За Православную духовность стали выдавать некое экзальтированное, восторженно-пафосное, и, в то же время, какое-то анемичное, робкое, инфантильное состояние. Такое болезненное состояние искажает представление о христианских добродетелях. Разсуждение – высшая добродетель, без которой никакая другая истинной не будет являться (безрассудная любовь или пост, например), – выдается за осуждение. Трезвение – внимание ко всем приходящим помыслам, с целью не допустить возможности быть обманутым, прельщенным, – напрочь забывается. Смирение из мужественного “за все Бога благодарения” становится какой-то рабской покорностью. Послушание превращается в подчинение всем подряд и, почему-то, оказывается выше поста и молитвы… И что самое примечательное, из числа добродетелей как бы выпадает мужество.
ibid