Святая эпидемия. Бой
Недалеко от Икши под Москвой военная техника целое поле перекопала рядами широких противотанковых рвов. Их приготовили для массовых захоронений. Игорь Васильев, призванный в санитарное ополчение, был распределен сюда в команду учета и регистрации. На Дмитровском шоссе выстроилась огромная очередь машин с трупами из Москвы, которые ждали разгрузки. К вечеру каждого дня два рва – женский и мужской, заполнялись полностью, закапывались и отмечались столбами с номерами. Каждое тело, которое поступало от московских санитарных бригад, должно было иметь при себе приколотый степлером к одежде полиэтиленовый пакет с документами, чаще всего с паспортом и сопроводительной запиской – где и когда скончался данный человек. Неопознанных хоронили в другом месте. Все эти данные вносились в компьютер, документы складывались в архив, оборудованный в железнодорожном вагоне, а сами тела развозили на тракторах по рвам. И так бесконечно, день за днем…

Считалось, ему очень повезло, что он попал на такую работу. К трупам не прикасаешься, носилки не таскаешь целый день, сиди себе, да стучи по клавиатуре. Но была в этой работе одна очень тяжелая особенность – в каждой новой партии трупов он боялся встретить кого-нибудь близкого.

Вчера один рабочий, который был на разгрузке, достал из машины собственную дочь… Это было тяжело видеть. У несчастного отца не выдержала психика. Его куда-то увезли.

Иногда Игорю попадались те, кого он знал. Он записывал их в отдельный файл, чтобы передать, если придется, информацию родственникам. Таких накопилось уже человек двадцать. Каждый раз, когда подъезжала на разгрузку новая машина, он с тревогой ожидал страшной встречи. Ожидали и все остальные. Это было заметно по лицам. Но до сих пор попадались только сослуживцы, дальние родственники или знакомые.


Продолжение следует...
Все, кто работал рядом, периодически пытались дозвониться до своих семей. Но связи почти никогда не было. Посланная SMSка или пропадала совсем, или доходила с опозданием в сутки и более. Хорошо хоть не нужно было оплачивать. Связь стала бесплатной. Но ее практически не было. Полное неведение о родных сильно накаляло нервы. Часто люди не выдерживали, сбегали в Москву. Но их ловили и ставили на более тяжелый участок.

Игорь пока не собирался оставлять ополчение, но все вокруг говорили, что скоро наступит полный коллапс государства и каждый должен будет спасаться, как может. Поэтому все разговоры были только о том – кто, как и где будет спасать своих и каким образом доберется до Москвы. Это еще больше накаляло обстановку. Работали они в три линии по два человека на каждой. Один диктует, другой набивает в компьютер. И как-то под вечер краем уха на соседней линии он услышал свой адрес! У него поплыло перед глазами, он перестал печатать, встал и пошел, уронив ноутбук с колен. Напарник крикнул:

– Игорь, Игорь, что с тобой!
– Адрес… – пробормотал он – там адрес! Повторите адрес!

Он шел, боясь посмотреть на тела, лежащие на дощатом настиле.

– Адрес повторите! – закричал он.
– Засеченская, 12, корпус 3 – ответили на второй линии.
– Квартира, квартира какая!
– Квартира 31…

Он открыл глаза и рванул ворот комбинезона. Это была не его квартира!

– Не моя! – заорал он что есть силы. И добавил, нервно смеясь – тьфу ты, зараза, не моя…
– А у тебя какая?
– У меня 42-я!
– Так это соседка твоя, что ли?

Игорь подошел к телу и узнал Илюшкину мать Зину. Она дружила с его женой Ирой. И сын его Ромка с ее сыном дружил. Он присел на корточки.

– Эх, Зина, Зина…

Но если Зина умерла, значит, его подъезд тоже заражен! – с тревогой подумал Игорь. – Ромка с Илюхой – не разлей вода, ни дня друг без друга прожить не могут. Они же могли заразиться! Нужно бежать к ним! К моим родным! К единственной и ненаглядной Ирине, к Свтке и Ромке! Почему я здесь, а они – там? Может быть, они сейчас умирают! Нужно же бежать к ним!

У него перехватило дыхание от этих мыслей. Он встал и огляделся по сторонам. Сердце стучало так, что он слышал кровь в собственных ушах. Кругом голое поле и бесконечная очередь машин, которые нужно разгружать, переписывать, разгружать, переписывать и так до вечера без перерыва. Незаметно уйти не получится. Придется ночью.

Неожиданно его размышления прервала резкая сирена тревоги. Кругом закричали: Приготовиться к бою! Занять оборону! Атака с запада!» Это означало, что на трупный запах пришла туча саранчи, которую нужно уничтожить. У каждого ополченца и шофера имелся распылитель с баллонами мощного репеллента, которые находились в специальном ранце. Кроме этого на поле дежурили несколько десятков пожарных машин, брандспойты которых были переделаны в распылители и батальон солдат, с мощными станковыми установками. Атаки случались часто, почти каждый день, поэтому действия были отработаны до автоматизма. Каждый знал – куда бежать и где стоять.

