|
|
Пишет dersay (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} dersay)@ 2009-02-05 04:16:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Да ну вас всех! Лучше сказку почитайте...
– Как же я ненавижу водителей! Как же я презираю всю эту мразь! – жарко шептал интеллигентный человек в очках сидящему у окна пенсионеру.
– Да, эти сволочи каждый день нас везут неизвестно куда! Нам помогает только чудо, что мы еще живы! Дело в том, я читал в газете, что мы доезжаем до своей остановки не благодаря водителям, а вопреки им! – разгорячено дрожа, отвечал пенсионер.
– Вы читаете «Комсомольские новости» или слушаете «Гевалт Москвы»? – глядя желтыми глазами через увеличивающие вопрос толстые линзы очков, спросил интеллигент.
– Я эту газету читаю уже 40 лет – прокашлявшись в вязанную варежку, ответил тот, – и не собираюсь от нее отказываться. Там всегда говорят правду. Я ей верю.
– А «Гевалт Москвы»?
– И «Гешефт Москвы». Ведь это – единственное, что еще можно слушать.
– Извините, все-таки «Гевалт Москвы».
– Ну да, «Гевалт». Я путаюсь в ненаших словах. Да какая разница? Лишь бы говорили правду. Они – наши.
– А вы слушали во вчерашней программе про то, как нас боятся водители? Как они трепещут? Как они дрожат от наших протестов?
– Конечно же, слушал! Да мне и так все давно понятно! Они хотят всех нас уничтожить! У них одна мысль – чтоб мы сдохли!
Пожилая дама, сидящая сзади, с нарисованным помадой лицом, вежливо извинилась и вмешалась в разговор:
– Посмотрите, что ОНИ нам пишут! – и указала на трафаретную надпись на стекле за водителем: «Запрещается отвлекать водителя во время движения! Штаф 10 рублей».
И с торжествующей победоностностю в голосе добавила – Они нас боятся! Боятся! Боятся! Вы это заметили?
– Правильно! – срывающимся на фальцет голосом поддержал молодой человек, сидящий рядом с дамой. От волнения и стеснения он вцепился в жирный, налитый белым содержимым прыщ под носом и, выдавив его, воскликнул:
– Они нас боятся! – Они убивают наше будущее! А будущее все равно за нами! За нами! – и расплакался.
– Они знают, что если мы объединимся, мы сметем всех водителей! – поддержали пассажиры. – Они покушаются на нашу свободу, пишут нам такие унизительные надписи! Мы оскорблены! Почему это мы не можем к ним подойти и в свободном волеизъявлении выразить свой протест? Почему нам что-то запрещают? Почему кровавый водительский режим пишет такие надписи?!
– Хорошая растет молодежь – удовлетворенно сморкнулся в варежку пенсионер. – Я верю, что они уничтожат водителей и наступит свобода!
– А вы знаете, сколько людей уничтожили автобусы с 1917 года? Сколько задавли и зажали дверьми? Больше, чем евреев в Варшаве! Это истинные палачи! А сколько гусениц и жуков они давят каждый год на дорогах? Пора свергнуть ненавистный водительский авторитаризм! – смущаясь своей пылкой смелостью задыхалась какая-то тетя. – Безобразие! Какой бесчеловечный режим! Невозможно терпеть!
– А вы видели, в каких автобусах ездит цивилизованное человечество? – показывая импортный журнал всем окружающим, выкрикнуло негодование с хвостиком и в 36-м размере джинсов, обвисших на отважных костях. – У них автобус, как у нас, как у нас!... – задумался обладатель хвостика и спичечных ног – как у нас, даже не знаю чего! Нет у нас ничего, с чем можно сравнит их автобус!
– Да вы все обоссытесь и обосретесь! – брутально заткнуло восторженную речь про импортный автобус некая хрипота. – Когда мы начнем действовать!
Это прорычало мужчино во всем черном и кожаном. Это херакнуло громом с небес увешаное цепями, черепами и прочими агрессивными цацками, которые, по замыслу, должны олицетворять его крутость, некое великое и русское...
