Ах, сестра, нам бы петь до утра,

муча звонкое пианофорте,

только знобки как морок теперь вечера,

и за шторой мерещатся морды…

В гиблый лес превращается дедушкин парк,

кущи роз зарастают бурьяном,

и сквозь трещины в рамах унынье и страх

паутину ноябрьскую тянут.

Ах, сестра, нам за ширмой светло и тепло,

хоть в камине дрова сыроваты…

Но вокруг нас — я чую — сгущается зло,

ибо нет у нас друга и брата.

В нашем доме какие-то люди живут,

я их слышу — топочут, бранятся,

нам – докука, а им — неустрой, неуют…

Может,  лучше пойти показаться?..

Ах, сестра, ну и что же, что нас с тобой нет

лет уж двести… Мы вежливо спросим,

не тревожит ли их по ночам наш дуэт,

умолчав деликатно о прочем…

Вряд ли мы напугаем шумливых жильцов,

но зато разузнаем о саде,

почему заколочено наше крыльцо,

и зачем мы как будто в осаде…

Ах, сестра, этот жадный туман за окном

заглушает и мысли, и звуки,

как паук обвивает ветшающий дом,

сизой пылью завесив фрамуги…

Я сражаюсь со страхом, пока мы вдвоём,

ты же, кажется, вечно в миноре…

Выпей крепкого чаю — и снова споём

ту балладу о бедной Леноре.