Например, вот такими:

                       
Но привычка сильнее очевидности, и зимние экспроприаторские экспедиции по-прежнему продолжаются. Говорят, что в деревне немало «сидельцев», побывавших в местах заключения – не знаю, правда ли, нет ли, однако аура у этого места какая-то неприветливая, хотя очень порядочные и фантастически трудолюбивые люди здесь тоже живут (именно с такими есинцами мы и общаемся).

В деревне ближе к нашему концу – две длинных улицы. Одна, покрытая посередине узкой и изрытой колдобинами полоской асфальта, называется Слобода; имя другой остаётся для меня тайной (может, и нет у неё никакого имени). На деревенский пруд, расположенный на другом конце Есина, мы ходим по безымянной улице – в её начале нет никакого покрытия, кроме пыли и грязи, а колдобины достигают размеров, достойных гомеровской лиры, зато и машины ездят тут очень редко. Прохожих тоже мало – дачники либо добираются до прудов по Слободе на личном транспорте, либо коптят спины на своих грядках и клумбах.

Когда я иду одна, предпочитаю пробираться по полевому просёлку за есинскими огородами. Ходить по деревне я не очень люблю: несмотря на внешнее нелюбопытство и необщительность есинцев, каждый чужак ощущает на себе изучающие взгляды. Самих людей вроде бы не видно, но, стоит остановиться поблизости от чьей-то калитки или вытащить фотоаппарат, как тут же показываются хозяева и, ничего не говоря, стоят и следят за тобой, пока не уйдёшь. Видимо, нравы тут таковы, что за имущество и скотинку можно всерьёз опасаться. Возьмут на уведут вот такого Гаврюшу (единственного на всю улицу):

                    

  Когда мы с сыном подошли к красавцу-коню и имели неосторожность выразить свой восторг его наружностью, молодая хозяйка (дама как раз не по-есински улыбчивая) потребовала, чтобы мы непременно выругали конька – «А то сглазите!»… Я что-то пролепетала про «волчью сыть, травяной мешок» и «Кащееву клячу». Надеюсь, владелица осталась довольна. А конёк охотно схрумкал печенье. Из глубины усадьбы раздалось бодрое ржание – вероятно, дама держала целую конюшню. 

             

В нынешнем Есине это – редкость, и не каждый раз на глаза вообще попадается какая-то живность, помимо кур (зато здесь, помимо банальных инкубаторских, можно увидеть настоящих пеструшек!); только в одном месте встретился богатый птичий двор с индюками, мускусными утками и гусями. Гуси были хороши, особенно дама...

                 

Есино богатеет год от года, что вообще-то не может не радовать. Ничего похожего на унылую картину умирающей нечернозёмной деревни с покосившимися халупами, населёнными согбенными старушками и безнадежными алкоголиками, вы здесь не увидите. За последние годы бережно отремонтирована даже крохотная часовенка, ранее донельзя загаженная и открытая всем ветрам. Дабы не вводить селян в искушение бесом вандализма, она украшена солидным замком, но приметы ренессанса внешнего благочестия налицо. 

                                     
Осталось лишь привести в порядок железнодорожную станцию, где сейчас даже негде купить билет, и потому можно легально ехать зайцем, имея отговорку для контролёров: «А мы из Есино!»

Конечно, сказывается близость Москвы (50 км, или час езды на электричке) и окрестных городов (Электростали, Ногинска, Павловского Посада, Электроуглей), а также посёлка им. Воровского, где селяне могут найти работу. Своими наделами тут кормятся, похоже, немногие, вроде нашей знакомой молочницы Валентины Васильевны, которая не только держит корову и коз, но и выращивает всё, что растёт в наших широтах, и продаёт это на стихийном рыночке у станции, а также ходит в лес за ягодами и грибами. Но, если в голодные 90-е годы почти все есинцы, огороды которых выходят в чистое поле, прихватили себе лишней землицы и поначалу сажали там картошку, капусту и даже хлебные злаки (!), то сейчас эти дополнительные площади, огороженные поржавевшей рабицей, заросли бурьяном и никак не используются. Бабулькам, оставшимся жить в деревенских домах, хватает их садиков и курятников, а молодёжь вкалывает не здесь (судя по обилию иномарок, бороздящих есинские колдобины).

Потому, несмотря на свой процветающий вид, Есино как традиционная русская деревня находится в стадии умирания. Во многих местах вместо сказочных избушек воздвиглись самодовольные особняки – кирпичные, бетонные, крытые сайдингом, но почему-то, невзирая на различие в архитектурных решениях, равно лишённые хоть какой-нибудь эстетической привлекательности или по-своему трогательной и живописной китчевости, свойственной новорусским коттеджам (хотя бы в тех же Электроуглях). Те селяне, которые, видимо, не совсем порвали с прошлым или обладают толикой вкуса, находят компромиссные решения и встраивают старые дома прямо в новые, каменные или деревянные. 
Например, вот так:

                     
 
А сохранять тут есть что. Есинские наличники достойны отдельного разговора, и про них я напишу отдельно (естественно, с картинками).