Оно, с банкой пива в татуированной родноверческими и арийскими символами опухшей руке, стало хрипеть голосом ошпаренного в бане Джигурды, что-то о русских, о нации, о мужском достоинстве. Судя по животу, лысой голове с жидкими остатками растительности, щетине и заплывшим щелочкам глаз на лице, лице неопределенного расового типа, ему было где-то под 40. А может, и хрен знает сколько. Он отглотнул пива и, выкинув руку с перстнем, в виде черепа, вперед, громогласно вырыгнул вместе с пивными глазами и газами на весь автобус:
– Слава пассажирам!
На корме автобуса какие-то озабоченные судьбой страны и историческим процессом школьники, в количестве двух боевых единиц, неокрепшими голосами ответили дружно:
– Слава пассажирам! Слава пассажирам! Долой власть водителей!
– Отличная молодежь растет! – повторил пенсионер.
В это время автобус заметно тряхнуло. Так как у родновера обе руки были заняты пивом и ритуальным жестом, и он не держался за поручни, то он всем могучим арийским существом, храпя остроты, повалился в жижу под ногами цивлизованных пассажиров.
Не удобно вышло.
Цивилизованные пассажиры, при этом, вежливо расступились. Воспитанные, ведь. Хочет свободный человек падать и хрипеть мордой лозунги в пол, пусть, имеет право. Пусть падает и хрипит.
Вот он и уеплюхнулся всей возмущенной водителем мордой. Он выронил пиво и, произнеся ритуальное арийское ругательство, резюмировал:
– Сколько можно терпеть этих водителей! Твари! – заорал он. – Мочить антипасажирский произвол! Пора вставать! – и встал с колен.
Перепачканные им пассажирки ответили визгом:
– Доколе! Мы уже столько лет ездим по этой дороге, всегда на этой ухабине нас трясет и швыряет! Нас пачкают упавшие пассажиры, а водитель и ухом не повел, чтобы засыпать эту ухабину! Долой водителей! Долой произвол! Долой диктатуру водителей!
Интеллигент резюмировал:
– Наша беда – водители и дороги.
– Как вы сказали? – жадно заинтересовался пенсионер. – Какая мощная мысль! Надо запомнить!
Школьники на корме достали плакат, на котором яркими фломастерами было выведено: «Водителей в отставку! Руль пассажирам! Педали народному волеизъявлению!»
Тут автобус стал неожиданно притормаживать. Пассажиры радостно забеспокоились:
– Это кризис водительской власти! Он потерял скорость и потенцию!
– Ха-ха-ха! – кричал интеллигент в линзах. – Сдохли, ублюдки!
– Сдохли! Выдохлись! А, суки, не можете больше ехать! – торжествовала общественность.
– В связи с полной неспособностью водителя вести автобус, предлагаю назначить нового, нашего, народного водителя! – кричала нарисованная помадой дама.
Эта мысль понравилась всем пассажирам. Они, слившись в едином порыве истинного народовластия, забыв обо всем, что их разъединяет, скандировали, держась за руки, счастливые и искренние:
– Водителей в отставку! Руль пассажирам! Педали народному волеизъявлению!
Тут тот самый молодой человек, истекая кровью из раздавленных прыщей, держа высоко над головой мобильный телефон, звонко и победоносно провозгласил:
– Друзья! Только что мне прислали эсэсмэску, что на 22-м маршруте пассажиры выдворили вон водителя и взяли руль в свои руки! Ура!
– Ура-а-а-а-а-а-а! Продребезжал корпус старого автобуса от единодушного восклицания нескольких десятков пассажиров.
– Это победа! Победа! – обнимаясь, восклицали пенсионер и интеллигент, румяная дама и родновер.
Это было – всенародное ликование.
Ух, никогда не испытывал такого всенародного счастья!
