Убивают меня мудаки, ссылающиеся на Педивикию.
Вот написало там про то, что женераль Мармонт, тот что потом стал наполеоновским маршалом (правда не из первого состава, - под Аустерлицем он не был), одержал победу при Кастельнуово (1807) над русскими и черногорцами.


Примечание - уже справлено.

Как хошь так и верь. Переписывают бредятину, затесавшуюся еще в словарик Брокгауза и Эфрона.

Победу он там одержал. А одержав её, бежал аж в Рагузу от русских и черногорцев, заклепав и бросив тяжелые оружия.
Даже французы не приписывают эту победу самому презираемому ими маршалу.

А вот как описано сие действие у Тарле:

Таким образом, три тысячи человек, которые в течение семи часов вели бой против неприятеля, «превосходящего их почти в четыре раза», обнаружили «удивительную храбрость, неустрашимость и рвение». Русские [292] потеряли в этот день 245 человек, черногорцы и приморцы — 22 человека убитыми и 26 ранеными.

На Другой день, 20 сентября, французы двинулись в атаку двумя отрядами. Их целью было нападение на укрепления, вынесенные перед крепостью. Отбросив первый отряд неприятеля, русские, приблизившись к линии, занятой черногорцами, перешли в контратаку. После пятичасового ожесточенного сражения французы начали отходить к своему главному лагерю.

Наступило 21 сентября (3 октября) 1806 г. И тут только обнаружилось, что и французы также считают дело, бывшее накануне, проигранным: генерал Мармон приказал своим силам отступить и возвратиться в Старую Рагузу. Петр Негош со своими черногорцами яростно преследовал отступавшего неприятеля. Мстя за сожжение своих домов, черногорцы выжгли рагузинские селения, принявшие французское подданство и подчинившиеся Мармону.

Немедленно восстановилось положение, бывшее до начала этих трехдневных боевых столкновений. Русские и черногорцы опять оказались на рагузинской территории, а со стороны моря рагузинскую республику защищали, приблизившись к самому берегу, три корабля, два брига и один фрегат сенявинской эскадры.

Сражение показало, что если у русских нет достаточных сил, чтобы взять Рагузу, то и у Мармона нет достаточных сил (хотя его армия была вчетверо больше русской), чтобы взять Боко-ди-Каттаро. А господство на море французы тут даже и думать не смели оспаривать у Сенявина.

Подробное донесение Сенявина Александру подтверждается во всех существенных частях показанием Броневского. Но он считает, что в итоге трехдневных боев (19, 20 и 21 сентября) русские потеряли до 800 человек, а неприятель 1300 рядовых и 47 штаб- и обер-офицеров только пленными, а в общей сложности убитыми и пленными до 3000 человек и 50 пушек. Эти сведения были собраны позднее.

Кровопролитие не окончилось 21 сентября. Броневский сообщает, что 22 и 23 сентября (4 и 5 октября) «большие партии черногорцев, пройдя мимо крепостей, вокруг Старой и даже Новой Рагузы, предали все огню и мечу и с добычей, без малейшего помешательства от французов, возвратились в дома».

После отступления французов 21 сентября обнаружилось, что они побросали все снаряжение и семь пушек,— так поспешно возвращались они в Рагузу. Сенявин был восхищен храбростью своих победоносных войск, велел в знак победы устроить всей армии хороший обед с выдачей вина, а особенно отличившихся наградил.

http://militera.lib.ru/h/tarle5/08.html

Там дальше у Тарле есть замечательное:

Имея документальные данные о ходе этого сражения, курьезно читать сознательно лживое изложение дела в мемуарах маршала Мармона, изображающего свое тяжкое поражение как победу, которую не удалось довершить лишь потому, что 18-й полк опоздал на десять минут. Вообще же «я достиг своей цели и показал этим варварским народам мое превосходство над русскими». И если бравый маршал все-таки после всех этих неимоверных «подвигов» отступил, то отступил с достоинством, днем, а не ночью. «Я отступил 3-го (октября), среди бела дня, на виду у неприятеля. Когда я возвратился в Старую Рагузу, то мои войска снова заняли тот лагерь, который они покинули пять дней тому назад». Французы совершенно основательно в своем лагере серьезно опасались, что на них немедленно нападут черногорцы, местные крестьяне и русские, только что прогнавшие их обратно в Рагузу. Они были радешеньки, что их оставили в покое. Мармон излагает это так: «Страх неприятеля был так велик, что ни один крестьянин не осмелился меня преследовать»{6}.

Словом, битва под Кастельнуово описана маршалом Мармоном в той классической, традиционной манере, в какой французы частенько описывают и свои удачи, а еще гораздо изящнее свои неудачи. Вспомним ныне еще здравствующего Луи Мадлена, горько укоряющего Кутузова за то, что тот «имел бесстыдство» не признать своего поражения под Бородином; вспомним и лаконичную, в своем роде бессмертную строку в одном вез первых изданий малого энциклопедического словаря Ларуса: «Александр Суворов (1730—1800). Русский генерал, разбитый генералом Массена». И точка.

Цитируя свидетелей того боя, академик Тарле, при этом конечно пару раз оговаривается. То это из разряда описок. Источники, по которым он писал, в интернетах не лежат и по сих пор.

Поэтому меня самого бесят некоторые товарищи, кричащие "дай линк". В библиотеку топай, мля.

UPD - уже исправлено:

Было:


Стало:


Признавайтесь - чьих рук дело? Кто посмел Брокгауза и Эфрона править?)))