|
|
Пишет chipstone (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} chipstone)@ 2011-10-18 21:47:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Прибил Д.Быков Айфоню как мухобойкой!
Оригинал взят у![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif)
piston_platon@lj в Прибил Д.Быков Айфоню как мухобойкой!
Оригинал взят у
piston_platon@lj в Прибил Д.Быков Айфоню как мухобойкой!..."лживый жизнерадостный кретин"...не в бровь, а в глаз! предсказание 2007 год воплотилось в жизнь!
Драйвовое
Прошу не плакать чересчур ранимых, — нам четко явлен был Медведев-style: манера улыбаться на руинах
На «Красном октябре», поймав момент,
блеснул Медведев. Там теперь Октябрик:
есть правда в том, что бывший президент
явился на одной из бывших фабрик.
Сам повод мне казался пошловат:
все сдал, что можно, — так чего бы ради?
Там делали когда-то шоколад –
теперь собрались те, что в шоколаде
(кто отбирал героев – не пойму,
но это явно был коварный демон),
и стали хором объяснять ему,
как правильно он делал все, что делал,
как твердо гнул он линию свою,
сдаваясь в главном, побеждая в малом…
А в это время Путин интервью
давал в Барвихе трем телеканалам:
зачем – не знаю. Видимо, затем,
чтоб местной узаконенной малине
по-прежнему мерещился тандем,
хотя тандема не было в помине.
Сюжет, достойный Агнии Барто,
хоть, в сущности, не стоящий полушки.
Что он сказал? – а то из вас никто
не рассказал бы этого получше!
Сигналов новых он не подавал,
ничто не предвещало холиваров.
Там был из Златоуста сталевар,
точнее, златоуст из сталеваров,
сияющий, как свежий апельсин,
и сообщивший несколько манерно,
что летом у него родился сын
(стараньями Медведева, наверно).
Там был Минаев, рыхлый наш акын,
изрекший пару лозунгов протухлых, —
он хвалит власти с рвением таким,
с каким ругать их принято на кухнях.
Весь интернет наизгалялся всласть –
на этот подвиг мы всегда готовы.
Все повторяли: «Не бросайте власть!».
Медведев возмущался: «Что вы, что вы!».
О чем писать эпистолу свою –
я сам не знал и вглядывался паки,
но в это время свежую струю
внесла в беседу Тина Канделаки.
Сперва она поведала о том,
что друг ее, успешный англичанин,
себе обрел в России новый дом
(должно быть, этот юноша отчаян!):
свою судьбину в клочья изодрав,
он ринулся сюда, и это здраво.
«В одной России есть сегодня драйв!
В России невозможно жить без драйва!».
Вот вещь, непостижимая уму,
но внятная любому в той клоаке:
у нас в стране успех придет к тому,
в ком будет драйв, сказала Канделаки.
И вот, припомнив свой банальный лайф,
в порожнее текущий из пустого, —
я начал думать: что такое драйв?
Как люди понимают это слово –
вот эти все, собравшиеся там
с какой-то целью, а не ради кайфа,
которые резвы не по летам
и веселы вообще неадекватно?
В конце концов, английский мне знаком,
но, отличаясь от меня-изгоя,
они другим владеют языком,
и «драйв» там значит что-нибудь другое.
Страна полна печалей и злодейств,
каких не выжечь никаким глаголом, —
так как мне этим драйвом овладеть,
чтоб стать таким же свежим и веселым?
И что есть драйв? Уменье сочетать
утробный юморок с напором лести?
Уменье врать? Уменье не читать?
Искусство с криком «Марш!» бежать на месте?
Отыскивать в безжизненности нерв,
швыряя в несогласного каменья,
умеет весь медведевский резерв;
боюсь, что это все его уменье.
Науку эту я не угрызу,
до светлых их вершин не доползу я:
на выпученном радостью глазу
там виден отблеск явного безумья.
Он и в глазах Медведева блистал.
Прошу не плакать чересчур ранимых, —
нам четко явлен был Медведев-style:
манера улыбаться на руинах.
В конце концов, когда царит развал,
чем утешаться Родине, чего там…
«Почаще улыбайтесь», — он призвал.
Зачем? Чтоб стать готовым идиотом?
Но это вправду новая волна:
держаться надо весело и серо.
Натужным ликованием полна
у них теперь любая атмосфера:
шахтер, боксер, свинарка и пастух,
ведущий, сталевар и их хозяйва –
все пялят зенки, все смеются вслух,
и этот общий смех – основа драйва.
Врут, что у нас возможностей нема –
у нас их край буквально непочатый:
утратить стыд, шутя сойти с ума,
попасть бесплатно в год семидесятый…
Воистину, уж если мы хотим
тут выжить и попасть при этом в ящик,
то лживый жизнерадостный кретин –
достойный и внушительный образчик.
