Из старого. Не утратило актуальности
…А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем, – он – добрый?
– Да, – ответил арестант, – он, правда, несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил?
– Охотно могу сообщить это, – отозвался Пилат, – ибо я был свидетелем этого. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги…

М.Булгаков «Мастер и Маргарита»




Душа во фритюре


Все младенцы рождаются чистыми и невинными. Все дети беззащитны, открыты и доверчивы. Наверное, такими бы они и оставались всю жизнь, если бы их души не калечили различные обстоятельства.
Кого-то в детстве избили мальчишки, оттого он всю жизнь боится побоев, поэтому жестоко бьет первым. И добивается кое-чего в обществе.

Кому-то на новогодней елке, по вине проворовавшейся воспитательницы, не достался копеечный подарок. И он всю жизнь ломиться по головам, по трупам, только бы успеть, только бы никогда в жизни больше не быть последним и не онеметь от страшного горя маленького человечка посреди всеобщего веселья. И он до старости будет зубами рвать у конкурентов магазины, бензоколонки и рестораны.

А другой старательно рисовал на уроке домик. Слюнявил карандаш, любовался, потом радостно побежал показывать учительнице. Но его домик вместе с окаменевшим в ту же секунду сердечком, едва посмотрев, швырнули в корзину. Сказали, что у Вовочки и у Леночки домики красивые, а у него каляка-маляка. Поэтому он всю жизнь гнобит без разбору и Вовочкек, и Леночкек, они же бездари и ничтожества! Творчество для него превращается в охоту за славой и таким признанием, чтобы децибелы хора почитателей снарядом пробили десятилетия его страданий и влепились в ухо той учительнице – «Нет же, нет, он не каляка-маляка, слышите!»

Самая страшная боль бывает тогда, когда не ждешь удара, когда раскрываешься. Это случается и с человеком и с нацией. В Перестройку и позже, наш народ был очень наивным, он горел желанием работать, исправлять страну и радостно бежал навстречу сокрушительным ударам. Теперь его очень сложно заставить поверить в то, что на свете есть добро, что начальник может быть не вор, а в Кремле работают не только враги и его опять не обманут.

В течение жизни наши души приобретают уродливые черты. Подумать только, все мы были когда-то чудными мальчиками и девочками, и почему-то потом стали теми, кем стали. Порой даже не верится, что Нерон, Гитлер и даже Чикатило когда-то мило хлопали глазками, протягивали ручки маме и весело агукали.

Так неужели от этого ангельского состояния в человеке ничего не остается? Да нет же, чаще всего под запекшейся в кипящем масле коркой обязательно сохраняется хоть сколько-нибудь нежного мяса души. У кого-то больше, у кого-то меньше. И лишь у некоторых оно отмирает совсем. Слышали выражение – черствая душа? Это про тех, у кого она еще жива, но ее уже мало. А про тех, у кого ее уже нет, говорят – бездушный. Представляете, человек еще жив, а душа уже умерла, и вместо человека перед вами всего лишь некая конструкция из костей, жил и потрохов. Но такое бывает крайне редко.

Чаще всего у человека есть душа и ее можно иногда увидеть. Но люди неохотно ее раскрывают, потому, что это очень болезненная вещь. Малейшее неосторожное прикосновение вызывает сильнейший шок. Поэтому нужно очень долго входить в доверие к человеку, прежде чем он решится перед вами осторожно раскрыться. Кому приходилось приручать зверей, тот знает, что самое нежное и незащищенное место у них живот. Животные очень любят, когда его гладят, но позволяют это сделать только тем, кому безоговорочно доверяют и от кого не ждут никакого подвоха. Так же и человек.

Между прочим, существующая в христианстве традиция исповедничества, есть ни что иное, как целая наука о работе с душой. Ее ведь лечить надо, а как лечить, если она скукожилась, как партизан на допросе, и не раскрывается. Не каждый священник этой наукой владеет. Поэтому в церквях, как в больницах – к одному врачу очередь, а к иному костолому никого.

