч…ре…ди…тель...ор…хи…дея… - по слогам читал Максимилиан. - Неужели, ба, кто-то отдал дело тому хлыщу, который в яме лежал? - Макс кашлянул. - Эх, ба, ну что ты молчишь?
Домна Семёновна, нацепив очки на нос, пробовала читать бумаги, но буквы и цифры расплывались, едва только она «схватывала» глазами какую-нибудь знакомую буковку.
- Сеть платных туалетов, - шептала под нос Домна Семёновна, задумчиво крестясь. - А может, в карты их кто проиграл?
- Так меня там и ждали! - Максимилиан хмыкнул, закуривая.
Бабушка Домна сняла очки и, положив их в старенький очёчник, убрала в карман.
- Не ждут, говоришь? - переспросила она и начала мыть сковороду после яичницы. - А это мы посмотрим, внучок, погоди ж, - фыркнула она, наливая на мочалку жидкой «Золушки».
- Это точно, ба, - убеждённо пробурчал Максим. - Мы ж Хрусловы.
По полу, оглядываясь на них, бежал большой рыжеголовый таракан. Максимилиан поднял ногу, но не опустил её, таракан остался жить, и вальяжно забежал под холодильник, рассказав о великодушных хозяевах, при первой же встрече у мусоропровода, где все тараканы забивали стрелку.