И случилось чудо: автобус остановился, из репродуктора донесся хриплый голос водителя:
– Остановка «Городская психиатрическая больница».
Половина пассажиров, ликуя и передавая пламенные надежды на новое будущее, толкаясь в дверях, сошла. Они говорили, говорили, и не могли наговориться, пожимая руки тем, кто остался:
– Не оставляйте борьбы! Не останавливайтесь на половине пути! Мы сошли, но вы еще в автобусе! Он должен быть свободным! Рано или поздно, он будет свободным! Мы будем лечиться с верой в то, что, пусть не мы, пусть не сейчас, но когда-нибудь в будущем все автобусы будут без водителей!
Слезы радости лились на обледеневшую от слез еще прежних автобусов остановку. Свободные мыслею люди, падали, скользили, обнимаясь, пытаясь поцеловать друг друга в уста, опять скользили и нелепо падали, цепляясь за воротники и рукава, опять скользили и падали. Это было трогательное зрелище. Они боролись с режимом кровавых водителей…
Это была – история. Истинная история народного волеизъявления и его стремления к свободе.
Однако, продолжим.
В автобусе остались немногие. Но и многие зашли. Новые, свежие силы!
Те, кто зашли, еще не знали, что 22-й маршрут свободен от водителя. Поэтому они поначалу вели себя скромно и законопослушно. Но, как только узнали, что свободу можно взять, если будешь смелым и отважным, так сразу приступили к завоеванию ея.
– Да если бы мы знали! – говорили новички, – что нужно вышвырнуть водителя, и вся жизнь станет лучше! Мы бы с самого детского сада стали бы вышвыривать воспитательниц из окон!
– Правильно! Правильно! – отвечал тот самый желтоглазый интеллигент в очках, едущий до конечной остановки. – И учителей в школах вам нужно было выбрасывать из окон, потому что они – прислужники власти водителей и ограничивают вашу свободу. Ведь вы же хотите быть свободными? Вот, скажите, вы считаете себя рабами?
– Правильно! Мы не рабы! Нас лишают свободы с детства – поняли истину новые пассажиры.
– Вы – не рабы. Вы цивилизованные, умные люди. Мы вместе. Мы едины. Когда мы едины, мы непобедимы! Правильно?
– Правильно! Правильно! – скандировало пассажирское сообщество. – Водители уничтожают нашу свободу! Они возят нас по заданному ими маршруту! Они не дают нам возможности влиять на руль и педали! Они ограничивают нам право выбора! Пассажирам – власть, педали и руль!
Какой-то смелый молодой человек достал из рюкзачка баллончик и прыскнул на весь борт автобуса, по всем окнам: «Долой власть водителей!».
– Свергнем! – кричали, радуясь, пассажиры.
Другой, лет 14-ти, достал гвоздь и нацарапал на пластиковой панели внутренней облицовки автобуса «мы вас неновидим, неновидим, неновидим! И будим мачить. Патамушта вы атнимаити свабоду!».
– Какая хорошая молодежь растет – буркнул в варежку пенсионер.
Тем временем, около кабины водителя сконцентрировались крайне неприятные личности. Очень грубые и нетолерантные мужланы в количестве трех человек с четырьмя их ублюдками дошкольного возраста. Дети, видимо, были мобилизованы режимом для прикрытия. Кровавый водительский режим ничем не брезгует.
Они, на попытку вырвать руль у водителя, ответили кровавым произволом. А именно: скрутили истекающего прыщами молодого человека, посадили его на сиденье около водителя, и постарались обмануть, что им нужно доехать до дома и отвезти детей. Только и всего. Даже наглядно ухаживали за пострадавшим.
Ага. Так общественность и поверила в эту пастораль. Ее на этом не проведешь!… Общественность стала голосить и требовать, чтобы молодого человека освободили из застенков, потому что его там, на переднем сиденье, убивают за его социальную активность! А твари, которые заблокировали возможность свергнуть водителя – проплаченные водительским режимом предатели пассажирского народа!
– Слава пассажирам! – орал родновер.