Не искалеченных душ нет. Разве что у душевнобольных. Просто у них душа не чувствительная и не страдает. Поэтому они всю жизнь как дети. А у здорового человека должна быть душевная боль и рефлексы. Должны быть обиды, досады, страх, гнев и все остальные чувства. Другое дело – в каком количестве. Трогали пятки у младенцев? Поначалу кожа на них такая же мягкая, как на щеках. Но когда ребенок начинает ходить, кожа грубеет и к взрослому возрасту превращается в бесчувственную подошву. Так и души при активном воздействии агрессивной среды и ударов со временем покрываются панцирем из шрамов. У одних большая душа, всю площадь ее поверхности трудно покрыть ранами, а у других маленькая, несколько ударов - и это уже спекшийся комок.

Но сама ценность души не в омертвевших клетках панциря, а в том, что внутри. Именно там скрываются те самые, еще детские, ничем не испорченные качества, такие как бескорыстная любовь, добро, преданность, доблесть, честь, честность, верность, достоинство, отвага и все остальные, без которых невозможно существование общества, основанного на свободе, а не на палке.

Дефицит этих качеств уже приобрел признаки острого голода и привел к крайнему моральному истощению нации. Задача покончить с этим дефицитом, как когда-то покончили с товарным, в данный момент является самой главной, самой первостепенной задачей государства. Стране необходимы честные работники, продавцы, прокуроры и министры. Наши дети больше не могут расти с безразличными и циничными воспитателями и учителями. Наши граждане больше не могут искать защиты (вдумайтесь!) от милиции у бандитов. Нашей армии нужны храбрые, беззаветно преданные воины и непродажные командиры.

Страна тонет в пороке. Мы теряем населенные пункты, отрасли хозяйства, профессии, сословия, целые слои населения, поколения сегодняшние, и, что самое страшное, будущие поколения. Положение угрожающее, но не безнадежное. Решительные действия ответственной и дееспособной части нации, прежде всего политической, научной, предпринимательской и культурной элиты могут сначала затормозить процесс распада, а затем, мобилизуя все резервы, весь потенциал народа сделать еще один исторический рывок. Необходимо создать условия, востребованность для проявления положительных качеств людей. А для этого, прежде всего, нужно установить самый строжайший контроль над пороками общества.

Огромную помощь в этом деле должна оказать церковь с ее колоссальным опытом работы над душами. Необходимо в авральном режиме, естественно только в качестве консультантов, привлечь ее специалистов во все сферы деятельности государства, особенно в силовые и властные структуры. Самой церкви тоже хотелось бы пожелать проявить большую активность в этом направлении, наконец-то оставить бесконечные и недостойные склоки. Всем иерархам и администрации церкви нужно прочувствовать меру исторической ответственности и дать ход, пусть даже критикующим вас, но верным православию и русскому народу иереям. Вспомните глас вопиющего в пустыне, его популярность и ревность к нему фарисеев.

Именно тот, одетый в шкуру, питающийся акридами бездомный и стал Предтечей Господа. А ведь сейчас может явиться предтеча уже Второго Пришествия. Церковь всегда призывала народ к спасению, а теперь сам народ, находясь у последней черты, орет к вам: «Пастыри, вспомните о своей пастве, хватит спасать тех, у кого трапеза слаще, а перины мягче! Мы гибнем!»

Прежние лидеры общества не справились со своей задачей. Они завели страну в такую яму, в какой мы еще никогда не были. И если Иван Грозный, Петр Первый и Сталин осуществляли исторические прорывы, опираясь на дееспособный народ, то сейчас нашему Президенту досталась страна в ужасающем состоянии самого народа. Наша задача – помочь ему поднять государство, хочет он этого или не хочет. У нас нет времени ожидать другого врача. Операцию будет делать этот! И дай ему Бог сил и успеха!

Душа нации обжарена во фритюре ХХ века. Кожуру нужно сколупнуть кому-то. Там - золото.