Из протокола допроса оуновца Я.Островского ВОПРОС: Расскажите, что вы делали с начала прихода немцев?
ОТВЕТ: Как только вступила немецкая армия, было видно, как ловят евреев и стреляют. Местные люди ловили комсомольцев и бывших доносчиков НКВД и выдавали гестапо, и тех потом расстреливали.
Я узнал, что мои документы, что были в НКВД с моей распиской и мое псевдо «ОКУНЕВ» находятся в руках начальника района (шефа района). Когда я узнал об этом, я не знал куда деваться и что делать. Я имел одного товарища в с. Муховцы и он мне сказал, что мое псевдо уже раскрыто и что меня за это расстреляют и посоветовал, во что бы то ни стало хотя бы 2-3 недели влезть и быть в оуновской милиции. Это, по его словам, должно было меня спасти. Я так и сделал. Вскоре меня вызвал местный комендант и показал мои подписки в НКВД. Я начал плакать, потом пришли мои родные и жена, начали его просить меня не трогать. Меня пока оставили, и я продолжал служить.
За время моей службы приводили комсомольцев и бывших доносчиков, их допрашивали, а потом вывозили и расстреливали. Я сам никого не арестовывал и не расстреливал. В милиции я проработал 3 месяца.
Раз однажды, вели коммуниста Ивана Волынского. Он был товарищем моего отца. Я начал просить коменданта его выпустить. Тогда он крикнул: «Что, хочешь с ним вместе лежать, доносчик?». Его все равно расстреляли, а мне его было ужасно жалко. Меня все время называли шпионом.
Вскоре немцы разогнали милицию ОУН. Я начал работать в маслобойке и работал там 5 месяцев.
Раз как-то вечером я встретил на улице районного шефа. Он мне говорит, что я должен ехать в Кременец на курсы полиции. Я начал его просить, чтобы меня отпустили, потому, что я уже достаточно намучился, тогда он как крикнет: «Замолчи «ОКУНЕВ», ты что уже забыл кто ты?». Я видел, что мне некуда деваться и поехал на эти курсы в Кременец.
ВОПРОС: Чему вас там обучали?
ОТВЕТ: Обучали муштре, рассказывали как арестовывать и делать обыски. Оружия не давали. На 30 человек дали 3 винтовки. Называлось это войско «ШУЦМАНДШАФТ»[13] или «оборонное товариство», а мы назывались ШУЦМАНЫ.
ВОПРОС: Где происходили эти курсы?
ОТВЕТ: В Кременце.
ВОПРОС: Что было после окончания учебы?
ОТВЕТ: После окончания учебы на курсах ВОЛОШИН был назначен комендантом Вишнивецкого района, а я его заместителем. Приступил я к работе в декабре 1942 года. Назначили меня не потому, что я был очень усердный, а потому, что я был грамотный.
ВОПРОС: Чем вы занимались, какая была ваша работа?
ОТВЕТ: Работа была такая: охрана возле жандармерии, охрана возле районного шефа. Нам специальных заданий не давали, т.к. эти задания выполняла жандармерия. Позднее, когда нужно было собирать податки, жандармы брали шуцманов и ездили на села.
ВОПРОС: Значит, вы вместе с жандармерией арестовывали людей и вместе с ней собирали податки с крестьян?
ОТВЕТ: Да, вместе...
В 1943 году прошли слухи о том, что прошли партизаны — советские и бендеровские. Вскоре начались большие гонения на шуцманов.
ВОПРОС: Когда это было?
ОТВЕТ: Мы удрали в марте (20 числа) 1943 года, а это было за 5 месяцев до этого.
ВОПРОС: Значит, вас вызвали в ноябре месяце 1942 года и вы вскоре удрали? а вы говорили, что стали работать заместителем коменданта в декабре 1942 года. Объясните это.
ОТВЕТ: Я кое-что в датах забыл и здесь ошибся. Значит, я начал работать заместителем коменданта в начале 1941 [14] году.
ВОПРОС: Что было дальше?
ОТВЕТ: Нас вызвал районный шеф и предложил преследовать коммунистов и бандеровцев, но мы ничего не сделали: ни одного советского агитатора, ни одного коммуниста не арестовали.
ВОПРОС: Почему вы разбежались в марте 1943 года?
