Я пойду на утес отвесный,

где живет маяка смотритель,

в его взорах зияет бездна,

а в устах – пенных волн обитель.

Стал от соли почти бестелесным

всеми брошенный долгожитель.

Заточив себя добровольно,

он лицом обращен к Востоку.

Я рискну рассечь эти волны,

чтоб из бездны взглянуло око.

Он изведал все тайны ночи,

той, что нынче мне ложе стелет:

как над рифом прибой грохочет,

как от вопля душа немеет.

В наказанье за те прозренья

он исторгнут волной на кручу,

чайки кружат с глумливым смехом,

он же, раной своей измучен,

словно нежить, и нем и бледен –

даже мертвый глядится лучше!

Я отправлюсь к маячной башне

по ступенькам, как зубы острым,

к человеку, что мне расскажет

о законах земных и звездных.

Принесу молока с собою

и вина, чтобы горе скрасить.

Пусть он внемлет глухому морю,

равно чуждому всякой страсти.

Или больше не внемлет, стоя

соляным столпом безучастья.