Пруд, находящийся на другом конце деревни, за единственным тут продуктовым магазином, является, похоже, не прудом, а озером, поскольку в нём бьют ключи, а форма водоёма выглядит возникшей естественным путём – сильно вытянутая, совершенно несимметричная и, как обычно бывает в таких случаях, с неровными берегами (правый более высокий, левый низкий вплоть до подтопленности). 

                     
Для малышей есть «лягушатник» с пологим песчаным дном, причём вода настолько чистая, что у самого берега то и дело шныряют стаи мальков, а чуть подальше деревенские мальчишки ныряют за раками. Любители лёгкого экстрима развлекаются прыжками в воду с деревянного помоста, сооружённого над невысоким обрывчиков под старой липой; раньше была и тарзанка, но её оборвали. Есинцы правильно сделали, преградив бетонными блоками подъезд машин к самому пруду – в результате, хотя берега, как и везде, замусорены, но всё-таки не до совсем безнадёжной степени. В будни тут даже тихо, и подальше от общего пляжа можно найти зелёное и уединённое местечко. Зато возле пляжа недавно появилась детская площадка с качельками и лесенками для лазания. Лето ведь у нас такое, что не каждый день годится для купания, а тут есть, чем развлечь мелюзгу. Жаль, что площадка уже замусорена поколением, выбирающем кока-колу, пиво и чипсы.

Жаждущие отдохнуть на всю катушку отправляются дальше, сворачивая от каменного особняка перед магазином по дороге, ведущей к лесу. Дорогой этот путь можно назвать условно – когда-то она была приличной бетонкой, но с тех пор пришла в такое состояние, что безопасно преодолеть её способен разве что танк или трактор. Тем не менее по ней ползут, колыхая лакированными задами, мерседесы и вольво, форды и бумеры, между которыми дерзко снуют велосипеды и мопеды, под завязку загруженные деревенской ребятнёй (сама видела, как на одном мопеде ехали, скрючившись, сразу трое пацанов лет 10-12). 

Все они устремляются к знаменитым Есинским прудам – бывшим песчаным карьерам, превращённым в большие водоёмы с изумительно чистой водой. Первый пруд пока общедоступен, подъезд к нему не закрыт (а вообще-то следовало бы!). В результате все берега заставлены машинами, владелец каждой из которых пытается убедить всех прочих в приоритете своих музыкальных симпатий (хотя музыкой то, что несётся из динамиков, я бы назвать не рискнула). Ни мелодий (допустим, что они зовут это так), ни слов издалека расслышать невозможно, но вот равномерное буханье, напоминающее грохот отбойного молотка, разносится на всю округу. Как под такие звуки можно отдыхать, я представить себе не могу.

Этим летом на берегу появилось ещё и летнее кафе, издающее свой шум, и снабдающее непритязательных купальщиков пивом, хотдогами и прочей дешёвой снедью (жертвы уже имеются). Не доверяющие общепиту жгут костры и сами жарят себе шашлыки. Так что мусора на берегах стало так много, что не всегда отыщешь относительно чистый пятачок для пляжной подстилки. Частый березничек на правом берегу зачем-то наполовину вырубили, испортив пейзаж.

Жаль, хороший был пруд. Вода в нём – удивительного нежнобирюзового цвета, почти как в море. Она не совсем прозрачная из-за взвеси белой глины, но до сих пор очень чистая. Красивое было место… Остатки этой красоты понаблюдать ещё можно.

      

Путь к соседнему пруду преграждают ворота. Въезд – платный, причём в том пруду купаться запрещено: он отведён для рыбалки. За каждую выловленную рыбину, говорят, тоже надо платить. Водятся там карпы и что-то ещё – меня это не очень интересует, я не рыбачу. Лет десять назад тот пруд ещё был открыт, и я помню, что вода в нём – зеленоватая, а вход почти всюду крутой: шаг – и ты уже на глубине.

Есть и третий пруд, чуть в стороне. Туда на машине подъехать нельзя по причине непроходимости лесных дорог: то яма, то упавшее дерево, то заболоченная колея. Зато очень тихо и относительно безлюдно – на берегах иногда стоят туристы с палатками, а иногда проводят пикники местные жители. Берега песчаные, а вода – тёмная, торфяная, с виду угрюмая и неласковая, но не менее тёплая и чистая, чем в бирюзовом пруду. Впрочем, купалась я там лишь однажды: ходить туда именно с этой целью от нас далековато, около часа пути. К третьему пруду я добираюсь обычно лишь во время грибной охоты, но тогда уже не до купаний.

Леса вокруг Есина, и особенно возле прудов, изобилуют змеями. В основном это ужи и гадюки, но мне говорили, что видели и медянок (сама не встречала). В этом году гадюк как никогда много – один знакомый уверял, что видел клубок сразу из восьми особей. Обычно же, идучи за грибами, я обязательно встречаю порознь штуки две-три, а иногда и больше. Поэтому предпочитаю ребёнка в этот лес не брать (а он и рад – совершенно не лесной человечек, и грибы его нисколько не волнуют). Зато в есинском лесу есть белые, подберезовики и подосиновики. Опят практически нет – лес здоровый, прочие интересные грибы попадаются не так часто (маслята, моховики, ежевики, польские и очень любимые мною за ядрёный запах чернушки).