А прочие – уже любых кровей, —
почувствовав, куда несет стихия,
все чаще выбирают drive away.
Точнее даже – drive away from here.
Дмитрий Быков
Драйвовое
Прошу не плакать чересчур ранимых, — нам четко явлен был Медведев-style: манера улыбаться на руинах
На «Красном октябре», поймав момент,
блеснул Медведев. Там теперь Октябрик:
есть правда в том, что бывший президент
явился на одной из бывших фабрик.
Сам повод мне казался пошловат:
все сдал, что можно, — так чего бы ради?
Там делали когда-то шоколад –
теперь собрались те, что в шоколаде
(кто отбирал героев – не пойму,
но это явно был коварный демон),
и стали хором объяснять ему,
как правильно он делал все, что делал,
как твердо гнул он линию свою,
сдаваясь в главном, побеждая в малом…
А в это время Путин интервью
давал в Барвихе трем телеканалам:
зачем – не знаю. Видимо, затем,
чтоб местной узаконенной малине
по-прежнему мерещился тандем,
хотя тандема не было в помине.
Сюжет, достойный Агнии Барто,
хоть, в сущности, не стоящий полушки.
Что он сказал? – а то из вас никто
не рассказал бы этого получше!
Сигналов новых он не подавал,
ничто не предвещало холиваров.
Там был из Златоуста сталевар,
точнее, златоуст из сталеваров,
сияющий, как свежий апельсин,
и сообщивший несколько манерно,
что летом у него родился сын
(стараньями Медведева, наверно).
Там был Минаев, рыхлый наш акын,
изрекший пару лозунгов протухлых, —
он хвалит власти с рвением таким,
с каким ругать их принято на кухнях.
Весь интернет наизгалялся всласть –
на этот подвиг мы всегда готовы.
Все повторяли: «Не бросайте власть!».
Медведев возмущался: «Что вы, что вы!».
О чем писать эпистолу свою –
я сам не знал и вглядывался паки,
но в это время свежую струю
внесла в беседу Тина Канделаки.
Сперва она поведала о том,
что друг ее, успешный англичанин,
себе обрел в России новый дом
(должно быть, этот юноша отчаян!):
свою судьбину в клочья изодрав,
он ринулся сюда, и это здраво.
«В одной России есть сегодня драйв!
В России невозможно жить без драйва!».
Вот вещь, непостижимая уму,
но внятная любому в той клоаке:
у нас в стране успех придет к тому,
в ком будет драйв, сказала Канделаки.
И вот, припомнив свой банальный лайф,
в порожнее текущий из пустого, —
я начал думать: что такое драйв?
Как люди понимают это слово –
вот эти все, собравшиеся там
с какой-то целью, а не ради кайфа,
которые резвы не по летам
и веселы вообще неадекватно?
В конце концов, английский мне знаком,
но, отличаясь от меня-изгоя,
они другим владеют языком,
и «драйв» там значит что-нибудь другое.
Страна полна печалей и злодейств,
каких не выжечь никаким глаголом, —
так как мне этим драйвом овладеть,
чтоб стать таким же свежим и веселым?
И что есть драйв? Уменье сочетать
утробный юморок с напором лести?
Уменье врать? Уменье не читать?
Искусство с криком «Марш!» бежать на месте?
Отыскивать в безжизненности нерв,
швыряя в несогласного каменья,
умеет весь медведевский резерв;
боюсь, что это все его уменье.
Науку эту я не угрызу,
до светлых их вершин не доползу я:
на выпученном радостью глазу
там виден отблеск явного безумья.
Он и в глазах Медведева блистал.
Прошу не плакать чересчур ранимых, —
нам четко явлен был Медведев-style:
манера улыбаться на руинах.
В конце концов, когда царит развал,
чем утешаться Родине, чего там…
«Почаще улыбайтесь», — он призвал.
Зачем? Чтоб стать готовым идиотом?
Но это вправду новая волна:
держаться надо весело и серо.
Натужным ликованием полна
у них теперь любая атмосфера:
шахтер, боксер, свинарка и пастух,
ведущий, сталевар и их хозяйва –
все пялят зенки, все смеются вслух,
и этот общий смех – основа драйва.
Врут, что у нас возможностей нема –
у нас их край буквально непочатый:
утратить стыд, шутя сойти с ума,
попасть бесплатно в год семидесятый…
Воистину, уж если мы хотим
тут выжить и попасть при этом в ящик,
то лживый жизнерадостный кретин –
достойный и внушительный образчик.
А прочие – уже любых кровей, —
почувствовав, куда несет стихия,
все чаще выбирают drive away.
Точнее даже – drive away from here.
Дмитрий Быков