– Свободу пассажирам! – кричал интеллигент.
– Руль и педали пассажирам! – визжа, соглашалась масса.
Силы были неравные. Свобода победила сатрапов. Они, защищаясь от зонтиков воинственных пассажирок, прикрывая детей и водителя, ретировались на остановке «Кинотеатр «Победа».
После чего в салоне автобуса произошло народное ликование.
– Я поздравляю вас, свободный пассажирский народ! – возвещал интеллигент, и его слова заглушали крики «Ура!».
– Я плачу от счастья! Дорогие мои пассажиры! Мы сделали это! Мы смогли! Вот, видите, если мы объединимся, мы все сможем! Нам все по плечу!
– Ура! Ура! Ура!
Пассажиры, наслаждались долгожданной свободой. Кто-то сбегал за шампанским и водкой. Ликование усилилось. Речи лились, как из рога изобилия.
– Товарищи! – заглушая шум ликования, созвучно ликованию, ликовал пенсионер. – Я не думал, что доживу до такого момента, когда у нашего автобуса не будет водителя! Какое же счастье у нас сегодня, товарищи!
– Позвольте, товарищ! Нет теперь товарищей! Только господа! – отвечал ему интеллигент.
– Да, все мы теперь господа! Ура пассажирскому народу!
– Слава пассажирскому народу! Слава пассажирам! Слава пассажирам! Слава пассажирам! – единодушно выкидывал руки весь автобус.
Прошло около часа. Водку и шампанское выпили. Подумали, что нужно бы еще купить. Но денег ни у кого не оказалось. Сделали вывод: все деньги у водителей. Ведь им отдавали на билеты. А водитель с сатрапами смотались.
Но нужно же ехать дальше?
Стали думать – кого посадить за руль и кому от пассажирского народу доверить педали. Оказалось, что это довольно сложно процессуально: если и педали и руль доверить одному человеку, то он автоматически обретет полную и неограниченную власть и станет диктатором. А это – нельзя. Поэтому решили разграничить ответственность и проголосовать.
Голосовали долго, но демократично. Было много всяких мнений и суждений. Еще часов на пять. Но зато все справедливо.
В результате победила простая, но пламенная речь пенсионера. Он, как всегда, выкашлял мокроту в варежку, и сказал:
– Я 40 лет читал правду в «Комсомольских новостях» и слушал ее на «Гевалте Москвы». И я узнал, что один из нас все эти годы трудился, не покладая рук, в этих средствах, кхе-кхе, массовой информации. Он так убедительно рассказывал – как нам обустроить автобус, что я ему доверяю руль! И вас призываю доверить ему тоже самое. А именно – судьбу нашего автобуса! Он знает! Он умеет! Ведь он так грамотно объяснял – почему так плох наш автобус и наши водители! Вы посмотрите на него! Это чистейший образец той самой правды и истины, к которой, друзья, мы все стремились на протяжении 40 лет!
Эта речь пожилого и умудренного опытом человека на всех возымела положительный результат и автобус полным составом проголосовал – быть ему у руля! Он умный!
Но подумали - педали контролировать будет народ. Потому что он не похож на нас. Слишком очкастый.
Нельзя всю власть отдавать одному.
Руководить педалями, всешки, будет общее пассажирское соборание!
Так и поехали дальше.
Но не долго проехали. И, слава Богу!
Потому что увидели, как 22-й маршрут вхерачился в стену городского управления по идиотам. Да там и остался.
А этот автобус благополучно подергался, с места тронуться не смог, пошла ругань на интеллигентного водителя в очках: мол, ты ничего не умеешь, не знаешь, а столько вещал! Столько обещал! Так красиво рассказывал – как плохо водит водитель автобуса! А сам-то ваще не умеешь!
Пенсионера с газеткой пинком выпустили вон. Пожелали счастливого пути пешком. Вслед за ним накрашенную даму, родновера и еще некоторых. А школьников оставили.
