Below are the 20 most recent journal entries recorded in docent's LiveJournal:

[ << Previous 20 ]

Friday, October 4th, 2013
10:33 am	Русь, Малая Русь и Украина Роман ХРАПАЧЕВСКИЙ. Историк Происхождение и становление этнонима «Украина», взаимосвязь этих процессов с комплексом названий «Русь —Юго-Западная Русь», «Малая Русь —Малороссия», их взаимное отношение к «Москве» и «России» — все это вопросы, которые до сих пор представляют значительный интерес как для историков, так и для современной жизни в ныне отдельных государствах «Республика Украина» и «Российская Федерация». При всем этом современное состояние проблематики нельзя признать удовлетворительным. Причиной этому большая политизированность вопроса, — дело в том, что корни данного явления зародились в период противостояния Московской Руси и Польско-Литовского государства, что отзывается вплоть до нашего времени. Разрыв с исторической традицией, т.е. с дореволюционной историографией, замена ее на «украинскую советскую», привели в вопросе генезиса понятия «Украина» к торжеству одной единственной точки зрения — концепции М.С. Грушевского. Ибо именно она лежит в основе как советской, так и современной украинской историографии. Поэтому прежде чем перейти к основной теме — как, когда и почему появился этноним «Украина», в каких он находился отношениях с «Русью», «Малороссией», «Москвой» и «Россией» в разные исторические периоды, какие этнические, конфессиональные и профессионально-политические группы выдвинули и употребляли его и когда конкретно — перечислим основные течения историографии, в которых рассматривалась вышеуказанная тематика. Для С.М. Соловьева характерно признание единства русского народа, и потому Юго-Западная Русь у него меняет название только хронологически, в соответствии с периодизацией политической власти там: сначала это просто Русь, позже Южная Русь, затем Литовская Русь и наконец Малороссия, которую населяет «православное русское народонаселение»; «украйна» используется только как название соответствующих пограничий Московского государства, Великого княжества Литовского и Польши — Речи Посполитой[1]. Аналогичного, т.е. политико-хронологического, подхода придерживается и В.О. Ключевский, разве что он добавляет к указанной выше последовательности еще и «Украйну» как синоним Малороссии с ее малороссийской народностью (при этом не указывая времени ее появления)[2]. Отечественная историография впервые стала подробно рассматривать проблему генезиса названий Малороссии, начиная с работы М.А. Максимовича «Давно ли Малая Русь стала писаться Малороссией), а Русь Россией» («Киевский Телеграф», № 7, 1868 г.). В ней М.А. Максимович попытался опровергнуть несколько мифов, которые были сформированы польской историографией того времени: приписывание Московскому государству внедрения названия «Малороссия» после 1654 г. и деления русского народа на Русь, рутенов и московитов», причем «московиты причисляются даже не к славянскому племени». Ряд фактических неточностей, допущенных М.А. Максимовичем (например, использование в качестве аргументов «универсалов Хмельницкого» из «Летописи» Самойло Величка[3]), вызвали опровержения со стороны Н.И. Костомарова. В полемическом ответе Н.И. Костомаров выдвинул свои объяснения, суть которых в том, что в XVII в., и до и после Переяславской Рады, «Малая Русь» и «малороссияне», конечно, употреблялись в Южной Руси, но были редко используемыми терминами (Костомаров считал, что сохранилось не более 4 упоминаний Малой Руси до 1654 г.), более всего присущими высокому слогу сочинений православных авторов, а в широком обиходе были просто «Русь» и «руський народ», а термин «Украина Малороссийская» является просто изобретением Самойло Величка в его «Летописи» и является характерным признаком якобы «универсалов Хмельницкого», сочиненных или самим Величкой, или кем-то в гетманской канцелярии как «бурсацкие штуки»[4]. В дальнейшем Н.И. Костомаров развил свою концепцию существования двух русских народностей — великорусской и малороссийской. В основном на базе аргументации М.А. Максимовича и Н.И. Костомарова покоятся взгляды «украинофилов» русской историографии. И если и есть какое-то отличие позиции В.Б. Антоновича от Д.И. Багалея, то только в большем или меньшем согласии с Н.И. Костомаровым. Однако никто из них не отрицал, а точнее, все они признавали, что: а) историческое название что для Великороссии, что для Малороссии — «Русь», или «Россия» в греческой огласовке, как общее название для них, т.