В начале этого года российское интернет-издание «Свободная пресса» опубликовало статью Сергея Турченко «Приказано – жечь!» с подзаголовком: «Жестокость Сталина или необходимая жертва на алтарь Отечества». В статье приведён полный текст приказа Ставки верховного главного командования №0428 о проведении тактики выжженной земли на подступах немцев к Москве.

В пункте 1 приказа сказано: «Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог. (При плотности населения и дорожной сети Подмосковья это означало, что речь шла обо всех населённых пунктах без исключения. – Б.Б.) Для уничтожения населённых пунктов в указанном радиусе бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и миномётный огонь, команды разведчиков, лыжные и диверсионные группы, снабжённые бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами».

Пункт 3 гласил: «При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты…».

Казалось бы, гуманно? Только вот как и когда было «уводить с собой советское население», если речь шла о том, чтобы «бросить немедленно авиацию»? И ещё: уводить – это понятно. А куда приводить? И вообще: что с этим населением делать дальше? Возить с собой, как цыган? Для обороняющихся и отступающих частей это обуза ещё та. Да и не сказано в приказе ничего о том, чтобы ставить людей на довольствие, расселять их где-либо, вывозить куда-либо. Ничего не сказано о дальнейшей судьбе «уведённого» населения. Так что реально приказ означал одно из двух: либо выгонять людей из их домов на все четыре стороны, либо уничтожать их вместе с домами. Более того: приказ «уводить» касался пункта 3, оставляемых населённых пунктов. В пункте 1, где шла речь о населённых пунктах, уже оказавшихся в тылу врага, о судьбе «советского населения» вообще не говорилось ни словом. Но этого аспекта статья в «Свободной прессе» не касается. А ведь историка он должен был заинтересовать!

Половину объёма статьи занимают комментарии члена Международной ассоциации историков Второй мировой войны, профессора Военной гуманитарной академии России полковника Юрия Рубцова и президента Академии военных наук России, доктора военных и доктора исторических наук профессора генерала армии Махмута Гареева. Это вам уже не «руководители общества», а люди, чьё слово ложится в основу государственной политики.

Вы думаете, если в статье два комментария, они представляют различные точки зрения? А вот и нет. Рубцов: «Нельзя забывать, что на Москву устремились объединённые войска всей Европы (ну, почти как сегодня J). – Б.Б.): итальянские и румынские дивизии, четыре венгерских бригады… с румынской авиацией… дивизия испанских добровольцев… пехотный полк французских добровольцев, а также бельгийские, шведские, хорватские воинские соединения». О ком умолчал профессор, так это о немалом количестве русских добровольцев на стороне Гитлера. А если так, то он с полным правом мог бы утверждать: «На Москву устремилась не только объединённая Европа, но ещё и Россия».

Вопрос «Свободной прессы»: «Оппоненты приказа как раз и называют подобное варварством русских, указывая на Запад, мол, там умеют беречь население». (Обратите внимание на стиль: не «беречь людей», а «беречь население» – почти что «живую силу».) Гареев: «Можно только сожалеть о неполноценности развития таких оппонентов. (Какой же высоконаучный слог! – Б.Б.) Первый же приходящий в голову пример: затопление

гитлеровцами берлинского метро (набитого жителями), чтобы только усложнить продвижение наших войск к имперской канцелярии».

И ещё Гареев: «Когда вопрос стоит о жизни и смерти государства… интересы общества ставятся неизмеримо выше интересов конкретной личности. В такие тяжелейшие моменты истории всегда на передний план выступают две противоположные и непримиримые жизненные позиции: одна – обывательская (выжить любой ценой), другая – героическая (готовность к самопожертвованию ради Победы)».

Всё правильно? Абсолютно всё. Товарищ Сталин подписался бы под каждым словом. За одним только умолчанием: в данном случае «самопожертвование» было… ну, скажем так, принудительным. Этак можно и узников ГУЛАГа объявить героями, которые шли на самопожертвование, лишь бы не стать обывателями. А миллионы сгинувших в ГУЛАГе – те уж точно были не обыватели. Ну а уж Голодомор – это и вовсе акт самопожертвования во имя победы всего, что только может побеждать.

Вот на таких умолчаниях и строится традиционная идеология Великой отечественной войны. Идеология не исторической правды, но апологии режима во всех его проявлениях. И не только того, тогдашнего режима. И вот что удивляет. Казалось бы, Сталин и его деятельность давно осуждены. И если Сталин совершил множество преступлений в мирные годы, то вполне резонно было бы предположить, что и в военные годы он оставался самим собой.

Но нет. Великая отечественная война остаётся едва ли не единственной темой, где сомневаться в величии и неувядающей мудрости Сталина не принято, а любые сомнения вызывают шквал обвинений в «оскорблении жертв фашизма». Словно бы существовало два совершенно разных Сталина: один, «мирный» – кровожадный диктатор, не ставивший человеческую жизнь ни в грош и обрекший на гибель миллионы людей, и другой, «военный» – гуманист из гуманистов и спаситель рода людского.

Как бы то ни было, а тема Великой отечественной войны, доминирующее и в СМИ, и в публичных выступлениях большинства политиков освещение этой темы и сегодня остаётся плацдармом для реабилитации не только Сталина, но и его методов управления государством.

