Применительно к человеку, понятие «игра» несколько неуместно. Оно будто бы намекает, что за пределами субъективного «играющего человека» есть некий человек объективный, «настоящий, человек-как-он-есть». Заблуждение. Всякое проявление «этого человека» есть «этот человек»: если обнаруживается, что за обликом вагинальной царевны из виртуальной реальности сидит взопревший толстяк-хлебоед, то это не значит, что он, толстяк, - лжец, а вагинальная царевна - не про него. Напротив – она одна из личин, прорастающих из толстяка-хлебоеда. Она – история о нём; говорит о его личности, представляет его личность, является «также им», поскольку исходит из него: его фантазий, чаяний, стремлений, мыслей, представлений, надежд. Было бы упрощением сказать, что демиургия образа той или иной нашей личины руководствуется лишь комплексами и нехваткой, когда «урод» творит «красавца», потому что «урод». Поверхность образа менее информативна его глубины, так как глубину образуют детали. Осмысленный образ человека – всегда правда об этом человеке. Следует «подыграть».