|
|
Пишет bulatov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} bulatov)@ 2008-07-05 19:56:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Фрагмент лекции о.Олега Стеняева взят из интернет дневника Александра Сафонова 
sasha_bor
Очень интересные слова в том смысле что о.Олег прямо озвучил конкретную деятельную позицию большинства священников и иерархов – «Какие либо специальные усилия Церкви для проповеди среди молодежи не нужны и даже вредны». Конечно, прямо этого никто не скажет. Все будут на словах ратовать за привлечение молодежи в храмы и так далее, но дела и внутренняя позиция останеся неизменной, потому что на это есть определенные основания, и о.Олег их изложил.
«Молодость – это… здесь есть молодые, не шокируйтесь, но это вот моя позиция… это нравственно и духовно невменяемый период в жизни человека.
В Библии вы можете найти тому много подтверждений.
Детство – это светлая, святая пора в жизни человека.
Старость – это тоже радостное… пора раздумий…
А что об юности написано в Писании?
Иов восклицает: «Грехами юности моей напоены кости мои, и вместе со мной хотят лечь в могилу».
– Раз!
Псалмопевец Давид: «От юности борят меня многие страсти».
– Два!
И весь текст Священного Писания буквально наполнен вот тем, что не следуйте советам молодых! Юность – это опасная пора!
Феофан Затворник пишет, что «самый ужасный период человека, это так называемая молодость или юность».
Христианин – это враг миру. А в миру мы видим какое-то преувеличенное отношение к молодости. Молодостью восхищаются, в ней видят основной, главный период в жизни человека. Молодостью заполнены экраны телевизоров, глянцевые страницы, экраны кинотеатров. Сами молодые, будьте уверены знают, что они – самые главные, и становятся крайне невыносимы. Они презирают старших, плюют на все идеалы и ценности, если только их не изрекает очередная молодежная знаменитость. Далее молодежь стремится воплотить программу, заданную для них миром – «взять от жизни все». Естественно, что христианин находит это неприемлемым. Молодой человек должен осознавать свою молодость как ущербность, он должен слушаться старших и когда он достигнет определенного возраста, то уже постепенно может начинать самоутверждаться как личность.
Я не знаю ни одного православного христианина, который доволен своей молодостью.
Все христиане, с которыми я беседовал, проводил опрос специально у себя на приходе, они, когда вспоминают молодость, они говорят: «Не дай Бог! Вот, не дай Бог! Что это все вернется! Неужели это может вернуться?»
Я единственно, вот, молодым людям говорю: «Вот смотрите: Святейший Патриарх на юбилейном соборе сказал: по отчетам Воскресных школ мы видим одни цифры, а в храмах молодежи мы не видим».
Что с ними происходит?
Смотрите: 12-13 лет – они ходят в храм, 14-15 – их уже меньше, 16-17 – пропали…
Где они? Что на них, птичий грипп напал? Померли, что ль все?
Вот они вошли в этот опасный период.
Дети входят в этот «опасный период» и уходят из Церкви потому что мир предлагает им более интересные занятия и эти занятия поглощают их без остатка. Почему мир с такой страстностью и настойчивостью привлекает к себе именно молодежь? Почему для поддержания некоей современно системы требуется безраздельное участие молодежи? Что хочет мир получить от молодого человека? Он просто хочет поглотить его всего, без остатка. Прожевать и выплюнуть, сделав из сухого остатка кирпичик для системы. Нарочито декларированная свобода развлечений и сексуальной жизни оборачивается позорным рабством. Для развлечений нужны деньги, и молодые начинают работать с 13-14 лет. Они вступают в эти товарно-денежные отношения, пропитываются ими, делят весь мир на лузеров и крутых. Всю свою энергию употребляют только на продвижение по этой ложной системе ценностей. Ради такого результата не жалко дать им сексуальную свободу, хотя настоящая власть над людьми начинается через контроль их сексуальной жизни. Только сейчас контроль осуществляются очень тонко и ненавязчиво.
И вот когда представитель Церкви начинает говорить с молодежью он не находит ничего лучшего чем призывать к целомудрию и нравственности, что воспринимается как покушение на их свободу. И, чувствуя такое противление казалось бы самым обычным словам, представитель Церкви начинает задумываться – что же это за чудовища. Почему я не могу хоть что-то джо них донести? Может быть это вообще невозможно? Говорить просто и духовно? Не поймут, потому что у них другая система ценностей. Говорить сложно и возвышенно? Не поймут из-за скудного умишка и ограниченности фантазии. Перед такой огромной и сложной задачей остается только безвольно всплеснуть руками.
И вы не думайте, что вы напрасно их учили: если вы в них сеяли доброе, они с меньшими потерями, но пройдут этот период.