е. как более широкое понятие; б) «Украина» появилась как топоним, обозначавший окраинные земли Речи Посполитой и Московского государства, а «Малороссия» (или Южная Русь) является действительным на тот момент этнонимом для «малороссийской/южнорусской» народности. Разногласия между «украинофилами» и другими дореволюционными историками заключались только в вопросе существования южнорусской, или малороссийской, народности как части общерусского народа. Одни из них осторожно настаивали только на существовании большей или меньшей этнографической самобытности ее, а другие более решительно заявляли о ней как об отдельной (но при этом русской) народности. Положение это изменилось с появлением концепции М.С. Грушевского. М.С. Грушевский создал т.н. «украинскую историческую школу», согласно которой представленные выше «традиционные схемы русской истории» неверны, а на самом деле ход исторического процесса был иным: домонгольская «Киевская держава» была творением одной, «украiно-руськой» народности, а «Владимиро-Московская держава» — другой, «великорусской». Соответственно, «Малая Русь» у него — это Галицко-Волынская держава (с ее гибелью и вхождением ее земель в состав Польши данное название «выходит из употребления»), а названия «малороссийский», «Малороссия», которые стали «официально принятыми надолго в российской державе... среди украинского общества не принимались и вместо их во все более широкое употребление входили названия "Украина", "украинский". Старое это название, употреблявшееся в старорусских временах в общем значении приграничья, а в XVI в. специализированное в приложении к среднему Поднепровью, которое с конца XV в. становится небезопасным, поставленным в исключительные обстоятельства выдвинутого против вечных татарских нападений приграничья — приобретает особое значение с XVII в., когда та восточная Украина становится центром и представительницей новой украинской жизни»[5]. За вычетом положения М.С. Грушевского о существовании уже на этапе Древней Руси отдельных народов — великорусского и украинского, суть его схемы была воспринята украинской советской историографией. Политика «коренизации», проводившаяся в УССР в 20-х годах XX в., на практике внедряла ее в образовательную и научную среду. В итоге, даже в сборниках «Материалов к истории Украины» можно было видеть такие вещи: в заголовке писалось «лист брацлавскоi шляхти королю Стефану Баторію про те, щоб укази писалися їм не польскою мовою, а українською», а в тексте самого памятника под этим заголовком читалось — «просимо... руским писмом выдавати»[6]. Последовательная подмена в таком духе производилась повсеместно, что полностью коррелировало с подходом М.С. Грушевского, который настойчиво заменял «Русь» на «Украину» в своей многотомной «Iсторii Украiни-Руси», объяснив, как это было выше процитировано, почему теперь существует только понятие «Украина» вместо Руси «старорусских времен». Появление этой «схемы украинской истории» вызвало серьезную и даже резкую критику со стороны таких крупных историков Великого княжества Литовского и Малороссии, как И.А. Линниченко, А.В. Стороженко и И.И. Лаппо. Если И. А. Линниченко в статье «Малорусский вопрос и автономия Малороссии», изданной в 1917 г.[7], опроверг как методологически неверную всю предложенную Грушевским схему, то А.В. Стороженко[8] и И.И. Лаппо[9] более подробно остановились на вопросе генезиса понятия «Украина» в связи с историческими названиями «Русь» и «Малороссия», а также на вопросе существования единого русского народа, объединяющего три русские народности. Для наших целей следует более подробно остановиться на двух последних работах. Обе они очень подробно исследуют этимологию слова «Украина» как в русском, так и польском языке. Кроме того, в них дается большое число цитат из русских и польских источников, демонстрирующих практику использования понятий «Украина/украйны», «Малая Русь/Малороссия» на протяжении всего древнерусского периода и вплоть до XIX в. Наиболее подробно исследуется вопрос в работе А.В. Стороженко, тогда как Н.И. Лаппо более сосредотачивается на вопросе единства русской нации, и собственно «украинский вопрос» является вспомогательным для него (правда, при этом у него приведены большие отрывки из сочинений таких польских авторов, как Я.Длугош, М.Стрыйковский и А.Гваньини, вместе с параллельными латинскими и польскими текстами их оригиналов). ПОЛНОСТЬЮ: http://www.vestnik-jzr.org.ua/vestnik20061-hrapacevskij.html (Comment on this)
Wednesday, September 25th, 2013
