11:14a |
Два мадригала патриотических, первый и второй I.
Как на набережной речки Фонтанки Ты показывала мне сохранёнки. Ты была не как все прочие тянки, Ты была такой приветливо-звонкой.
Ты светилась восклицательным знаком, Я стоял как знак вопроса немого; Летний сад был так смешно одинаков... Мы друг друга опасались немного,
А лежали мы на Марсовом поле... Только ты едва ли помнишь об этом: Это было даже раньше, чем в школе -- Это было в моём сне прошлым летом.
А в реальности мы ждали и жили, Как стихи в забытой детской тетрадке, Наблюдая, как закаты сходили Вдоль по булочным углам Петроградки,
И мечты, что наш огонь не согрели, Отступали за Просвет и Лесную... Сохранёнки мы с тобою смотрели, И ложились мусора одесную.
II.
Снова я, как старая лисица, Сталкерю мышей под снегом гул... Это имя странное мне зрится Будто Фотий зайчик вдруг метнул, Будто свет Фанара иль Фавора Заплутал в измоленных пещорах (Чей славянский ветхий патерик Покорил собой бесплодность Норда) И, пробив Алфеем почвы твёрды, Ускакал за целый материк.
Не огонь, что пляшет на болоте -- Этот свет летит, как камень, вверх; Где блестят Фанар, Фавор и Фотий, Там искрится также Финкельберг. Хоть и чужд я сих ахейских литер, Но въезжал когда-то гордый в Питер; Если завтра поезд будет быстр -- То опять, как с цаплями лягушка, Полечу в батоне за опушку В направленьи снопов этих искр.
В полюсах, в ветвях, в листах железа Под перестановкой корневой Прочерчу кривую Веронезе Я своей летящей головой. Пусть она хоть следствие Мустэцы -- Может, сможем мы с тобой погреться: Под полями нефти Альф звенит, Но кто знает, где прорвётся завтра? Паганель узрит плезиозавра, Хубилая Ядринцев сменит. |