деньги в русской системе ценностей: время Елизаветы, тенденции на примере Петра, Елизаветы, Екатерин
от Екатерины до Петра

То, что было ретроспективно описано на материалах трех царствований, Екатерины II, Елизаветы и Петра, можно обобщить как историческую закономерность. Во всех трех царствованиях прослеживается одни и те же тенденции в управлении и повторяются одни и те же персонажи, иногда - с точностью до фамилий. Назовем эти тенденции: прежде всего это подъем к власти незнатных семей, место для которых расчистил Петр. Этот подъем осуществляется путем фаворитизма (Мавра Егоровна не подвела) и непотизма (сын Шувалова в обиде тоже не был оставлен), он выводит к рычагам управления особенных и доселе невиданных в России людей. Они знают европейскую культуры, одни в совершенстве, как Андрей Петрович Шувалов, другие хуже, как его отец (который кстати заболел в последние годы правления Елизаветы, как говорилось "от беспредельной ревности своей к пользам империи и трудов, истощивших здоровье" и всоре по воцарении Петра III умер, на том его и оставим). Русской культурой они не владеют и не ставят себе такой цели. Характерно еще и то, что западная культура, в частности английские экономические теории, используются ими для создания финансовых схем, направленных исключительно к личному обогащению. Это чрезвычайно характерный момент, вновь и вновь повторявшийся в русской истории и потому заслуживающий того, чтобы здесь его подчеркнуть: западные теории и идеологии в России всегда служат для ограбления и порабощения русского населения, их не понимающего и не принимающего.

Прослеживается и еще одна характерная черта. Финансовый капитал, олицетворенный на пространстве нашего исследования купцами-дворянами Евреиновыми, быстро находит дорогу к проходимцам у власти. Он же начинает не только снабжать их деньгами, естественно не безвозмездно, а в своих торговых интересах, но и вскоре начинает влиять на государственное управление, как нам удалось проследить в случае с теорией меркантилизма, заточенной Яковом Евреиновым в России под разрушение государственного контроля над внутренней торговлей. Это также важная тенденция, и ее тоже необходимо подчеркнуть, поскольку и этот мотив еще не раз будет звучать в русской истории.

Детальное знакомство с финансовыми операциями и лицами, в них участвовавшими, оставляет впечатление не слишком радостное. Мелькнуло светлым пятном лицо петровского обер-фискала Нестерова, схватившего воров за руку и кажется не оставившего даже в петровское "перестроечное" временя искренней заботы о процветании государства. Но и здесь нет торжества справедливости, а значит и полного утешения. Колеса истории прошлись и по Нестерову, в буквальном смысле: такова была казнь, назначенная ему по доносу. Так неужели нет ни одного лица, кто не только смог противостоять сплетавшимся во все более тесный клубок ворам, но и выстоять у власти? Оглянемся на портреты той эпохи и поищем среди лиц в париках более пристально.