8:26 am	Депутаты Народного Собрания Западной Украины-5 Извиняюсь, не удержался. Подвернулась Малорусская историческая библиотека http://mnib.malorus.org/, а в ней – несколько весьма интересных редких изданий. Поэтому продолжаем процесс и вот еще 14 идентифицированных депутатов. Кстати, лично подсчитано среди установленных: умерли своей смертью – 59 чел., погибли в годы ВОВ – 19 чел., убиты бандеровцами – 14, «убитыхкровавойгэбней» - по-прежнему 0. Иванна Емельяновна Блажкевич (от Тернопольщины). Родилась 9.10.1886 в с.Денисов Козовского района в семье сельского учителя. В 1920 году окончила экстерном Львовскую учительскую семинарию и работала учительницей и воспитательницей детсадов в галицких селах, вела общественную работу среди женщин и молодежи, подвергалась репрессиям со стороны польских властей. За август 1919 у неё было проведено 17 обысков, 8 раз арестовывалась, 5 месяцев скрывалась в лесах у с.Крылос, потом – в Рожнятове. С 1922 и до конца жизни проживала в Денисове, учительствовала здесь до 1950 года. В 1938 во время пацификации была подвергнута порке, получив 130 палочных ударов, стала инвалидом. В 1941-1943 работала директором сельхозшколы. С 1905 годы выступала в печати со стихами, с 1920-х гг выходили стихотворные пьесы, поэтические сборники и рассказы для детей: ''"Святий Миколай у 1920 році" (1920), "Тарас у дяка" (1923), "Діло в честь Тараса", "Вертеп" (1924), "Мила книжечка" (1928), "Пухнастистий король" (1929), "В мамин день" (1931), "Обнова" (1933), "Івась-характерник" (1936), "Оповідання" (1937)'', "Подоляночка" (1958), "Прилетів лелека" (1971), "Чи є в світі що світліше?" (1977) и др. Роман о времени Первой мировой войны ''Жінка на бойовій лінії''. Автор воспоминаний об И.Франко, О.Кобылянской, В.Стефанике и др. Член Союза писателей Украины с 1963 г. Умерла 2.03.1977. Александр Романович Гуц (от Клеванской гмины). Родился в 1910 году в крестьянской семье в с.Деревяное. Комсомолец, затем член Волынского окружкома КПЗУ, был неоднократно арестован, осужден на 12 лет. В 1935 направлен в СССР на учебу, нелегально перешел границу. В 1939 зампред. Клеванского райисполкома. В 1941 участвовал в боях, попал в немецкий плен, бежал и создал подпольную группу. Был связным в отряде Д.Медведева. В 1943 был захвачен и убит бандеровцами в с.Деражне. Также были расстреляны его жена и брат коммунист-подпольщик Максим (1913-42) с женой-луганчанкой Неонилой. Илья Ильич Довганик (от Жолквы). Родился 1.08.1903 в с.Блищиводы, Жовкивского уезда, ныне Нестеровского района Львовской обл. в семье бедных крестьян. Член КСМЗУ, в 1926-30 возглавлял молодежную секцию ЦК «Сельроба». Член КПЗУ с 1928, член ВКП(б) с 1945. С весны до осени 1930 года был секретарем Львовского сельского окружкома КСМЗУ. В 1931 арестован и в 1934 на Луцком процессе осужден к 6 годам за коммунистическую деятельность на Волыни, в январе 1936 амнистирован. В 1936-39 сотрудник редакции ЦК КПЗУ, инструктор ЦК МОПР Западной Украины во Львове. Народный учитель. 15.01.1939 снова арестован поляками. С 24.09.1939 председатель ревкома Жолквы, после ВОВ был председателем райисполкома. Убит бандеровцами 5.ХІІ 1949. В г.Нестеров его именем названа улица. Богдан Корнилович Дудыкевич (от Львовщины). Известный историк родился 12.06.1907 в с.Кропивник, Калушского района Станиславской обл. С 1923 участвовал в революционном движении. Был секретарем Львовского окружкома комсомола, член КПЗУ с 1929, работал в агитпропотделе ЦК КПЗУ, редактором ряда комсомольских и партийных изданий (журн. "Сяйво", газ. "Молот", "Прапор комунізму"). За революционную деятельность был арестован в 1930 г. и осужден на Луцком процессе в 1934. С 1939 был на научной работе, директор исторического музея. Во время Великой Отечественной войны служил в Советской Армии, потом работал учителем и директором школы в Луганской обл. В 1949 закончил Львовский университет, кандидат исторических наук. Был секретарем Львовского обкома КПУ. С 1950 или 1954 года – директор филиала Центрального музея В.И.Ленина во Львове. Депутат ВС УССР 3 созыва. Заслуженный работник культуры УССР (1967). Автор ряда книг по истории Западной Украины: «Під прапором народного фронту. До історії квітневих подій 1936 року у Львові» — Львів,1956; «Боротьба трудящих Західної України за возз’єднання з Радянською Україною.—К.,1960; «Скарбниця ленінізму: про Львівс. філіал Центр. музею В.І.Леніна». - Львів, 1958. Умер 5.01.1972. Иосиф Теодорович Завадка (от Львовской обл.) Родился в 1898 в Смерекове Жолковского уезда, работал слесарем в Львовской ж/д мастерской, активист КПЗУ. В октябре 1921 был арестован по «Святоюрскому делу». С 1922 редактор «Рабочей трибуны» и член ЦИК Союза пролетариата городов и сел. 15.10.1923 снова арестован за коммунистическую пропаганду и сдан в солдаты. В конце 1920-х работал во Львовской «Просвите» и «Рабочем театре», за участие в котором в 1934 был снова арестован. Работал в парторганизации с.Смереков. В октябре 1939 был членом временного управления Львова. Умер в 1971 году. Сидор Онуфриевич Козийчук (от Ровенской обл.). 16 лет вступил в комсомол Западной Украины, с 1932 года член КПЗУ. Член Варковичевского райкома партии, за революционную деятельность в 1938 был арестован и осужден на 14 лет тюрьмы. Освобожден в сентябре 1939 Красной Армией. С 26.02.1940 председатель горсовета Дубно, был избран народным депутатом Верховного Совета УССР от Дубновского округа. 