Их завтра выпорют родители, чтобы не срывали режим общественного транспорта
Завтра…
– Как же я ненавижу водителей! Как же я презираю всю эту мразь! – жарко шептал интеллигентный человек в очках сидящему у окна пенсионеру.
– Да, эти сволочи каждый день нас везут неизвестно куда! Нам помогает только чудо, что мы еще живы! Дело в том, я читал в газете, что мы доезжаем до своей остановки не благодаря водителям, а вопреки им! – разгорячено дрожа, отвечал пенсионер.
– Вы читаете «Комсомольские новости» или слушаете «Гевалт Москвы»? – глядя желтыми глазами через увеличивающие вопрос толстые линзы очков, спросил интеллигент.
– Я эту газету читаю уже 40 лет – прокашлявшись в вязанную варежку, ответил тот, – и не собираюсь от нее отказываться. Там всегда говорят правду. Я ей верю.
– А «Гевалт Москвы»?
– И «Гешефт Москвы». Ведь это – единственное, что еще можно слушать.
– Извините, все-таки «Гевалт Москвы».
– Ну да, «Гевалт». Я путаюсь в ненаших словах. Да какая разница? Лишь бы говорили правду. Они – наши.
– А вы слушали во вчерашней программе про то, как нас боятся водители? Как они трепещут? Как они дрожат от наших протестов?
– Конечно же, слушал! Да мне и так все давно понятно! Они хотят всех нас уничтожить! У них одна мысль – чтоб мы сдохли!
Пожилая дама, сидящая сзади, с нарисованным помадой лицом, вежливо извинилась и вмешалась в разговор:
– Посмотрите, что ОНИ нам пишут! – и указала на трафаретную надпись на стекле за водителем: «Запрещается отвлекать водителя во время движения! Штаф 10 рублей».
И с торжествующей победоностностю в голосе добавила – Они нас боятся! Боятся! Боятся! Вы это заметили?
– Правильно! – срывающимся на фальцет голосом поддержал молодой человек, сидящий рядом с дамой. От волнения и стеснения он вцепился в жирный, налитый белым содержимым прыщ под носом и, выдавив его, воскликнул:
– Они нас боятся! – Они убивают наше будущее! А будущее все равно за нами! За нами! – и расплакался.
– Они знают, что если мы объединимся, мы сметем всех водителей! – поддержали пассажиры. – Они покушаются на нашу свободу, пишут нам такие унизительные надписи! Мы оскорблены! Почему это мы не можем к ним подойти и в свободном волеизъявлении выразить свой протест? Почему нам что-то запрещают? Почему кровавый водительский режим пишет такие надписи?!
– Хорошая растет молодежь – удовлетворенно сморкнулся в варежку пенсионер. – Я верю, что они уничтожат водителей и наступит свобода!
– А вы знаете, сколько людей уничтожили автобусы с 1917 года? Сколько задавли и зажали дверьми? Больше, чем евреев в Варшаве! Это истинные палачи! А сколько гусениц и жуков они давят каждый год на дорогах? Пора свергнуть ненавистный водительский авторитаризм! – смущаясь своей пылкой смелостью задыхалась какая-то тетя. – Безобразие! Какой бесчеловечный режим! Невозможно терпеть!
– А вы видели, в каких автобусах ездит цивилизованное человечество? – показывая импортный журнал всем окружающим, выкрикнуло негодование с хвостиком и в 36-м размере джинсов, обвисших на отважных костях. – У них автобус, как у нас, как у нас!... – задумался обладатель хвостика и спичечных ног – как у нас, даже не знаю чего! Нет у нас ничего, с чем можно сравнит их автобус!
– Да вы все обоссытесь и обосретесь! – брутально заткнуло восторженную речь про импортный автобус некая хрипота. – Когда мы начнем действовать!
Это прорычало мужчино во всем черном и кожаном. Это херакнуло громом с небес увешаное цепями, черепами и прочими агрессивными цацками, которые, по замыслу, должны олицетворять его крутость, некое великое и русское...
