Фантомные боли русского народа, как повод для регенерации утраченной головы
Все в мире имеет причины и последствия. Это - диалектика.

Рассматривая какое-либо явление, и стараясь его понять, нужно пытаться осмыслить, прежде всего, причины, побудившие этому явлению состояться. И причины, которое это явление заставило угаснуть...

Как-то давно я пытался понять такое явление, как казачество.

Почему оно стало? Откуда взялось? Почему рухнуло? Что нужно сделать, управляя причинами, чтобы получилось нужное следствие?

То есть - возрождение казачества и самого русского духа, который ярче всего проявился в казачестве.

Итак, давайте думать:

Ментальность складывается не столько из генетической принадлежности, сколько из образа жизни.

Хлеборобная, крестьянская, накопительная ментальность коренным образом отличается от воинской ментальности. Крестянская, оседлая ментальность заставляет носителя ее дорожить вещами, сделаннми предками и совершенствовать их.

Это и есть - культурное строительство. Культурное развитие. Но это последовательное развите нужно кому-то защищать. Для этого нужны другие люди, которые мыслят дальше огорода.

Теперь о различиях ментальностей казаков и великороссов.

В принципе - это один народ. Тут спорить - не о чем.

Но ментальность разная.

Мы вот с одним казаком как-то сошлись во мнении, что наши предки таки следили за своей генетикой и тщательно подбиралли пары своим детям.

Что это значит?

Это значит, что отец казак считал честью породниться с другим казаком, который был известен своими казачьими качествами.

Это такие качества, что у него шашка на палец сточена, грудь в крестах, а тело в шрамах.

А уж сколько у него пшеницы засеяно - то не важно. Не это главное.

Добрый казак тот, что лучший воин, а не тот, что лучший хлебороб.

Вот по этим принципам казаки селекционировали свою породу.

И таки вывели породу героев... родственных всем русским, но отличных по менталитету.

Что же происходит у куркулей-крестьян?

По каким принциапам они веками селекционировали свою породу?

Надо признаться, они тоже строго следили за селекцией. Ни один крепкий мужик своего сына или дочь не отдавал за худых людишек. Он смотрел на родителей. Как они трудились, как пили-гуляли, сколько у них ржи в амбаре, сколько коров, сколько десятин, покосов и тп.

То есть, я хочу сказать, что у таких же русских были совершенно другие критерии отбора и стимулы селекции.

В этом и есть, на мой взгляд, разница между русскими воинами казаками и русскими крестьянами.

Были и другие русские социальные группы, которые имели свою ментальность. Это – дворяне, купцы, мещане (граждане) и духовенство. Я бы выделил еще аристократию, как отдельный русский тип. Потому что - чего общего у малопоместного дворянина из глухомани, считающего по утрам яйца в курятнике, с сиятельными князьями?

И все они тоже занимались разумной селекцией внутри своего социума. Купцы рожали и воспитывали купцов, дворяне – дворян, аристократы – аристократов.

При этой разнице сохранялось религиозное, генетическое и языковое единство, что позволяло русскому суперэтносу существовать.

Теперь же, кроме несколько раз трансформировавшейся самыми странными образами рабоче-крестьянской ментальности в русском этносе почти ничего не осталось. Только болезненные воспоминания об ампутированных сословиях русского организма.

Есть такое понятие – фантомные боли. Это когда ногу ампутировали, а она болит или чешется. Причем, болит и чешется реально.

У русского народа ампутировали не ногу, а мозг, сердце и кое-что из эндокринной системы. И все это болит и чешется. Русскому народу хочется иметь все это. Без этого невыносимо трудно жить. И без казаков-героев, которые одним своим видом заставили бы ползти на брюхе всех гастарбайтеров обратно в свои кишлаки. И без аристократии, которая бы сама, вместо Церетели ставила памятники, и строила города вместо Ресина и Лужкова. И без купечества, которое бы вмиг вымело с наших рынков и магазинов всех айзеров. И без духовенства, которое занялось бы воспитанием нравственного народа, вместо Министерства образования и картавых авторов учебных программ.

И этот зуд – самая большая задача русского национализма. Все остальное – глубоко вторично, по-щенячьи слепо и беспомощно.

Нужно заняться регенерацией ампутированных органов. Только тогда фантомные боли пройдут.