Потом они вернутся, когда им будет 40 лет, 50 лет, они начнут подтягиваться к храму, назад будут возвращаться, по полям Моавитским побегают этой молодости, а потом будут назад подтягиваться…
Тут о.Олег дает некую надежду. Они будут возвращаться в 40-50 лет. Просто отлично. Давайте проведем эксперимент. Подождем, ничего не делая, скажем 20 лет когда первые «свободные» поколения станут 40-летними и посмотрим, будут ли они возвращаться в храмы. Результат я вам скажу прямо сейчас. Нет не будут. Нет не будут, и еще раз не будут. Не надо обманываться и принимать сегодняшних 40-50 летних бывших советскими детьми и воспитанными во все-таки традиционнной системе ценностей. Сейчас молодым людям некуда возвращаться, они просто не были в православных храмах в сознательном возрасте. Они возможно были в сознательном возрасте в протестантских храмах(в 90-х через них прошло огромное количество молодежи, даже по скромным прикидкам в сотни раз превосходящее количество молодежи в православных храмах). И вот в эти протестантские храмы они и будут возвращаться, если почувствуют тоску по духовному. Будут возвращаться с деньгами, связями, влиянием и этот процесс уже происходит.
Здесь нужно учитывать обстоятельство упомянутое о.Олегом. В 12-13 ходят, а в 15-16 уже не ходят. В 12 лет человек под влиянием бабушки, родителей, а потом мир властно требует от него принимать решения самому и он это делает не в пользу храма. В протестантских церквях в основном 17-20 летние молодые люди которым очень интересно. Но дело в том что это деятельный, сознательный возраст когда закладываются основы сознательной духовной жизни. В Православной Церкви у молодого человека мало шансов заложить основы сознательной духовной жизни, потому что он из нее уходит как раз тогда когда это делается в 15-16 лет. Наивно ждать что в 40-50 лет он вернется.
В целом это самый ужасный период, когда ставка делается на таких юнцов, я вспоминаю царя Рагваама, который не послушался совета стариков, а послушался совета молодых, и раскололось Иудейское Царство на две части: на Иудею, собственно, и на Израиль.
И когда ставка вот делается на этих людей, вот, они, мол, молодые – наши апостолы-миссионеры, это бабушки.
Я выучил главные христианские молитвы, сидя у бабушки на закорках. «Отче наш», «Богородица» и «Верую».
Вот давайте даже здесь маленький опрос: кто уверовал через бабушку – подымите руки…
А кто уверовал через молодых?
Ну вот, можно сравнить, по-крайней мере…
В храме 50 бабушек и 2 молодых человека. Так всегда. По закону больших чисел уверовавших от бабушек будет больше. Если бы в храме было 50 бабушек и 50 молодых, то я уверен в том, что уверовавших от молодых было бы больше. Вспомним как мир фасцинирует людей молодостью, говоря о том что все что делают молодые – это хорошо. Если человек зайдет в храм и увидит много молодежи, т о он невольно подумает: «Ух ты, в этом что-то есть». В зрелом возрасте (40-50 лет) только несколько процентов людей думают о возобновлении своей духовной жизни. Большинство думает о том как бы вернуть дни своей молодости. Молодой проповедник сочетает в себе эти две тенденции и зрелые люди слушают его очень внимательно, внимательнее чем бабушку, внимательнее чем дедушку. Если молодой человек готов тратить счастливые деньки своей молодости на храм и веру в Бога, то нам это тем более нужно.
Я радуюсь, когда я вижу молодых на приходе, но я бы очень опасался бы за своё внутреннее состояние, если бы ко мне ходили бы одни молодые люди.
Я бы заподозрил бы себя или в неправильной ориентации, или в том, что я в какие-то ереси или в какое-то обновленчество впал.
Почему я так говорю?
Зайдите в любую секту: там пожилых людей практически нет – одна молодежь.
Придите к обновленцам в их храмы, посмотрите, на Альфу-курс сходите – одна молодежь.
Нравственно и духовно неустойчивая часть общества.
Не им учить народ, им надо учиться, как сказано: «Наставь юношу в пути его, и он не уклонится во дни старости своей».
Ага, вот мы приближаемся к самому смаку беседы. Оказывается это не мы не можем никак заинтересовать молодежь православием. Мы то как раз самые умные и духовные. Оказывается этого вообще не надо делать. Потому что много молодежи автоматически означает ересь и сектантство. Так думает о.Олег. Так думает очень и очень многие. Кому из духовенства охота признавать что они духовно немощны не красноречивы и неумны. Всего этого у них в избытке. Просто неохота им превращать свои храмы в сектантские посиделки. Я лично сталкивался с таким отношением к молодежной деятельности постоянно, с удручающим однообразием. Закрывались молодежные газеты (нет денег), рассыпались в прах многообещающе проекты (нет денег). Оказывается это не жадность и лень, а мудрое богопопечительное и преизрядное деяние. И точно, их просто распирало от осознания этой великой мудрости, они просто прокладывали этим самым кормило веры и благочестия. Уберегали малое стадо от вящщей опасности, от волков в шкурах овечьих.
