Я не знаю почему, но он ходит только ко мне в прямой эфир. Только в моей программе он готов на откровенный разговор без купюр и без цензуры.

С Явлинским можно обсуждать любой вопрос, он готов оппонировать, спорить, доказывать свою правоту.

Его не хватает в нашей большой политики, но он не готов размениваться «по мелочам». Считая, что в нынешней России нет никакой политики, а есть «имитация бурной политической деятельности».

Мой собеседник – Григорий Явлинский.

 

ПРОНЬКО: Я вам предложил обсудить сегодня тему: "Как предотвратить революцию, но ответить на требования народа?" И вот почему: не так давно ФОМ провел очередное социологическое исследование, где, как мне представляется, весьма интересная статистика выявлена: к революциям вообще отрицательно относится 51% респондентов среди опрошенных россиян. Соответственно, можно сделать вывод, что 49%, как минимум, в общем-то, если уж не положительно, то и не отрицательно к подобным событиям относятся.
Правда, к необходимости революции в России 62% относятся отрицательно, 38% не видят в этом ничего плохо. Революция, я не знаю, в Грузии, в Египте, в Йемене, в Киргизии, на худой конец, в Украине, то количество россиян "за" забугорный вариант революции практически догоняется до 50%, а если такая погибель у нас сотворится, то в кусты, как минимум, на 11% становится больше.
Григорий Алексеевич, все чаще я слышу разговоры о неких протестных настроениях, о том, что вот-вот, и народ может выйти на улицы. Разные политики, политологи, по-моему, диссертации уже защищают на эту тему по современной России. А ваш взгляд, на самом деле, не раздувается ли искусственно тема?

ЯВЛИНСКИЙ: Не раздувается искусственно. Просто тем политикам, о которых вы говорите, им просто не о чем говорить. Здесь есть две заинтересованности. Здесь, во-первых, есть заинтересованность тех, кто относит себя к протестным политикам, потому что если они этого говорить не будут, то зачем это все тогда, что они делают. А кроме того, власти весьма заинтересованы в том, чтобы все время держать какой-нибудь уровень напряженности. Можно не только милицию в полицию переименовать, а можно увеличить численность этого МВД очень существенно, или еще что-нибудь такое сделать. Можно более жесткие меры применять.
У наших, кстати, властей есть такая очень интересная вещь, хотел бы сказать нашим слушателям, как вы не удивитесь, они утрируют всегда проблемы для того, чтобы потом показать себя героями. Они говорят: "Нам нужно перепрыгнуть через забор, забор 5 метров высотой", хотя они знают, что там полметра всего. Они говорят "пять", и потом, когда они его преодолевают, они говорят: "Видали? Вот мы какие крутые. У нас были такие протестные настроения, но мы справились. Кризис был какой страшный? Но мы увеличили число олигархов, и кризиса не стало. Мы так решаем его, никто так не умеет" – и так далее.
А если говорить чуть более серьезно, понятное дело, что революция – вещь очень опасная, плохая, не дай бог желать ее кому-нибудь. А иногда говорят, что людей доводят до такого состояния, и это правда. Но только у меня есть несколько иная точка зрения. Моя точка зрения заключается в том, что люди в России не склонны бороться за власть, совершенствовать эту власть, менять ее и каким-либо образом оказывать на нее серьезное давление.

ПРОНЬКО: А в чем причина-то?

ЯВЛИНСКИЙ: Они двигаются в противоположном направлении. Они отказываются от реального влияния на власть, решают свои собственные проблемы, как умеют, это выражается в самых разных формах. В формах деполитизации, в формах криминализации поведения, когда вы решаете свои проблемы, но вы решаете их через взятки. Но вы не боретесь за то, чтобы изменить законы, а вы боретесь за то, чтобы решить свою проблему.
Был такой случай: мы звоним вашему одному коллеге и говорим: "Мы хотим провести целую акцию передач, связанных с профессиональной армией". Он говорит: "Нет, это нам не интересно". Это крупная телевизионная компания, а звонит ему многолетний руководитель пресс-службы "Яблоко" Евгения Диллендорф. У нее сегодня день рождения, я ее от души поздравляю. Она очень уважаемый и известный член партии, который начал простым сотрудником и стал сейчас членом бюро. Так вот, она звонит и говорит, что хотим провести, а он говорит: "Знаешь, нам это не интересно", и она ему говорит: "А у тебя дети есть? – Есть. – Сын? – Сын. – Сколько ему лет? – Четырнадцать. – И это тебе не интересно? – А я его отмажу".

ПРОНЬКО: Вот так, в открытую?