28.6.1941 погиб в бою с немцами, обороняя город. Федор П.Кравчук (от Ровенской обл.). Член КПЗУ. Организатор ячейки КСМЗУ в Грушнице, в 1936 был арестован и осужден на 6 лет. В сентябре 1939 освобожден, работал секретарем Ровенского горкома комсомола и зампред. райисполкома. В конце 1941 организовал и возглавил подпольную комсомольскую группу в Грушнице, был связан с организацией Новака в Ровно. В сентябре 1943 бандеровцы зверски убили его вместе с 7 соратниками, искололи штыками и ножами и выкололи глаза. 27.6.1965 в Грушнице был открыт памятник погибшим комсомольцам-подпольщикам. Андрей Иванович Мизюк (от Колков Волынской обл). Родился в 1912 в с.Колки. С 1930 года секретарь ячейки КСМЗУ, работал в «Сельробе», с 1933 член КПЗУ, возглавлял Колкивскую организацию. Подвергался арестам в 1932, 1935 и 1938, в сентябре 1939 освобожден Красной Армией из Брестской тюрьмы, участвовал в организации уездного ревкома, председатель временного волостного управления. С 1940 года зампред., затем председатель районной плановой комиссии. С началом ВОВ был эвакуирован в Южно-Казахстанскую область, затем окончил Рязанское артиллерийское училище и отправился на фронт. Воевал до 1944, затем направлен на совработу в Волынскую обл: зампред., председатель Колковского райисполкома до 1946. В 1946-48 учился в Партийной школе при ЦК КПУ, затем избран 1 секретарем Турийского райкома КПУ. С февраля 1949 по сентябрь 1952 председатель Волынского облисполкома, с июля 1954 по 1957 – председатель Луцкого горисполкома. В 1940 избран депутатом ВС УССР, переизбирался в 1947, 1951 и 1955. Терентий Федорович Новак (от Гощи). Родился 30.10.1912 в селе Гоща на Волыни в семье крестьянина. Член КПЗУ с 1934 года, вёл активную революционную работу в подполье как член Волынского окружкома под псевдо «Ятель». В 1936 после налёта на тюрьму и освобождения политзаключенных, преследуемая польскими жандармами группа Ятеля пересекла советскую границу. Затем он был нелегально переправлен по линии НКВД в Польшу, в 1939 выслежен жандармерией, арестован и осуждён на 30 лет тюремного заключения в Люблинской крепости. В сентябре 1939 освобожден Красной Армией, работал в Ровенском обкоме КПУ. К 1941 окончил 2 курса исторического факультета местного пединститута. Во время ВОВ в июле 1941 года был заброшен за линию фронта на территорию Ровенской обл. Официально работал директором фабрики валенок, гребёнок и щёток и одновременно возглавлял подпольную группу, был секретарём подпольного горкома КПУ, подполковник. С 1943 поддерживал связь с партизанским отрядом Д.Медведева. После освобождения Ровно в феврале 1944 под именем полковника Петера был переправлен в Келецкое воеводство Польши (лес Сикерно-Ратайе), где командовал соединением партизанских интербригад «Вольносць» и «Звиценство» в составе Армии Людовой. После войны работал в органах госбезопасности, с 1965 года в запасе. Герой Советского Союза (10.5.1965). Окончил ВПШ при ЦК КПСС. Жил в Львове, работал в обществе по охране памятников истории и культуры. Автор ряда мемуарных книг о подпольно-партизанской деятельности: "Червоі сіячі", "Поєдинок" (1974), «Пароль знают немногие» (1975). Умер 11.8.1983. Катерина Павловна Пильо (от Дрогобычской обл). Родилась в 1915 году в с.Далявы Дрогобычского уезда в бедной крестьянской семье. В 1932 вступила в КСМЗУ, с 1934 секретарь Далявского подпольного райкома, член Дрогобычского окружкома комсомола, член КПЗУ, была участницею IV съезда КПЗУ (Киев). Два года отучилась в партийной школе, затем вернулась на Западную Украину. В июле 1936 была арестована и в 1938 осуждена на 4 года тюрьмы и 7 лет лишения политических прав. Осенью 1939 освобождена из женской тюрьмы Фордон возле Быдгоща. С 1941 года на педагогической работе в Узбекистане. В 1946—1961 на партработе в Дрогобычской обл, Львовском горкоме КПУ. Затем работала во Львовском областном госархиве. Иван Федорович Сивохип (от Дрогобыча). Родился в 1907 году в с.