тяпкин
Здесь про сына Ордина-Нащекина, Войку, как называл его в письмах к его отцу царь Алексей Михайлович. В то же время существовал еще и некто Тяпкин. Сперва про его отца. В июле 1668-ого года (если верить мат. Славы Румянцева) Василий Тяпкин-старший был направлен в Речь Посполитую "для бытия тамо навсегда резидентом". Далее цитирую с румянцевского сайта: Расширение внешних связей требовало определенной осведомленности о событиях за пределами страны. С этой целью по инициативе руководителя приказа была установлена почтовая связь с Вильно и Ригой. Он же ввел практику перевода иностранных газет и вестовых писем, из которых составлялись сводные выписки - "Куранты". Эти рукописные листки стали предшественниками печатных газет Заметим на полях, что первая печатная газета в России появилась при Петре I и называлась "Ведомости", ее первый номер составлялся при участии Петра и вышел 2-ого января 1703-его года (в нем известие про попа, который перешел границу с прихожанами и побил шведов, Петр начал Северную Войну и зря газетные полосы не тратил).

Но вернемся к некто-Тяпкину. У русского наблюдателя в Польше был сын. Он-то и увлекся католицизмом, выучил латынь, и, как сообщают, писал до неприличия восторженные послания Папе Римскому на этом языке. Опять-таки: сын вельможи и опять-таки под влиянием польского воспитания, как и в случае Войки.

Фигура комическая, с говорящей фамилией, а по тем временам еще и дикая - русский, исповедовавший католицизм для подданных Алексея Михайловича был неким чучелом, которому то ли в глаза плюнуть, то ли дегтем обмазать и... пустить по главный улице бабской потехи ради.

Это при Петре будет посольство к Папе, Куракин поцелует ноги непогрешимого один раз вместо двух, а пока русские еще держут свое достоинство.

Все бы это так и было смешно, если бы история с увлечениями католицизмом не имела продолжения, обеспеченного князем и любителем помарать бумагу Иваном Сергеевичем Гагариным, который, -какое совпадение,- подвязался тоже по дипломатическое службе. В 1843-ем году князь переехал на ПМЖ в Париж и там сделался католиком, якшаясь тесно с иезуитами и вроде бы даже став членом ордена. Не мешало это его новое и несколько неожиданное служение и довольно тесным отношениям с другим искателем правды и приключений, Герценым, звавшим живых из Лондона и изливавшем оттуда же на головы соотечественников холодный свет первого в русской истории САМИЗДАТа, журнала, носившего названия "Полярная звезда".