Пострадавший Архипов не чувствует себя пострадавшим.
Он мрачно оглядывает зал и подсудимых, сидящих в стеклянной клетке,
он неохотно сознается в том,
что кто-то из демонстрантов швырнул в него куском асфальта
и попал, но жертвой себя упорно не признает.
Во всяком случае ни к кому из тех, кого судят в Мосгорсуде, он не имеет претензий.
Он их видит впервые в жизни.

При этом Андрей Архипов, бритый наголо здоровенный омоновец, явно страдает.
От духоты в зале и, похоже, от того, что творится у него на глазах.

Все-таки одно дело раcшвыривать толпу на той проклятой площади
год с лишним назад и гоняться, рассвирепев, за каким-нибудь неуловимым несогласным,
и совсем другое – отвечать на вопросы прокуроров и адвокатов
и рассматривать томящихся в клетке совершенно незнакомых людей.
Поневоле смутишься и затоскуешь.

Вообще это вечная проблема в наших политических судах – с потерпевшими.

Это прямо какой-то парадокс:
подсудимые имеются и даже осужденные есть, а потерпевших – днем с огнем...
Это уже хочется назвать доброй традицией, да язык не поворачивается.

Тут вспоминаются разные исторические казусы.

Помнится, года три назад, когда Ходорковского судили за то, что он украл всю нефть,
вдруг обозначился явный дефицит пострадавших от деятельности "ЮКОСа".
"В общем, все потерпевшие у нас рассосались", – резюмировал один из адвокатов.
"Выбирайте выражения!" – тут же вызверился прокурор Лахтин.
"Вы потерпевших выбирайте!" – откликнулся адвокат Клювгант.

Или вот еще был случай - в 2008 году,
когда Леонида Невзлина заочно судили за организацию покушений и убийств.
Тогда, помнится, в марте из двадцати свидетелей обвинения
на заседание явилась лишь одна дама, да и та отказалась давать показания.
А приходивший ранее потерпевший Колесов вообще перестал ощущать себя жертвой,
утверждая, что Невзлину незачем было покушаться на его жизнь.
"Такого не бывает!" – воскликнул потрясенный судья,
но с чувствами своими позже справился и приговорил Невзлина к пожизненному.

Самый яркий пример из последних – суд над Алексеем Навальным.
Сама Кировская область в лице губернатора Белых утверждает,
что претензий к Навальному нет.
Большая группа лесников, то есть директоров КОГУП "Кировлес", явившись в суд,
единодушно заявляет,
что никто их не заставлял сотрудничать с подсудимыми и цены не диктовались.
Тем не менее прокуроры уже высказались насчет шестерочки и пятерочки,
и судья Блинов, ушедший обдумывать приговор, не производит впечатления человека,
склонного доверять потерпевшим, которые вступаются за обвиняемых.

Скорее он производит впечатление человека, которого потерпевшие огорчили.

Дело тут, по-видимому, вот в чем.
"Пострадавшие" от Ходорковского, Невзлина, Навального, узников Болотной – живые люди.

А живому человеку, даже омоновцу в свободное от службы время,
не хочется брать грех на душу и калечить судьбы незнакомых и невиновных.

Люди государственные – это совершенно иная статья.

Порой кажется, особенно когда наблюдаешь политические процессы,
что это не люди вовсе, но бесчувственные роботы.
Робот-следователь, робот-судья, робот-прокурор, робот-судебный пристав.
Мертвые машины, чуждые состраданию и начисто лишенные того,
что у живых людей называется совестью.
Впрочем, по свидетельству Натальи Васильевой, судья Данилкин все-таки мучился,
вынося свой знаменитый приговор.
Однако в целом, как показывает опыт,
эта машина отечественной сборки работает бесперебойно.
И свидетели обвинения, не желающие ни о чем свидетельствовать
и не признающие себя потерпевшими, не мешают ей заглатывать людей.
Ничего, свидетель, потерпишь.

Два дня назад, когда своими чистосердечными воспоминаниями делился с судьей
Никишиной прапорщик полиции Архипов, это подтвердилось в полной мере.
Адвокаты подсудимых попросили судью перевести омоновца из потерпевших в свидетели,
в ходатайстве было отказано.

Он сохранил свой статус и стал в этом качестве фигурой прямо символичной.
Живым олицетворением карательного политического суда,
в котором даже пострадавшие становятся такими же жертвами беззакония,
как и осужденные.
Машина пожирает их всех, не отличая полицейского от подсудимых.