Добривляны Дрогобычского уезда в бедной крестьянской семье. В 1923 вступил в КСМЗУ, с 1925 член КПЗУ. Избирался в состав районного и окружного комитетов КПЗУ, был членом Тернопольского и Бориславского комитетов, осужден за революционную деятельность. После освобождения с августа 1931 секретарь Дрогобычского окружкома, с мая 1934 заведующий сельским отделом ЦК КПЗУ, с сентября 1934 секретарь Львовского-Пригородного окружкома КПЗУ. В конце 1934 снова арестован и осужден к 9 годам. В сентябре 1939 освобожден Красной Армией и вернулся в Дрогобыч. Работал завотделом обкома профсоюза работников нефтепромышленности, инструктором ЦК профсоюза. В годы Великой Отечественной войны был в рядах Красной Армии, затем на советской работе. Проживал в Дрогобыче, персональный пенсионер. В 1984 вспоминал: «Я также был среди тех, кого рабочие и крестьяне избрали своими полномочными представителями. Это были волнительные, незабываемые дни. Дни истинного счастья. Как и все, кто тогда заседал в оперном театре, я по велению разума и сердца проголосовал за декларацию, в которой говорилось: «Выражая единодушную волю освобожденного народа Западной Украины, следуя примеру народов Советского Союза, Народное Собрание провозглашает установление Советской власти по всей Западной Украине». («Вільна Україна», 16.09.1984). Вильгельм Якубович Столярчук (от Станиславщины). Родился в 1898 году в г.Станиславе в семье рабочего. С 1918 участвовал в профсоюзном движении, в 1922 вступил в КПЗУ. В 1924—1928 член Станиславского окружкома партии, в 1928—1930 —член профсоюзного отдела ЦК КПЗУ и секретарь окружкома профсоюза работников химической промышленности во Львове. За организацию стачки в 1930 был арестован и осужден на 4 мес. тюрьмы, после освобождения снова взялся за старое и осенью того же года снова арестован. В 1934 на Луцком процессе осужден и до 1936 находился в тюрьмах Львова, Луцка, Золочева. 17.09.1939 избран председателем ревкома г.Станислава. Затем заведовал городским отделом соцобеспечения. В годы Великой Отечественной войны служил в Советской армии. Затем жил в Ивано-Франковске, персональный пенсионер. Иван Никандрович Тишик. Родился 26.09.1908 в с.Седлище, Старовыживского района Волыни. В 1928 окончил Луцкую гимназию. Член КПЗУ с 1927, в 1930 был арестован. С 1934 секретарь Ковельского окружкома, член ЦК КПЗУ. Один из организаторов Антифашистского конгресса деятелей культуры 1936 года во Львове. В 1940—41 работал замдиректора библиотеки АН УССР во Львове. Участник Великой Отечественной войны, с октября 1943 комиссар партизанского отряда в соединении имени Боженко. С апреля 1944 в рядах Советской Армии. Погиб в бою 18 VIII 1944. Клим Антонович Ткач (от Немовичей). Родился 21.10.1882 в с.Сычивцы Христиновского района в крестьянской семье, позже переехал в Катериновку Сарненского района. Народный поэт-самоучка, с 1905 печатался в прогрессивной прессе Львова, вступил в литературную группу «Горно». Поэмы: "Поліський месія" (1924), "Листи за кордон" (1926), "Поліщуки" (1928), стихи "Заклик", "Січнева пісня ріки" показывают борьбу западноукр. трудящихся за воссоединение с Советской Украиной. Активист КПЗУ и КПЗБ, преследовался властями, неоднократно арестован. С 1939 работал председателем Немовицкого волостного, затем сельского совета. 12.08.1943 был убит бандеровцами. (дополнение к №2) М.А.Васюта (от Ковельского уезда). Родился в Уховце, активный деятель КПЗУ, был неоднократно арестован польскими властями (в июне 1933 и в 1937). 21.7.1934 полицаи убили его брата Степана – секретаря Уховецкого райкома КСМЗУ и отца-коммуниста. В феврале 1940 года организовал колхоз и стал его первым председателем. В годы Великой Отечественной воевал в партизанском соединении Попудренко в звании младшего лейтенанта. Во время разгрома немецкого гарнизона в с.Тупичев Городенского района 27.05.1943 героически погиб и был похоронен здесь в братской могиле. В начале 1960-х гг его мать забрала урну с прахом и увезла в родное село на Волынь. Посмертно награжден орденом Отечественной войны 1 степени. (дополнение к №4) Ю.Шкалубина в сентябре 1939 был членом временного сельского комитета Нижнего Синевидного. Ю.Л.Шаер (от Бродов). В 1930-е возглавлял уездной комитет КПЗУ. Йосип И.Болкун (от Буска). В 1937 был членом местного «Сельроба». К.А.Стойко (от Золочева). Член КПЗУ, был арестован польськими властями. Был жив в 1963 году. В.И.Забавка (от Каменки-Струмиловской). В сентябре 1939 был секретарем местного ревкома и членом отряда «Красной гвардии». И.И.Николайчук. По профессии портной, был секретарем Острожского райкома КПЗУ. Жив в 1970 году. Леонтий Малкуш. Член Волынского окружкома КСМЗУ, был арестован в 1931 и осужден на Луцком «процессе 57» в 1934. Иван Ф.Богонос (от с.Рудки). Житель с.Новоселки-Гостинные. Был членом укома КПЗУ, избран членом Полномочной комиссии НСЗУ. Во время ВОВ партизанил и был убит немцами. (Comment on this)
Wednesday, September 11th, 2013
