Вы конечно правы, когда говорите, что рано или поздно вопрос о первенстве духовной или светской власти должен был возникнуть. Собственно, он возникал и прежде, а именно при Иване IV, который хотел обладать властью именно духовной. Как известно из европейской истории, самый страшный сценарий этого конфликта не доминирование одной или другой ветви власти (нельзя сказать, что во все периоды митрополиты и патриархи были хуже царей, бывало и наоборот, в этом и весь смысл симфонии, как страхующего механизма), а длительная борьба, как, например, в Италии или в Византии после Паламы. Так что у нас это разрешилось сравнительно легко.

Что касается раскола, то я считаю именно Никона виноватым в той форме раскола, которая у нас имела место. Я далеко не уверен, что без него имело бы место такое болезненное явление. Ведь известно, что сектантство в России никогда не приближалось по силе к официальному православию и разнообразные согласия староверов между собой отнюдь не враждавали. Цели Никона были отнюдь не религиозные, а именно политические, оттого и такой болезненный раскол: ему до веры вообще дела было мало. Он особенностей русской веры, судя по всему, не понимал. Когда он, задолго до патриаршества, занимался исправлением книг, он получил первую реакцию, но ничему тогда не научился, а может и напротив научился и взял на вооружение как прием. Я думаю, ему именно и нужен был раскол, и он воспользовался особенностями русского православия (большой вес обрядности) в политических целях.

Что касается трактовки царствования А.М., то, как оказывается, наши взгляды довольно близки. Ключевский пишет то же, что и вы, и я в целом с этим согласен. В заимствовании техники ничего собственно западнофильского нет. Другое дело Ордин-Нащокин, Матвеев и Ртищев, особенно первый два. Они были настоящими западнофилами, в то время как царь любил русское, особенно до своего второго брака на Нарышкиной (которая воспитывалась в доме Матвеева). Так что здесь спору никакого и нет, как выяснилось.