Оно, с банкой пива в татуированной родноверческими и арийскими символами опухшей руке, стало хрипеть голосом ошпаренного в бане Джигурды, что-то о русских, о нации, о мужском достоинстве. Судя по животу, лысой голове с жидкими остатками растительности, щетине и заплывшим щелочкам глаз на лице, лице неопределенного расового типа, ему было где-то под 40. А может, и хрен знает сколько. Он отглотнул пива и, выкинув руку с перстнем, в виде черепа, вперед, громогласно вырыгнул вместе с пивными глазами и газами на весь автобус:
– Слава пассажирам!
На корме автобуса какие-то озабоченные судьбой страны и историческим процессом школьники, в количестве двух боевых единиц, неокрепшими голосами ответили дружно:
– Слава пассажирам! Слава пассажирам! Долой власть водителей!
– Отличная молодежь растет! – повторил пенсионер.
В это время автобус заметно тряхнуло. Так как у родновера обе руки были заняты пивом и ритуальным жестом, и он не держался за поручни, то он всем могучим арийским существом, храпя остроты, повалился в жижу под ногами цивлизованных пассажиров.
Не удобно вышло.
Цивилизованные пассажиры, при этом, вежливо расступились. Воспитанные, ведь. Хочет свободный человек падать и хрипеть мордой лозунги в пол, пусть, имеет право. Пусть падает и хрипит.
Вот он и уеплюхнулся всей возмущенной водителем мордой. Он выронил пиво и, произнеся ритуальное арийское ругательство, резюмировал:
– Сколько можно терпеть этих водителей! Твари! – заорал он. – Мочить антипасажирский произвол! Пора вставать! – и встал с колен.
Перепачканные им пассажирки ответили визгом:
– Доколе! Мы уже столько лет ездим по этой дороге, всегда на этой ухабине нас трясет и швыряет! Нас пачкают упавшие пассажиры, а водитель и ухом не повел, чтобы засыпать эту ухабину! Долой водителей! Долой произвол! Долой диктатуру водителей!
Интеллигент резюмировал:
– Наша беда – водители и дороги.
– Как вы сказали? – жадно заинтересовался пенсионер. – Какая мощная мысль! Надо запомнить!
Школьники на корме достали плакат, на котором яркими фломастерами было выведено: «Водителей в отставку! Руль пассажирам! Педали народному волеизъявлению!»
Тут автобус стал неожиданно притормаживать. Пассажиры радостно забеспокоились:
– Это кризис водительской власти! Он потерял скорость и потенцию!
– Ха-ха-ха! – кричал интеллигент в линзах. – Сдохли, ублюдки!
– Сдохли! Выдохлись! А, суки, не можете больше ехать! – торжествовала общественность.
– В связи с полной неспособностью водителя вести автобус, предлагаю назначить нового, нашего, народного водителя! – кричала нарисованная помадой дама.
Эта мысль понравилась всем пассажирам. Они, слившись в едином порыве истинного народовластия, забыв обо всем, что их разъединяет, скандировали, держась за руки, счастливые и искренние:
– Водителей в отставку! Руль пассажирам! Педали народному волеизъявлению!
Тут тот самый молодой человек, истекая кровью из раздавленных прыщей, держа высоко над головой мобильный телефон, звонко и победоносно провозгласил:
– Друзья! Только что мне прислали эсэсмэску, что на 22-м маршруте пассажиры выдворили вон водителя и взяли руль в свои руки! Ура!
– Ура-а-а-а-а-а-а! Продребезжал корпус старого автобуса от единодушного восклицания нескольких десятков пассажиров.
– Это победа! Победа! – обнимаясь, восклицали пенсионер и интеллигент, румяная дама и родновер.
Это было – всенародное ликование.
Ух, никогда не испытывал такого всенародного счастья!
И случилось чудо: автобус остановился, из репродуктора донесся хриплый голос водителя:
– Остановка «Городская психиатрическая больница».