7:14 am	Про ОУН-овских перебежчиков Предупреждение: автор – ярый бандер-лог, так что фразеология и риторика соответствующие. Но если от них отвлечься и смотреть на чистый фактаж – картинка весьма интересная. Из книги М.Андрусяка «За межею повернення» Коломийщина ще пожинала гіркі плоди зради і переходу на службу до радянських органів держбезпеки провідника «Олеся» — Михайла Оманчука, ще сипалися материнські та вдовині прокляття на голову продажника. «Олесь», накоївши чимало лиха на Прикарпатті, пішов «угору» в своєму юдиному ремеслі, злочинствував уже у спеціальній боївці Міністерства державної безпеки разом з такими ж перевертнями у Львівській, тодішній Кам’янець-Подільській та інших областях України. Тим часом тяжкі випробування випали і на Станіславській окрузі ОУН. 10 лютого 1951 року до рук МГБ втрапив отруєний в криївці спецгазом «Нептун» 30-річний окружний референт пропаганди ОУН «Байденко» — Михайло Козакевич, уродженець села Ганнусівки Тисменицького району. Маючи козацьке прізвище, провідник не знайшов у собі козацького духу, щоби витримати жорстокі тортури, встояти під шаленим психологічним тиском. Після цілодобових допитів із погрозами, побоями та солодкими обіцянками погодився на співпрацю з органами держбезпеки, став під кличкою «Східняк» спецагентом МГБ. Його 23-річного охоронця «Клима» — Дмитра Бабака, уродженця села Підлужжя Тисменицького району, чекісти заарештували і використовували до суду в різних провокаційних операціях, аж поки не розстріляли 29 липня 1952 року. За короткий час емгебисти з допомогою «Байденка» зуміли добряче таки «пройтися» підпільними структурами ОУН Станіславщини. Таємно захопили 22 лютого 1951 року провідника ОУН Єзупільського району «Аркаса» — Остапа Шкварила та кущового ОУН «Соловейка» — Петра Вовка, які теж після відповідного «опрацювання» змушені були погодитися на співпрацю з органами МГБ. Керівники Станіславського обласного управління МГБ намагалися за будь-яку ціну перехопити підпільні канали зв’язку, які могли привести до найвищих провідників національно-визвольного руху на Прикарпатті. Численним оперативникам МГБ та загонам солдатів внутрішніх військ допомагали завербовані в різний час і за різних обставин спецагенти, яких контррозвідники МГБ ховали за кличками «Громадянин», «Сергій», «Свій», «Сєдов», «Смішний», «Петро», «Михайло», «Граб», «Арсен», «Новак», «Сосна», «Калина», «Каштанов», «Василь», «Переломов», «Береза»... ( Read more... ) (Comment on this)
7:02 am	Депутаты Народного Собрания Западной Украины-3 Вот еще 13 биографий и много-много фамилий неидентифицированных или малоизвестных депутатов. На сем я завершаю свою розыскную деятельность, ибо никаких «убитыхкровавойгэбней» так и не было обнаружено. Может быть, кому-то из пытливых юзеров повезет больше. Александр Бонифатьевич Гринько (от Лановецкого уезда Тернопольской обл). Родился 26.09.1919 в селе Грибове на Волыни, в 1938 закончил Тернопольскую гимназию и поступил на юридический факультет Вильнюсского университета. В начале Второй Мировой войны 10.09.1939 был арестован как “нелояльный”, освобожден Красной Армией. Поступил на медицинский факультет Львовского университета, но через полгода бросил. В 1940 году призван в Красную Армию, служил в Москве в Краснознаменном ансамбле песни и пляски А.Александрова. 24.06.1941 арестован НКВД и осужден на 10 лет «за антисоветскую деятельность», затем отбыл еще 5 лет ссылки в Красноярске (реабилитирован в 1965). С 1949 работал в лагерном театре, с 1956 актер Львовского театра им.Заньковецкой, в 1963 окончил Киевский государственный институт театрального искусства им.Карпенко-Карого. Народный артист Украины (1990). Наверное, единственный депутат, живой до сего дня. Ганна Григорьевна Гоголь (от с.Черче Рогатинского уезда Станиславской обл). Родилась в 1901 году. Крестьянка-беднячка, возглавляла «Женскую громаду» села, которая в 1938 разогнала националистов, пытавшихся сорвать краснознаменную маевку. Была избрана в состав Президиума и Полномочной комиссии для доклада правительству УССР о решении НСЗУ. Выступала в Киеве: «Мы жили в оковах панской неволи. У вас расцветали города, села, колхозы, а у нас по городам и селам, на улицах и под заборами гибли замученные, истерзанные польскими жандармами, изуродованные тройным гнетом крестьяне, рабочие и безработные, их несчастные дети и женщины. У вас расцветали средние школы, университеты, а у нас росли беспросветность, невежество, ужас безграмотности, темноты». С 1939 работала председателем плановой комиссии райисполкома, председателем колхоза. В 1940 году была избрана депутатом Верховного Совета УССР от Рогатинского округа. В 1942 стала членом ВКП(б). Закончила Республиканскую партийную школу при ЦК КП(б)У. С 1946 до 1958 – завотделом соцобеспечения Станиславской обл., затем на пенсии. В 1946-62 депутат ВС СССР 2-5 созывов. Умерла в 1963 году в Ивано-Франковске. Орест Кузьма (от Коломыи). Родился 28.12.1892 в с. Диниска Жовковского района Львовской обл. в семье учителя. С 1908 года занимался эсперанто, с 1910 был представителем международного центра этого движения на Коломыйщине. Сооснователь «Esperanto-societo Progreso» («Товарищество эсперантистов „Поступ“»), был избран его