Кое-что о Белом терроре Записки монархиста
"Последние Новости" (Париж) 24.06.1921, №363
....Жизнь наша, младших офицеров, протекала незаметно. Рано утром денщикам стоило больших усилий будить нас. Кое-кто, поднявшись, наскоро умывшись, полусонный, являлся к восьми часам утра на плац перед казармами, где к этому времени уже были выстроены вахмистрами эскадроны и прогуливался полковник Хондзынский... С восьми занятия длились до трёх, с перерывом в час на обед. В три возвращались к себе усталые, не выспавшиеся, ложились спать. В семь поднимались, - начинали туалет; кто брился, кто тщательно бриолинил голову, кто занимался маникюром. В восемь все у Раввэ... За одним и тем же столиком, сидят штаб-ротмистр Мейер, поручик Немирович-Данченко, ротмистр Римский-Корсаков, корнет князь Накашидзе, юнкер Борель, доктор Каракановский... Не видно с ними Крыштофовича. Хотя, нет, вот он сидит за другим столиком с мадам Раввэ...
Я вхожу. Окидываю взглядом кафе. Нужно спросить, разрешение остаться в кафе у старшего офицера. Вот там в углу сидит с Богуцким и с какими-то дамами полковник Гершельман, немного влево от него седой генерал. Я готов двинуться по направлению к нему, как вдруг совершенно в противоположной стороне замечаю за одним из столиков в углу молоденькую, красивую даму и двух молодых людей в штатском. Они - не обыкновенные люди. Это видно по их благородным царским лицам. Вся публика поворачивается ко мне, наблюдая за тем, что я буду делать. Чувствую на себе взгляды всех офицеров и Гершельмана. Я подхожу к столику, где сидят эти трое. За три шага до столика, вытянувшись в струнку, с поднятой рукой к козырьку и глазами, обращёнными к даме, останавливаюсь и спрашиваю разрешения.
- Ваше Высочество, разрешите остаться?
Ея Высочество княгиня Ирина Александровна едва заметным наклонением своей царственной головки милостиво разрешает... Рядом сидевший с ее высочеством, его высочество князь Федор Александрович покраснел, сидевший напротив него молодой князь Юсупов улыбался. Отчётливый поворот, звон шпор, и я подхожу к столику своего офицерства.
- Слушай, Алик, так нельзя - ты смутил Их Высочества, - говорит Каракановский, посмотри - они покраснели. Вся публика на них смотрит.
За нашим столиком воцарилось молчание... Все ждали от меня сведений. Но я отвлекся совершенно другим... Сейчас я думал о них. Как любил я их, как хотел, как мечтал отдать, положить за них жизнь. Почему они, мелькало в моём уме, ничего не предпринимают, почему они молчат, ведь таких, как я много... Покажи, скажи хоть одно слово, и мы пойдём на всё, на смерть! Нужно убить Троцкого, Ленина - убьём; нужно взорвать Исполком - взорвём; итти в рядах на бой - пойдём! Я вспомнил тех мальчиков. Ведь они - Поповы, Ханжёнковы, Певцовы умирали там, в степях, только за них - Романовых. Несколько раз и я смотрел смерти в глаза, хотел её, но она не шла, и каждый раз, когда из "нагана" я разбивал череп красноармейца, я думал одно: я мщу этому проклятому рабу за то, что он поднял руку на своего господина...
( Read more... )А.Вонсяцкий