И тема бомбардировок Таллинна, как и упомянутого приказа Ставки – вовсе не частные эпизоды, не локальные конфликты. Это новое напоминание о давней теме разделения одной и той же войны на Великую отечественную и Вторую мировую. Вот они, эти две войны, и столкнулись в нашем случае лицом к лицу. Слишком уж разными были идеологии этих войн: права и свободы, сама жизнь людей versus государство на крови, которое выше людей.

Само по себе абсурдное, разделение «из идейных соображений» одной войны на две разных пришло к тому, к чему рано или поздно и должно было прийти, – к абсурду абсурдов. От замалчиваний и передёргиваний – к прямой лжи.

Теперь получается, что Великая отечественная война и Вторая мировая война вообще не имели между собой ничего общего.

Во Второй мировой войне человечество боролось с «коричневой чумой» – в Великой отечественной войне Россия защищала свою землю от «объединённой Европы», едва ли не от прообраза нынешнего Евросоюза.

Во Второй мировой войне Швеция была страной, нейтральной из нейтральных – в Великой отечественной она была подлым агрессором, пославшим на Москву целые соединения.

Во Второй мировой войне европейский христианский гуманизм противостоял нацистскому варварству – в Великой отечественной войне нацистское варварство рассматривалось как квинтэссенция европейского «гуманизма», его типичное проявление.

Ловкость рук – и враждебность России ко всем без исключения сопредельным государствам находит «убедительное» обоснование в недавней истории.

Но если присмотреться повнимательнее, становится очевидным: разделение одной войны на две пролегает отнюдь не только по государственным границам бывшего СССР или теперешней России. И даже не по театрам военных действий. Оно проходит глубже, внутри.

Исходя из традиционной советской и постсоветской пропаганды, героическая работа советских граждан в эвакуации – это был акт Великой отечественной войны. Пусть даже на самом деле никакой эвакуации (организованного перемещения населения в отведённые для этого безопасные места) чаще всего не было, а советское государство и палец о палец не ударило, чтобы помочь своим гражданам укрыться от наступающих гитлеровцев. Если эти граждане, разумеется, не были «шишками» либо не работали на предприятиях особой важности – в таком случае их эвакуировали практически на правах оборудования предприятий. Большинство же «эвакуированных» на самом деле были обычными беженцами, бежавшими на свой страх и риск, в полную неизвестность.

Но заметьте: ещё с советских времён официальная пропаганда на все лады воспевала героический труд в тылу во имя Победы, тогда как мучения, лишения, горе «эвакуированных» её ни в малейшей степени не интересовали. Не стоили её внимания.

Проживание миллионов советских граждан на оккупированной территории – вот это уже был акт не Великой отечественной, а Второй мировой войны. В героическом дискурсе Великой отечественной «прислужникам оккупантов» места не нашлось. А если так, что же жалеть их, когда они гибли от бомб освободителей?

Уничтожение гитлеровцами евреев на оккупированной территории СССР – это тоже был акт Второй мировой войны и только её. Замалчивание в послевоенном СССР катастрофы Бабьего Яра – красноречивое тому свидетельство. И вот здесь будет уместным такой вопрос: знало ли высшее руководство СССР о том, что гитлеровская Германия взяла курс на уничтожение евреев? Знало ли оно, что у евреев, оставшихся на оккупированных территориях, нет ни единого шанса выжить? Наверняка знало. А сделало ли оно, высшее руководство СССР, хоть что-нибудь, чтобы эвакуировать всех евреев, чтобы дать им спасение? Нет, не сделало и даже не пыталось, даже сколько-нибудь широко не ставило вопрос таким образом.

Зная об антисемитских убеждениях Сталина, нельзя не задаться риторическим вопросом: не преследовал ли Сталин ту же самую цель, что и Гитлер, – полное уничтожение евреев, только чужими руками?

Но это – вопросы. А факт остаётся фактом: славные победы, мужество, отвага и героизм – это «наша» Великая отечественная война. Трагедия, горе, боль, отчаяние – всё это Вторая мировая война, «не наша», «чужая».

Известный факт: песню Давида Тухманова «День Победы» в своё время очень долго не пускали в эфир. И не только потому, что мелодия её была написана не в «исконно советском» ритме военного марша, а в ритме «ихнего», «не в меру цивильного» танго. Слова из текста: «Это праздник со слезами на глазах» – вот что вызывало гнев высоких инстанций. Общепринятый дискурс Великой отечественной войны никаких слёз на глазах не предусматривал – только гордость за славные победы великой державы.

Такой подход – не советская выдумка, а давняя традиция. Вспомните «На сопках Маньчжурии» с их запредельно трагическим по смыслу текстом и бравурной, почти танцевальной мелодией. Никаких слёз на глазах!

Вот именно эту разницу в подходах и продемонстрировали, с одной стороны, посольство США в Эстонской Республике, а с другой – российский официоз, а следом за ним российские и наши СМИ. Для Эстонии, отбросившей противопоставление Великой отечественной и Второй мировой войн, осудить бомбардировки своей столицы было естественным. Для многих украинцев, всё ещё живущих стереотипами Великой отечественной, шаг Эстонии кажется кощунством, надругательством.

Вторая мировая война окончилась 67 лет назад. Великая отечественная война не окончилась и поныне. Она и сегодня собирает урожай информационных жертв. Она и сегодня сеет среди людей ненависть, заставляет повсюду искать врагов и повсюду же находить их. Только вот накопленная ненависть рано или поздно может взорваться…

www.telekritika.ua (снял у politblogger)