секретарем, делегат 8 Всемирного конгресса эсперантистов в Кракове. В 1913 закончил Коломыйскую гимназию и продолжил обучение в Вене: в Торговой академии и одновременно на правоведческом, затем философском факультете университета. В начале Первой мировой был мобилизован в австрийскую армию, потом перешел во Легион Сечевых Стрельцов, был ранен и демобилизован; закончил обучение в университете в 1918 году. Вернувшись в Коломыю работал в Окружной военной команде при ЗУНР, руководил типографией ОВК. Затем был учителем химии в Коломыйской гимназии урсулянок. В 1922 издал на собственные деньги «Повний підручник до науки міжнародньої мови есперанто» и эсперантско-украинский словарь «Ключ до есперанто». Во время Великой Отечественной войны остался в оккупации и продолжал работать учителем в гимназии. В 1946 выселен в Сибирь, работал учителем биологии, в 1956 вернулся в Коломыю, поработал учителем в СШ №5 и 24.12.1957 вышел на пенсию. В 1968 эсперантская комиссия УССР избрала его почетным членом за большие многолетние заслуги в популяризации эсперанто. Умер 15.12.1968 в Коломые. Максим Максимович Козенко (от Станислава). Родился в 1905 году. Член ВКП(б) с 1926, с 1936 года инструктор Николаевского горкома КП(б)У, в 1937-39 – первый секретарь Покровского райкома Днепропетровской обл., затем 1 зампред Днепропетровского облисполкома. С ноября 1939 по 1941 председатель Станиславского облисполкома. Был избран в Президиум НСЗУ, в 1940 – депутатом Верховного Совета УССР. В годы войны в 1941-43 начальник Оперативной группы при Военном совете 37 армии, в 1943-44 уполномоченный ЦК КПУ по Станиславской обл. участвовал в организации партизанского движения. В 1945-48 первый секретарь Балтского райкома КП(б)У Одесской обл. С 1948 директор Бендерского плодопитомника, с 1950 мастер бетонно-растворного узла треста «Сахстрой» Одесской обл. Созонт Васильевич Букатчук (от Косовского уезда Станиславской обл). Родился 3.05.1896 в селе Кобаки Косовского уезда, с 1908 учился в Вижницкой гимназии. В 1914 мобилизован в австрийскую армию, вскоре попал в русский плен. Работал на спиртзаводе на Урале, после Октябрьской революции вступил в Красную Армию. Вернувшись домой, начал вести активную общественную деятельность. В 1923 вступил в КПЗУ, основал первую партячейку в Кобаках, возглавлял коммунистические организации Покутья, неоднократно арестован. В 1928 делегат ІІІ съезда КПЗУ в Харькове, избран членом ЦК. В 1930 году участвовал в Европейском конгрессе трудового селянства в Берлине, затем отучился год в партшколе в Москве и работал инструктором ЦК КПЗУ по Львовщине и Волыни. В 1932 организовал массовые маевки в уезде, за революционную деятельность был арестован и осужден к 15 годам заключения, в сентябре 1939 освобожден Красной Армией из польской тюрьмы. Работал зампред. Косовского райисполкома. В июне 1940 организовал в Кобаках первый в области колхоз имени М.Черемшини, был избран депутатом Верховного Совета УССР. В 1941-1944 был в Красной Армии, участник Великой Отечественной войны. С 1944 заведующий Косовским райсобесом. Умер 13.03.1948. Иван Д.Волынюк. Родился в селе Жабьем (ныне Верховина, Станиславской обл). В 1924 при помощи С.Букатчука создал здесь первую ячейку КПЗУ, члены которой читали запрещенную литературу, приносимую им из с.Кобаки. В 1928 возглавил революционную организацию «Сельроб-сдність» в селе Криворивня, которая на выборах 1930 выдвинула его кандидатом в депутаты польского сейма. 20.02.1938 выступил в газете "Селянські вісті" со статьей, в которой рассказал про тяжелую жизнь гуцулов и призвал к борьбе, чтобы "здобути собі кращу долю, а на слухати "самостійників" українського буржуазного націоналізму та їм подібних". В сентябре 1939 избран председателем народного комитета с.Жабье, затем депутатом НСЗУ, в 1940 – депутатом Верховного Совета УССР. В начале Великой Отечественной войны был схвачен немецко-фашистскими оккупантами и в августе 1941 расстрелян в селе Ильцы вместе с 1500 мирных жителей. Его дело продолжил брат Василь, в 1944 избранный председателем сельсовета Жабьего, но вскоре убитый бандеровцами. В с.Верховина в честь братьев Волынюков названа улица. Витольда Ивановна Процив (от Коломыи). Родилась 23.06.1912 в г.Косив. Окончила учительскую семинарию сестер василианок в Станиславе. Работала учительницей в Дятькивской начальной школе, была куренной в «Пласте», затем жила и работала в Коломые. Художница (цикл рисунков «Моя Гуцульщина»), искусствовед, автор школьных учебников: «Уроки образотворчого мистецтва» (1976, 1981, 1983, 1986, 1987). При немецкой оккупации в 1941-44 была директором Коломыйской украинской школы им.Л.