Михаил Лаптев
* * *



Мёртвый час заката пресен, как католичество.
Всё сильней холодеет его огромный лоб. Тихо.
Ходит по земле толстая богиня Вау-Вайти
и раздаёт цветы солдатам будущих боен.
Колонии хоккея дышат дымчатым послушанием.
Говорит голос Азии, солёное кресло Каспия:
Я на вас насылаю новое Куликово.

Лунный почерк отличниц будет его покровом.
Шелест его одежды будет числом 40.
Мыши Юстиниана шуршат под нотной бумагой.
Рушатся, рушатся башни в мои травяные очи.
Белые змеи юга идут, идут в макияже.
Виселиц воздух бесполый прав, как вода в стакане.
Дмитрий есть холм молчанья и два колодезных сруба.
А воротник Мамая, словно Милан, вечерен.
Пучится, пучится Углич из-под земли кровавой.
Нож ветвистого снега. Сахар в часах Блока.
Басмач и Шамиль с душманом стоят за спиной Мамая.
Спариваться на тусовках, на дискотеках страшных,
там, где голос Мамая раздаётся из каждой бобины.
Там, где коньяк неправды стоит на холмах Непрядвы.
О соитье гвоздя и рыбы! О татарская соль волка!
Двускатным мужеством вашим вы миры удивите.
Мир-бык нагибает шею и роет копытом землю.
Птичья германь просит, птичья германь гибнет!
Дайте упасть мелу, дайте упасть мелу
в чёрный провал знанья, в государственный пепел!
Ты колдун, и я колдун. Сядем вместе на колун!
Дома взлелеяв гребень, с ним на холмы восходим.
Хорошему бей в сердце! Огонь из груди - пламя.
Прапорщики гневно - быки Николая пальца.
Учёные ищут душу. Я не боюсь учёных,
я не боюсь младенцев, я не боюсь Мамая.
И долго бью я в барабан, чтоб он забыл, что агроном.
Скачет сумка короля на дурацкие поля.
Тёмная похоть боя. Ужасные руки Правды.
На Куликово поле вступили войска Таити,
хворостиной руки сжигая город Антверпен.
Медведь, лысый, как выстрел, сыплется из кармана.
Мамаи бастуют, требуя повышения дани.
Мамай любит мальчиков с рыжими - го! - ветвями.
Мамай спекулянт. Мамай ненавидит спекулянтов.
У Мамая нет спины, Мамай кушает блины.
Нахмурил князь седые уши и глиняные пулемёты.
Пол-черепа есть каюта, пол-трактора есть минута.
Мы дрались на котлетах, мы дрались на бумажках,
мы дрались на собаках с Мамаем криворотым.
Известковый женский характер - отец барановладельцев.
Я пою пирожными, орлами всевозможными.
Я потерял Персию. Мамай укрылся за трактором.
Челубей - еврей. Рот Мамая - крохотный платочек.
Обрывки Дмитрия знакомы. Обрывки Дмитрия - законы.
Эта улица обсажена девушками.
И Димитрий, как погром, улыбается бедром.
Почему нельзя кудахтать? Вау-Вайти - три горбушки.
Одноцветная Правда. Жирные хлопья лени.
Океаны в лаптях шагают к гробику жёсткой птицы.
Мои шерстяные дети и яблочные жены
поют о верёвочных тронах. Дмитрий - тростник славы.
И вот сшибаются двое - чёрное и золотое,
выпуклая воля и перлюстрация почты.
Из моря вышел бегемот и полетел, как волнолом.
И дети съели пирожок, который им испёк палач.
Грязная пятка Мамая, как четверг, камениста.
И на орбите Сатурна Дмитрий вновь убивает.
Я сливаюсь с трактором, я сливаюсь с Димитрием,
я сливаюсь с Мамаем, я ухожу к звёздам.