Лавины, как называли саранчу, прорывались сквозь армейские заслоны, стоящие вокруг Москвы, уже ослабленными, поэтому здесь их только добивали. Но на этот раз лавина пришла очень большая, она закрыла горизонт, будто черной пылью и стремительно приближалась к захоронениям. Кто-то свистнул, надевая противогаз: ни хрена себе!

Первыми удар приняли солдаты батальона, стоящие на краю поля у шоссе. Их стационары завизжали, выплевывая мощные струи в густое облако насекомых, которое перекатилось через них, не останавливаясь. За солдатами стоял строй пожарных машин, двигатели которых взревели, напрягая мощные компрессоры и огромный вихрь распыленной отравы столкнулся с тучей насекомых. Какое-то время казалось, что им удалось погасить удар, но саранча, столкнувшись с препятствием, стала растекаться вдоль строя пожарников и огибать его по флангам. Туда были брошены ополченцы со своими слабыми распылителями, где они и встретились с лавой.

Они стояли плечом к плечу двумя шеренгами. Игорь был в центре первой. Саранча перемещалась гигантскими прыжками, издавая отвратительный скрежещущий звук. Каждая из них стремилась первой достичь цели, поэтому все стадо неслось, как наперегонки с огромной скоростью. Это было заложено в их дьявольском инстинкте. Им нужна была пища, чтобы выжить и дать потомство. Больше у этих безмозглых тварей не было в жизни ни какой задачи. Найти плоть, сожрать и отложить личинки!

Миллионы скачущих бестий с визгом врезались в строй ополченцев. Фыркнули распылители, валя на землю сотни скорченных в конвульсиях насекомых. Но на их месте тут же возникали тысячи новых!

Свет померк, ополченцы сражались внутри лавы, которая перевалила через них и устремилась ко рвам с телами. Стоял невыносимый шум. Кто-то страшно кричал, кто-то рядом упал и корчился зажираемый саранчой заживо. У Игоря кончился первый баллон, пока он переключал кран на второй, в его шею вцепилось сразу несколько тварей. Он вспомнил, что забыл плотно застегнуть защитный комбинезон! Струей репеллента, направленного на себя он сшиб их, рванул молнию вверх и продолжил бой. Он уже не понимал – где перед, где зад. Маленькие визжащие тушки, обожженные химией, пулями проносились во всех направлениях и бились в него градом со всех сторон.

Игорь быстро распылил и второй баллон, сбросил его с плеч, постоял, машинально отмахиваясь от колотившихся в него насекомых, и побрел в неизвестном направлении, не понимая – что происходит, не видя никого из соратников вокруг. С трудом выдирая ноги из завалов колючих трупиков, наклонив голову вниз, он продирался как сквозь пургу, пока не уперся во что-то твердое и удивился, увидев «Газель» с оранжевой полосой на борту. На таких машинах подвозили боеприпасы – баллоны с репеллентом. Задний борт был открыт, в кузове стоял боец и отбивался сразу из двух распылителей, без разбору размахивая ими во все стороны. Игорь протянул руку и сгреб к себе сразу несколько комплектов, выкрутил вентили и тоже нажал сразу две гашетки. В считанные минуты кузов машины был заполнен сбитой саранчой. Боец, который стоял в кузове, как-то неловко споткнулся о баллон, не смог выставить ногу, завязшую по колено в этой каше, и кувыркнулся через борт. Больше Игорь его не видел.

Вскоре закончились и эти баллоны. Остальные были далеко в кузове. Не забравшись в него до них было не дотянуться. К тому же они были погребены под слоями трупов. Игорь не стал рисковать, как упавший солдат и пошел к кабине. Он открыл дверь и увидел мертвого шофера почему-то без противогаза, со съеденным до черепа лицом. Он выволок его из кабины, сел за руль сам, закрыл дверь и руками стал перебивать набившуюся вовнутрь саранчу. И, когда прихлопнул последнюю гадину, откинулся на спинку, стянул противогаз и вздохнул полной грудью.

Резко воняло репеллентом и раздавленными насекомыми, но это все равно было лучше, чем задыхаться в противогазе. Он попытался присмотреться через лобовое стекло, но ничего не увидел, кроме слоя побитых тварей. Вспомнив про съеденное лицо шофера, решил на всякий случай опять надеть противогаз. Тем более, что он уже отдышался и если активно не двигаться, то и в противогазе можно жить.

Он тупо просидел в машине около десяти минут и не столько услышал, сколько увидел, что плотные слои саранчи куда-то разлетаются в вихревых потоках воздуха. Машину закачало и стало светлее. Потом по лобовому стеклу потекли струи какой-то жидкости и он увидел над собой вертолет, потом еще один, и еще…

Боевые машины заходили звеньями, распыляя химию в больших количествах. Саранча кувыркалась в струях поднятого воздуха, перемешенного с репеллентом. Через двадцать минут такой работы вертолеты улетели и наступила тишина.