А что по середине – непонятно.
Но с меньшими потерями пройдет, если научат.
Поэтому вот этот перекос, который у нас сделан в государственной политике, в церковной: молодежь, молодежь, молодежь…
А что ими заниматься?! Это что, инвалиды, что ль, какие-то? Которые не могут перемещаться самостоятельно?
Надо заниматься пожилыми людьми!
Надо создавать государственные церковные программы для пожилых людей.
Вот как на Кавказе, в Восточных странах воспитывают молодежь? На помощи пожилым людям.
Пожилой человек в центре внимания приходской жизни должен быть.
Конечно надо создавать такие программы и привлекать пожилых людей. Бабушка отдаст на Церковь полпенсии и сейчас, а от молодежи пользы в этом смысле как с козла молока. Огромна и неподьемна задача – привлекать в храмы молодежь. Так может и не будем этим заниматься. Сделаем маленькое хорошо поросчитанное усилие – обратим бабушек и дедушек. Так более что мы это можем и умеем, тем более что они этого сами хотят, тем более что и финансово это прибыльно. С бабушками мы гиганты богословия и кладези духовности. Златоусты и Феогносты. Кириллы и Мефодии.
Слова официальной церковной политики могут быть и о молодежи и о всем что угодно, но повседневная практика Церкви именно такова. Человек хорошо общается с бабушками – готовый настоятель и святой человек. Человек может делать какие-то молодежные проекты – очень сомнительная личность, недолго он у нас задержится.
Дети, которых мы наставляем…
Ну, придет молодой человек покаяться, не прогоним же мы его. Слава Богу, если пришел.
И апостол Павел пишет Тимофею: «Никто не пренебрегает юностью твоею»…
Но сам акцент уже обозначен в этих словах Павла, что это очень сложный период в жизни человека…»
Ну конечно не прогоним, просто не будем его замечать и он сам уйдет. Все просто.
Хочется мне сказать несколько слов о смысле церковной молодежной работы. Действительно дети до 12 лет – это почти святые существа, которые воспринимают веру можно сказать всем телом. В которых, голос рассудка, ложного знания почти не слышен. А вот возраст от 14 до 21 это преимущественно возраст духовных исканий, поиски правды, формирование мировоззрения для реальной жизни (мы говорим преимущественно о юношах). И вот как раз в православной церкви они духовности не ищут. Почему?
И если для зрелого человека духовные искания это тихое неторопливое созерцание. Какие-то уединенные скиты, молитвы, радости богообщения. Для молодежи духовные искания это дело шумное, яркое, внешннее, веселое. Должно быть движение, максимум деятельности (я, к слову, не про ухаживание за пожилыми). В общем все полностью противоположно пониманию духовности у человека 40-50 лет. Скорее он назовет это антидуховностью. Если я вижу молодого человека который искренне интересуется скитами, уединенной созерцательной жизнью, тихими размышлениями, то я просто молчу в изумлении, мне нечего ему сказать, только молча благословить на подвиг. Но ведь такой молодой человек и есть главный образ, к которому стремятся люди хоть как-то занимающиеся молодежью в Церкви. Задача то стоит в том чтобы все были такими. И если вы даже спросите у Святейшего Патриарха, который очень много говорит о работе с молодежью, то он с радостью опишет вам вышеприведенный идеал православного молодого человека.
Задача настоящей молодежной проповеди вовсе не в том чтобы вести людей от воскресной школй до отпевания. Это невозможно. После 22-24 лет почти все уходят из храма и от какой-либо активности. Духовные поиски уже позади, пора зарабатывать деньги. Задача в том чтобы какими-то шумными, яркими, радикальными мероприятиями удержать молодых людей 14-20 лет. Дать им сформировать свое духовное пространство в той форме, которая им нужна и тогда в зрелости дело дойдет и до созерцания. Это делают протестанты, это делают сектыэто пытаются делать обновленцы и экуменисты. И что неужели потом все придут за духовностью и созерцанием к Православию? Что у протестантов нет уединенной молитвы? У католиков не над чем помедитировать? У буддистов нечего созерцать? Тихая духовность вовсе не является исключительно православной территорией.
Православная метафизика тоньше и философичнее чем индийская? Не уверен. Да, она правдиве, но правды человек ищет в 18 лет, а в 45 он хочет более скромных духовных радостей.
