Что я помню о космонавтике
Я родился в 1963-м году и космонавтика сопровождала всю мою формирующуюся личность всегда, до тех пор, покуда полеты наших героев не стали чем-то обыденным.

Все равно космонавтика мне всегда говорила, что ты часть чего-то великого, несравненного, что ты сам великий, потому что ты русский повезло родиться в СССР.

И это ощущение было очень значительным. Очень радостным. Я на самом деле размышлял лет эдак в 7 - как же не повезло неграм и вьетнамцам, как же им плохо от того, что им нечем гордиться! А у меня - такая Великая Родина! Такая Великая Победа! (тогда почти все мужчины были фронтовиками и всегда вспоминали войну).

И вот однажды (я это очень хорошо запомнил), вечером в детсаде зашла заплаканная нянечка и сказала: "Юрий Гагарин погиб!".

Это был шок!

Мы все чуть не целовали портрет нашего героя, Гагарин был иконой у нас в саду, мы рисовали ракеты, летящие в космос с Гагариным в круглом окошке. И вдруг... погиб...

Рыдали всем детсадом...

Не понимая еще, что такое смерть (я до этого никогда не видел смерть), но, видимо, от персонала нам передалось что-то такое, тревожное... Гагарин погиб...

Помню, отбой уже в саду настал, полумрак... Детям спать нужно.

А какая-то тетенька, сидя на маленьком детском стульчике, плакала о Гагарине и все говорила нам - какой он был хороший и, что, когда мы вырастем, будем летать на Луну и на Марс.

На следующий день весь детсад только и говорил о том, что погиб Гагарин.

Слово "погиб" тогда ничего не означало, кроме геройства. Нас воспитывали люди, прошедшие войну. И это слово тогда везде звучало - в родне, во дворе, в подъезде, в радио, в газетах. Это было самое статистическое слово в языке, который я слышал.

Я катался на самодельном самокате наперегонки с дядей Петей. А он без ног выше колен. Сгорели ноги в танке. Так он ящичек на колесах себе сам мастерил и катался на нем при помощи лыжных палок. Абсолютно моральный, умный и трезвый был человек! Уважали все!

И таких было навалом в моем детстве. Собирались в домино постучать мужики - половина без рук и ног. Дядю Петю они вытаскивали из ящичка на колесах и усаживали на лавку.

И вот, вернувшись с мамой из сада, где была трагическая атмосфера в связи с гибелью Гагарина, я чем-то заигрался, мама с женщинами заболталась, меня позвал дядя Петя, который был со мной одного роста, в своем ящике на колесах - глаза в глаза. Дубленая, пористая кожа, светлые, не седые, скорее рыжеватые брови, черные крапинки на щеках, наверное, от пороха, щетина небритая...

Кислым табаком и водкой говорит:
- Ванюшка! Гагарин погиб!
- Да я знаю... - что-то такое ответил я.
- Нет, не знаешь. Он умер...

Вот это было для меня новое, страшное слово. Я его не знал. Погибших было в каждой семье, как тарелок в серванте.

А Гагарин умер... И я это тогда ощутил...