ОТВЕТ: В марте месяце 1943 года мы все разбежались потому, что часть наших шуцманов должна была идти биться с партизанами в Белоруссию, другая часть продолжать свою службу, а часть должны были арестовать. Узнав, мы решили удрать и это сделали. После нашего побега, нас заменила польская полиция. Я в это время пошел в с. Кривчики и там перепрятывался. Когда жандармерия перестала нас преследовать, мне сказали, что я могу возвратиться обратно. Я возвратился в Вишнивец.
В июне 1943 года нас мобилизовали в бандеровскую партизанку. Там уже были все полицейские. Из нас бывших немецких полицейских был организован взвод. Мы участвовали в бою и бились в Подколодном, под Вышгородом и в с. Белка. После этих трех боев, бандеровцы начали убивать поляков. Это мне очень не понравилось.[15]
Однажды ведут четырёх хлопцев. У меня там был товарищ Саша. Я его спрашиваю. Что это за люди. Он пошел, узнал и говорит, что это была разведка КОВПАКА. Эти люди были вечером расстреляны. Я этого не видел, и в этом не участвовал. Этим занималось «СБ».
Когда я об этом узнал, я возмутился и говорю Саше: «как же так, пропаганда говорит, что мы действуем как советские партизаны, а тут получается, что их убивают». Саша тогда и говорит, что это только пропаганда, а в действительности это не так.[16] Саша также тут же мне сказал, что он лейтенант, бежал из немецкого плена говорит, что нужно отсюда бежать, иначе плохо будет.
Вскоре я удрал. Приходилось прятаться и от немцев, и от бендеровцев.
Через время какой-то начальник из бендеровцев присылает ко мне записку. Там было написано, что я — дезертир, но если я возвращусь, то мне простят и я буду работать по специальности. Дальше прятаться и от немцев и от бендеровцев было практически невозможно, и я снова ушел к бендеровцам. 3 месяца я работал мастером по колбасным изделиям. Я приготовил и законсервировал 5 тонн валового мяса, 2 тонны смальца и т.д. 1 тонну мыла приготовил.
ВОПРОС: Куда вывозили эти изделия и где их прятали?
ОТВЕТ: Об этом я ничего сказать не могу, т.к. ночью приезжали подводы и забирали неизвестно куда. Доверенным лицом я не был и мне ничего не говорили.
ВОПРОС: Когда, в какое время вы работали снова у бендеровцев?
ОТВЕТ: С ноября 1943 г. по январь м-ц 1944 года. После этого был дан приказ: все люди, которые были заняты в хозяйстве, которые не являются боевиками, должны разойтись по домам. Я пришел домой.
Когда пришла Красная Армия ко мне явились несколько человек. Я испугался и удрал. Прятался я в Маховецких полях. Туда ко мне пришел проводник по псевдо «МИХАСЬ» и меня мобилизовал. Он вывел ещё несколько человек, построил и сказал, что сейчас советы мобилизуют людей, нужно им помешать и скрываться. Мы все пошли, но ночью за Бодаками, я удрал.
ВОПРОС: Значит о базах вы ничего сказать не можете?
ОТВЕТ: О двух базах я знаю, а больше ничего сказать не могу.
ВОПРОС: Чем вы решили искупить свою вину?
ОТВЕТ: Кроме этих двух складов, я ничего не знаю. Хочу быть честным гражданином Советского Союза. Хочу пойти в Армию и оправдать себя. Еще хочу сказать, что вы меня не знаете. Но я хочу Вам сказать, что я все время был честным человеком. При немецкой власти меня сломили, но сегодня я решил снова стать порядочным человеком, потому, что меня мучает совесть.
ВОПРОС: Когда здесь происходили расстрелы?
ОТВЕТ: Начались расстрелы в 1941 году в июле месяце, как только вошли немцы. Расстреливали людей во рву. Потом расстреливали уже в 1942 году в июле, августе и сентябре месяцах.
ВОПРОС: Вы лично участвовали в расстреле?
ОТВЕТ: В первом расстреле я не участвовал. А потом, здесь под угрозой расстрела вынужден был стрелять.
ВОПРОС: Скажите много людей вы расстреляли?
ОТВЕТ : Нет, не много — человек 25-30. Потом я болел и 3 месяца из-за сильного тифа не вставал с постели.
Полностью:
http://www.uamoderna.com/md/173