В 1723 г. в приказе генералу Матюшкину Петр I указал: "...Идтить к Баке, как наискорее и тщиться в оный с помощью Божией, конечно достать, понеже ключ всему делу оный... Оная Бака богата нефтью отменного качества ...Нефти белой несколько пуд вели взять из Баки и пришли к нам".

Генерал-майор Матюшкин тотчас по прибытии своем к Баку послал к султану сего города письмо к нему от Измаил-Бега, персидского посла, отправившегося в С. Петербург, склоняющее к сдаче, которое Матюшкин взял от Измаил-Бега до отъезда еще его в С. Петербург. Подателю же сего письма, майору Нечаеву, приказал сказать в городе, что он, Матюшкин, пришел но указу своего государя, чтоб принять город в защищение против бунтовщиков. Но Бакийцы остались в прежнем своем упорстве: майора в город не пустили и дали подобный прежнему ответ с присовокуплением, что они не обязаны следовать совету Измаил-Бега, ни же принимать от него повеления.
По сему Матюшкин приказал тотчас делать приготовления к атаке. 21 июля 4 баталиона высажены на берег на юге города Баку и обметались рогатками. Появилась из города сильная конная вылазка; но оная быв встречена двумя полевыми пушками, немедленно побежала в город. Тогда же и 7 гекботов, подшед ближе к городу, стали полукружком на якоре. Осажденные стреляли по них из своих пушек, когда суда шли на предписанные места; но как уже с судов 18-ти фунтовые медные пушки действовать начали, то и часа не вытерпели Персияне, побежали от своих пушек, и больше не было слышно от них стрельбы. Бомбы, коих в тот день брошено 94, учинили в городе великий пожар. На берегу сделали батарею подле российского лагеря и поставили на оную 4 гаубицы. Как из сих, так и с судов день и ночь стреляли в бреш, чтоб не дать времени осажденньм заделывать проломанные места. И так, в четыре дня довольный бреш был сделан; однако осажденные к сдаче еще никакой склонности не оказывали, проводя время в тщетных вылазках на помянутую батарею. Они всегда были конные, чтоб скорее уйти возможно было.
25 июля определено было взять город приступом. Но в ту ночь восстал сильный ветер с берегу, и согнал с места суда, с которых должно было учинить десант, так что и стрельбу продолжать было не можно. Сей случай осажденные употребили в пользу и в ту же ночь заделали проломы.
Следующого дня Матюшкин чрез тамошнего персиянина писал к Бакийцам, чтоб они в тот же день сдались на дискрецию, не надеясь на крепость стен, которые от ядер российских разваливаются; что они останутся при своей собственности; а в противном случае, при взятии города никому пощады не будет дано.
Cиe письмо возимело полный успех. Не прошло и одного часа, как осажденные выставили белые знамена на приморских набережных башнях, да и с берегу знаки давали, чтоб кого к ним прислали.
Матюшкин послал 2 вооруженные шлюпки с офицерами, кои привезли четырех депутатов из города, обявивших, что жители желают сдать город и в учиненной противности просят прощения. Матюшкин отпустил их дав им договорные пункты. Находящиеся на берегу баталионы были поставлены в строй, а бакийские жители почти все вышли за город без оружия, уведомляя Матюшкина, что все к вшествию Россиян готово.
В тот же день 26 июля войски заняли караулами ворота и другие места; на площади городской, где стоит главная мечеть, учредили гауптвахту, а войски расположились в двух караван-сараях: индейском и армянском.

* Даты приводятся по старому стилю (26 июля - 6 августа)