Игорь осмотрелся по сторонам и не узнал местность. Одно его обрадовало – воздух был чист и прозрачен. Ни одной твари не летало. Лишь легкий ветер ворошил их трупики, которыми завалено было все вокруг. Справа от себя он увидел ряд холмов одинаковой формы и понял, что это были пожарные машины. По ним он и сориентировался. Оказывается, он не далеко ушел от своей позиции. Всего метров на двадцать. Наверное машина с боеприпасами была послана к ним, но не дошла по какой-то причине. На том месте, где стояли восемьдесят ополченцев и он в их числе, сейчас был метровый слой блестящей от репеллента саранчи. Разве что там он был значительно выше.

Он осторожно открыл дверь, сгреб с подножки насекомых и встал на нее, оглядывая поле боя. Попытался снять противогаз, но в нос ударил репеллент, которого вертолеты тут вылили тонны. Поэтому пришлось оставить надежду подышать воздухом.

Как же отсюда выбираться, подумал он? Но в это время услышал рев приближающихся вертолетов, посмотрел в сторону звука и увидел четыре машины, летящих в их направлении. Через минуту они низко зависли над полем и Игорь понял их замысел. Своими мощными винтами они раздували дохлую саранчу, выметая ее за пределы поля.

Вертолеты работали долго и тщательно. Летчики заметили его в кабине Газели и махали руками. Он им ответил. По мере расчистки поля перед ним представала страшная картина. Вокруг лежали погибшие ополченцы, пожарники, шофера машин, стоявших на разгрузку. Когда поле было расчищено, вертолеты переместились на могильники и стали работать там. Игорь вышел из машины, наконец, снял противогаз и бросил его на землю. Вдалеке над Москвой висели черные тучи и сверкали зарницы. От этого под Икшей поднялся ветер, который принес свежий воздух. Шатаясь, он обошел Газель, чтобы посмотреть на бойца, который выпал из кузова и с большим удивлением обнаружил его лежащим на груди метрах в пятнадцати от машины. Значит, он еще долго полз и боролся. Игорь подошел к нему, перевернул и ужаснулся. Комбинезон на нем почему-то был расстегнут до пояса, а сам боец был объеден до позвоночника.

Со стороны шоссе бежали люди с носилками. Из пожарных машин вывалились человек пятнадцать живых пожарников и сразу занялись поиском своих погибших товарищей. Заплетающейся походкой, как во сне Игорь пошел к ним.

Где-то далеко играла знакомая музыка. Что это? Кажется песня. Очень знакомая и родная песня. Он шел, слушая песню, не задумываясь о том – откуда она здесь? Песня продолжала звучать, лаская слух.

– Эй, парень! – хлопнул по спине его какой-то пожарник – ты что, оглох? У тебя ж телефон разрывается!

Игорь очнулся. Как телефон! И, правда, это же телефон!

Он судорожно расстегнул комбинезон и вырвал из кармана мобильник. Но он уже замолчал. Посмотрел не принятые звонки и увидел – «Рома»…

Дрожащими пальцами он нажал «Ответить» и стал ждать сигнала. Но связи уже не было. Он пытался прозвониться еще и еще, но все было бесполезно. Пожарник, все это время наблюдавший за ним, спросил:

– Кто звонил?
– Сынок…
– Хочешь на городской позвонить?
– А можно?
– Идем, у меня в машине аппарат.

Они вошли в машину, пожарник спросил номер и набрал его. Номер не отвечал. Потом еще несколько раз, но трубку никто не брал.

– Извини, брат, никого нет дома…

Что эта фраза могла значить, они оба прекрасно понимали. Поэтому пожарник попытался успокоить:

– Не переживай, раз звонил сын, значит жив.
– Да он не один у меня…
– Даст Бог, всех встретишь. Ты попробуй залезть на мою машину. Иногда с нее наши дозванивались. Не, я серьезно, – лезь!

Игорь полез наверх и как только поднялся во весь рост на крыше машины и поднял вверх телефон, сразу получил SMS! Писал опять Ромка «Папа, не волнуйся. Мы все живы, но ушли из дома. Ответь»

– Есть! – закричал Игорь.
– Что есть? – спросил снизу пожарник.
– Живы мои! Все живы!
– Ну, вот видишь, а ты волновался… Я тебе так скажу, если ты, брат, один из всех ополченцев выжил, значит, Бог тебя для чего-то бережет. Ну, и твою семью, тоже…
– Ты откуда сам?
– Из Долгопрудного.
– Слушай, брат, выручай, мне в Москву позарез надо. Вас же сейчас, наверное, домой отправят, в часть.
– Пусть попробуют не отправить…
– Возьми меня, а?
– А как я тебя возьму, ты ж ополченец?
– Да кто ж будет меня икать? Ясно ведь – все погибли смертью храбрых…
– Ну, что с тобой сделаешь. Там в ящике лежит наш комбинезон и шлем, быстро переодевайся и сиди в будке, не высовывайся!
Через минут двадцать пожарник заглянул в машину и сказал:
– Рулить умеешь?
– Конечно.
Сейчас выдвигаемся домой. Сядешь за руль этой машины и поедем в колонне, помолясь. Колонну не проверяют. А то у нас на все машины все равно людей не хватает.
– Спасибо, брат!
– Бога благодари, если Он тебя бережет, то мне и подавно нужно… Но только до Долгопрудного!