| 11:17a |
Я всем своим знакомым это уже небось рассказывал, но надо записать буковками.
В восьмом классе я ездил в Москву на олимпиаду имени Эйлера, неофициальную замену всероссу по математике, который с каких-то пор для седьмого-восьмого класса перестал проводиться. Жил я там у тёти, которая в тот момент в силу некоторых причин жила прямо рядом с южным выходом из станции Ленинский проспект. Если выйти из южного выхода, два раза повернуть налево, спуститься по ступенькам, и пройти направо, то окажешься во дворе её тогдашнего дома. В то давнопрошедшее время никак не чувствовалось, что через какие-то три с половиной года я буду выходить из этого выхода метро каждый день, и вообще никак не ощущалось присутствие рядом матфака, тогда ещё не старого. А ходил оттуда писать собственно олимпиалу я в лицей № 1533, по Ленинскому и улице Дм. Ульянова, мимо достославной Второй школы, о существовании и значении которой я также не имел ни малейшего представления. В тот раз я заболел, и вообще написал олимпиаду очень паршиво, но я тогда был совсем глупый и ни на что другое и не мог расчитывать. Впрочем, оно и неважно.
В восьмом классе я вообще много, хотя и не шибко серьёзно болел носом, и один врач решил, что это может быть из-за аллергии на кота, так что его решено было временно пристроить у бабушки. От резкой перемены места коту сделалось дурно, и он бросался на бабушку, однажды прокусив ей вену до крови. Слава богу, в соседней квартире были врачи, потому что иначе чёрт его знает, что бы сталось. Ветеринар после такого решил, что кот бешеный, и предложил его усыпить. Родители согласились. Чтобы не травмировать меня, решено было сделать это, пока я находился в Москве. Однако родители сначала забрали его ненадолго домой, и, вернувшись в давно освоенное жилище, кот вышел из меланхолии и стал спокойным, хотя и нелюдимым (ну, как я), каким и был до переезда -- и через это выжил.
Так вот, пока я ездил в Италию, кот таки сдох.
F |