Половина пассажиров, ликуя и передавая пламенные надежды на новое будущее, толкаясь в дверях, сошла. Они говорили, говорили, и не могли наговориться, пожимая руки тем, кто остался:
– Не оставляйте борьбы! Не останавливайтесь на половине пути! Мы сошли, но вы еще в автобусе! Он должен быть свободным! Рано или поздно, он будет свободным! Мы будем лечиться с верой в то, что, пусть не мы, пусть не сейчас, но когда-нибудь в будущем все автобусы будут без водителей!
Слезы радости лились на обледеневшую от слез еще прежних автобусов остановку. Свободные мыслею люди, падали, скользили, обнимаясь, пытаясь поцеловать друг друга в уста, опять скользили и нелепо падали, цепляясь за воротники и рукава, опять скользили и падали. Это было трогательное зрелище. Они боролись с режимом кровавых водителей…
Это была – история. Истинная история народного волеизъявления и его стремления к свободе.
Однако, продолжим.
В автобусе остались немногие. Но и многие зашли. Новые, свежие силы!
Те, кто зашли, еще не знали, что 22-й маршрут свободен от водителя. Поэтому они поначалу вели себя скромно и законопослушно. Но, как только узнали, что свободу можно взять, если будешь смелым и отважным, так сразу приступили к завоеванию ея.
– Да если бы мы знали! – говорили новички, – что нужно вышвырнуть водителя, и вся жизнь станет лучше! Мы бы с самого детского сада стали бы вышвыривать воспитательниц из окон!
– Правильно! Правильно! – отвечал тот самый желтоглазый интеллигент в очках, едущий до конечной остановки. – И учителей в школах вам нужно было выбрасывать из окон, потому что они – прислужники власти водителей и ограничивают вашу свободу. Ведь вы же хотите быть свободными? Вот, скажите, вы считаете себя рабами?
– Правильно! Мы не рабы! Нас лишают свободы с детства – поняли истину новые пассажиры.
– Вы – не рабы. Вы цивилизованные, умные люди. Мы вместе. Мы едины. Когда мы едины, мы непобедимы! Правильно?
– Правильно! Правильно! – скандировало пассажирское сообщество. – Водители уничтожают нашу свободу! Они возят нас по заданному ими маршруту! Они не дают нам возможности влиять на руль и педали! Они ограничивают нам право выбора! Пассажирам – власть, педали и руль!
Какой-то смелый молодой человек достал из рюкзачка баллончик и прыскнул на весь борт автобуса, по всем окнам: «Долой власть водителей!».
– Свергнем! – кричали, радуясь, пассажиры.
Другой, лет 14-ти, достал гвоздь и нацарапал на пластиковой панели внутренней облицовки автобуса «мы вас неновидим, неновидим, неновидим! И будим мачить. Патамушта вы атнимаити свабоду!».
– Какая хорошая молодежь растет – буркнул в варежку пенсионер.
Тем временем, около кабины водителя сконцентрировались крайне неприятные личности. Очень грубые и нетолерантные мужланы в количестве трех человек с четырьмя их ублюдками дошкольного возраста. Дети, видимо, были мобилизованы режимом для прикрытия. Кровавый водительский режим ничем не брезгует.
Они, на попытку вырвать руль у водителя, ответили кровавым произволом. А именно: скрутили истекающего прыщами молодого человека, посадили его на сиденье около водителя, и постарались обмануть, что им нужно доехать до дома и отвезти детей. Только и всего. Даже наглядно ухаживали за пострадавшим.
Ага. Так общественность и поверила в эту пастораль. Ее на этом не проведешь!… Общественность стала голосить и требовать, чтобы молодого человека освободили из застенков, потому что его там, на переднем сиденье, убивают за его социальную активность! А твари, которые заблокировали возможность свергнуть водителя – проплаченные водительским режимом предатели пассажирского народа!
– Слава пассажирам! – орал родновер.
– Свободу пассажирам! – кричал интеллигент.
