Школы – это ледяные комбинаты, занимающиеся адаптацией индивида к единению с безликим общественным телом. Такая адаптация подразумевает производство отформатированных граждан, насыщаемых лишь теми знаниями, которые необходимы для соответствия стандартам того или иного системополезного производства. Школа рождает обывателя. Университет превращает его в мотивированную рабочую силу. И вся эта традиционная псевдообразовательная кутерьма – история о принуждении к кооперации, когда человек – овца стратегического назначения, гонимая в резервацию общепринятых пределов: будь накормлена – будь подстрижена.

Образовательную систему обличают её фавориты – кто, в конце концов, все эти отличники? Наиболее способные и мыслящие? Едва ли. Заурядные, услужливые, заискивающие. Слизни и стукачи – говорящая серость. С ними не спляшет королева дискотеки, им не оказаться в компании живых и интересных. Правительство школы носит своих откормышей на руках, но что случается, когда школьные годы оказываются позади? Куда исчезают все эти герои образовательной власти? Какие-то офисы, кабинеты, учреждения и структуры, – сотрудники, представители, агенты, чинуши. Всегда прихехешники. Говорящие хором группки поближе к учительскому столу, – грядущая свита, макабрические прототипы преступных представлений об идеальном гражданине. А вот будущее двоечников и троечников, напротив, всегда непредсказуемо и интересно – полно приключений, переживаний, происшествий. Хотя и там, конечно, случаются осечки…


Я настаиваю на радикальных переменах в образовательной системе. Колонии школ следует заменить на парки с тематическими павильонами, теплицами и площадками. Необходимо создавать не образовательную программу, но образовательный контекст, который опирался бы на заинтересовывание знаниями, а не принуждении к ним. Система баллов должна быть упразднена вместе с неврозами и паническими состояниями, которые она за собою влечет. Работа – всегда в социальных и индивидуальных играх. Открытые мастерские, приозерные лекции, повсюду олени и педагогические роботы. На опушке – капсулы с доступом в киберпространство и башни для наблюдения за звездами. Читальня расположится под плакучей ивой, неподалеку будут открыты комнаты для воображения; кинозалы, библиотеки и лаборатории – в осаде частокола тополей и обилия клумб. В конце концов, ничто так не влияет на процесс познания как чистый воздух и новые технологии.

Мои предложения, сознаю, звучат скорее «о поверхности», нежели «о содержании», и, всё же, всё влияет на всё: чтобы изменить содержание, – всегда неотделимое от обстоятельств, в которых оно разворачивается, – нужно изменить контекст.