крест и радуга

О существенности поляризации
26 июня 2014 года я написал: «Менее же всего я люблю не, как могло бы показаться, неопределённость, а предопределённую неприятность». На самом деле, конечно, это неправда. Тогда, например, эта предопределённая неприятность была совершенно характера «affine line will set us apart» -- она казалась мне катастрофой всей жизни, но быстро свернулась, потому как предопределённость моего последующего движения (а я писал те строки в вагоне аэроэкспресса, те всемирные теченья, те всесильные потоки были там наиболее материальны) хотя и не уничтожила аффинную прямую, но сделала её совершенно неважной. Теперь же я нахожусь незнамо где, возле того самого разрыва, и что будет дальше -- совершенно непонятно.

На самом деле, мне пришлось всю предыдущую ночь напролёт решать и переписывать домашнее задание по терверу; дело в том, что в предыдущем я сделал только 12 номеров из 16, а сделать менее 13 номеров из 16 было бы равносильно тому, чтобы не сделать ни одного, при этом несдача (в таком интересном смысле) двух домашек приводила бы к несдаче всего курса. Тем не менее, часам в семи утра я успел сделать только первые девять номеров, и всё остальное судорожно дописывал, точнее, допереписывал уже на факультете. Когда я сдал эту несчастную домашку, я почувствовал необычайную лёгкость и свет, исходящий изо всех углов неба. На улице, тем не менее, находиться было нельзя: слишком уж холодно было; с утра вот шёл снег, в падении таявший и переходивший в какую-то морось, а к середине дня весь её потенциал, казалось, застекленел и превратился в холод, разлитый по воздуху. Площадка перед зданием факультета математики начала белеть и приобретать свои оттенки белого пастбища, на которое то и дело приходят тёмно-серые тучные вязанные шерститстые носороги, дымят там что-то, встают друг против друга, словно два единорога, как-то соударяются и уходят -- до этого они выглядели как серое на сером или серое на пёстром, что не так приятно, как серое на белом. Чуть позже, когда я ещё поел, стало одновременно темнее и теплее, и снег, осаждавшийся вместе с моросью, стал как-то очень приветливо зазывать, как он это обычно делает в отсутствие московского пронизывающего ветра, добавляя в распростёртую плоть Москвы немножечко Питера.

Тем не менее, в какой-то момент я однозначно почувствовал, что всё стало гораздо хуже -- вероятно, когда мы зашли куда-то погреться, и я вышел оттуда с полновесным осознанием того, что ботинки мои совершенно промокли, и холод улицы ударил со всех сторон по их согревшейся влаге. Мысль о том, что ботинок, которые не промокают, у меня нет и что их надо будет дополнительно покупать, вкупе с бессонностью последней ночи, неопределённостью ситуации с тервером, близостью контрольной по топологии, от которой тоже неизвестно чего ожидать, сломанным правым наушником, ещё каким-то числом предметов, которые хотелось бы сдать, чтобы попробовать приехать-таки между 1-м и 4-м в Саратов, необходимостью покупать билеты, необходимостью ехать от непривычной станции электрички и ещё миллионом разных, совершенно дурацких по отдельности мелочей, которые клином сошлись на мне в тот момент, привели меня опять к осознанию того, что всё очень плохо. Я сел в электричке, уткнувшись лицом в рюкзак, и мгновенно заснул, и мне снилось опять, что я всё теряю, и эти потери дополнительно скапливались как свидетельства того, что всё вокруг невыразимо отвратительно. Я выглядел, вероятно, настолько ужасно, что находившаяся в том числе рядом Саша М. даже как-то активно меня пожалела; мне сначала было очень стыдно, а потом я понял, что не очень-то всё и плохо, просто оказалась утеряна как-то одномоментно путеводная звезда, и я так и болтаюсь, и ни туда и ни сюда. Можно надеяться, что это подвешенное состояние кончится, когда кончится тервер и начнётся французский в НМУ, но мне почему-то думается, что оно продлится ещё до конца четвёртого курса. А никуда-то я поступить в магистратуру не смогу, и будет всё то же самое, и вся жизнь будет цепочкой «и ни туда и ни сюда». Хорошо, когда эти промежуточные состояния поляризованы, и можно идти понятно куда, как было до того, как я свернул в Хохловский переулок; но что делать, если никакой естественной поляризации нет?

Current Mood: tired
Current Music: Björk – Human Behavior