– Руль и педали пассажирам! – визжа, соглашалась масса.
Силы были неравные. Свобода победила сатрапов. Они, защищаясь от зонтиков воинственных пассажирок, прикрывая детей и водителя, ретировались на остановке «Кинотеатр «Победа».
После чего в салоне автобуса произошло народное ликование.
– Я поздравляю вас, свободный пассажирский народ! – возвещал интеллигент, и его слова заглушали крики «Ура!».
– Я плачу от счастья! Дорогие мои пассажиры! Мы сделали это! Мы смогли! Вот, видите, если мы объединимся, мы все сможем! Нам все по плечу!
– Ура! Ура! Ура!
Пассажиры, наслаждались долгожданной свободой. Кто-то сбегал за шампанским и водкой. Ликование усилилось. Речи лились, как из рога изобилия.
– Товарищи! – заглушая шум ликования, созвучно ликованию, ликовал пенсионер. – Я не думал, что доживу до такого момента, когда у нашего автобуса не будет водителя! Какое же счастье у нас сегодня, товарищи!
– Позвольте, товарищ! Нет теперь товарищей! Только господа! – отвечал ему интеллигент.
– Да, все мы теперь господа! Ура пассажирскому народу!
– Слава пассажирскому народу! Слава пассажирам! Слава пассажирам! Слава пассажирам! – единодушно выкидывал руки весь автобус.
Прошло около часа. Водку и шампанское выпили. Подумали, что нужно бы еще купить. Но денег ни у кого не оказалось. Сделали вывод: все деньги у водителей. Ведь им отдавали на билеты. А водитель с сатрапами смотались.
Но нужно же ехать дальше?
Стали думать – кого посадить за руль и кому от пассажирского народу доверить педали. Оказалось, что это довольно сложно процессуально: если и педали и руль доверить одному человеку, то он автоматически обретет полную и неограниченную власть и станет диктатором. А это – нельзя. Поэтому решили разграничить ответственность и проголосовать.
Голосовали долго, но демократично. Было много всяких мнений и суждений. Еще часов на пять. Но зато все справедливо.
В результате победила простая, но пламенная речь пенсионера. Он, как всегда, выкашлял мокроту в варежку, и сказал:
– Я 40 лет читал правду в «Комсомольских новостях» и слушал ее на «Гевалте Москвы». И я узнал, что один из нас все эти годы трудился, не покладая рук, в этих средствах, кхе-кхе, массовой информации. Он так убедительно рассказывал – как нам обустроить автобус, что я ему доверяю руль! И вас призываю доверить ему тоже самое. А именно – судьбу нашего автобуса! Он знает! Он умеет! Ведь он так грамотно объяснял – почему так плох наш автобус и наши водители! Вы посмотрите на него! Это чистейший образец той самой правды и истины, к которой, друзья, мы все стремились на протяжении 40 лет!
Эта речь пожилого и умудренного опытом человека на всех возымела положительный результат и автобус полным составом проголосовал – быть ему у руля! Он умный!
Но подумали - педали контролировать будет народ. Потому что он не похож на нас. Слишком очкастый.
Нельзя всю власть отдавать одному.
Руководить педалями, всешки, будет общее пассажирское соборание!
Так и поехали дальше.
Но не долго проехали. И, слава Богу!
Потому что увидели, как 22-й маршрут вхерачился в стену городского управления по идиотам. Да там и остался.
А этот автобус благополучно подергался, с места тронуться не смог, пошла ругань на интеллигентного водителя в очках: мол, ты ничего не умеешь, не знаешь, а столько вещал! Столько обещал! Так красиво рассказывал – как плохо водит водитель автобуса! А сам-то ваще не умеешь!
Пенсионера с газеткой пинком выпустили вон. Пожелали счастливого пути пешком. Вслед за ним накрашенную даму, родновера и еще некоторых. А школьников оставили.
Их завтра выпорют родители, чтобы не срывали режим общественного транспорта
Завтра…