Украинки, затем преподаватель местного педагогического училища. Депутат Верховного Совета УССР 4-5 созывов от Станиславской обл. и Коломыйского горсовета. В период «перестройки» стала активной националисткой, вступила в «Рух», затем в «Конгресс украинской интеллигенции», «Просвиту», «Союз украинок» и др. Умерла 30.09.1999. Григорий Амвросиевич Ткаченко. Родился 21.01.1904 в семье крестьянина-бедняка в с. Соколовка Киевской обл. После Октябрьской революции 1917 года избирался председателем сельского комитета бедноты, председателем сельсовета, секретарем парторганизации, председателем колхоза в Гребенковском и Попелянском районах. После окончания Высшей коммунистической сельхозшколы работал директором областной школы переподготовки колхозных работников. С 1937 года – на партийной работе: 1 секретарь Уманского и Рокитянского райкомов. В октябре 1939 был главой Временного управления г.Тернополя, избран депутатом НCЗУ, был членом Секретариата. С 27.11.1939 – 2 секретарь Тернопольского горкома, затем 1 секретарь Шумского райкома партии Тернопольской области. Участник Великой Отечественной войны, майор. С 1946 года до выхода на пенсию в течение 25 лет работал 1 секретарем Белоцерковского райкома КПУ Киевской обл. 26.02.1958 удостоен звания Героя СоцТруда. Феодосий Леонтьевич Додь. Родился 4.01.1914 в селе Подлипки на Волыни. В 1931 году за участие в революционном движении был арестован польскими властями, около года провел в тюрьме. В 1933 вступил в Комсомол Западной Украины и был избран секретарем Радзивиловского райкома КСМЗУ Волынского воеводства. С декабря 1933 инструктор, с апреля 1934 — секретарь Львовского окружкома КСМЗУ. Член КПЗУ с 1934 года, с апреля 1935 секретарь Дрогобыче-Бориславского окружкома КСМЗУ, затем Холмского окружкома КСМЗУ. В начале 1936 арестован польскими властями и 17.07.1937 осужден на 12 лет. В сентябре 1939 вышел из тюрьмы, избран председателем Радзивиловского временного волостного комитета. С января 1940 до июня 1941 — зампред. Красноармейского (Радзивиловского) райисполкома и председатель районной плановой комиссии. После начала войны был эвакуирован, работал инспектором по штатам Новгород-Северского райфинотдела Черниговской обл, в каучук-совхозе Наркомата резиновой промышленности СССР в Южно-Казахстанской обл, деловодом Южно-Казахстанского облвоенкомата в Чимкенте. С 1944 зампред., с июня 1945 по 1946 председатель Красноармейского райисполкома Ровенской обл. В 1946 вступил в ВКП(б). В 1946—1948 учился в Высшей партийной школе при ЦК КПУ. С сентября 1948 по декабрь 1949 председатель Ровенского городского, в 1949—1955 Ровенского обласного исполкома. В 1956—1962 зампред. Волынского облисполкома. Был депутатом Верховного Совета СССР 2-4 созывов, членом ЦРК КПУ в 1952–1954, кандидатом в члены ЦК КПУ в 1954–1956. Умер 4.10.1964. Меер Пейсахович Шпрингер. Родился 19.09.1909 в Ковеле в семье скототорговца. Во время 1 Мировой войны семья переехала в Одессу, где он работал продавцом газет, курьером в советском учреждении. После возвращения в Ковель в 1921 году работал учеником в магазине, грузчиком, приказчиком на складе. Член КПЗУ с 1930 года. В 1932 арестован и осужден польскими властями на 6 лет. Отбывал срок в луцкой, седлецкой, полоцкой тюрьмах. В 1936 вернулся в Ковель, вел подпольную работу, через 3 месяца снова арестован. Был отправлен в концлагерь Береза-Картузкая, где пробыл 15 месяцев. Через полгода после выхода на свободу снова арестован и в 1938 осужден на 12 лет. 18.09.1939 освобожден Красной Армией из тюрьмы г.Равичи, вернулся в Ковель. Работал заведующим городской биржи труда, дежурным на ж/д вокзале, зампред. горисполкома Ковеля. В 1940 избран депутатом ВС Украинской ССР от Ковельского округа Волынской обл. Участник Великой Отечественной войны. После тяжелого ранения был демобилизован, в 1944 направлен на Волынь, где вплоть до 1975 проработал на Луцком пивзаводе — директором, бригадиром цеха. С 1975 персональный пенсионер. Степа́н Иосифович Ту́дор, настоящая фамилия Олексюк (от Золочева). Известный писатель родился 25.08.1892 в с.Пониква. Во время Первой мировой войны мобилизован в Австро-Венгерскую армию, в 1915 попал в русский плен и до 1923 жил на советской Украине. Участник Гражданской войны, боец Корсунской ревбригады, организатор кооперативов. Возвратившись в Галицию, в 1926 закончил Львовский университет и стал активным деятелем КПЗУ. Печатался с 1925. Вышли книги: сборник «Рождение» (1929), повесть «Молочное сумасшествие» (1930), наиболее крупное произведение – антиклерикальный роман-памфлет «День отца Сойки» (1932-1941). В 1927 организатор группы западноукраинских пролетарских писателей «Горно» и редактор журнала «Окна». В 1931-1939 жил в Золочеве. В сентябре 1939 возглавил ревком, затем временное управление города, был избран членом Полномочной комиссии НСЗУ. Стал членом правления Львовского отдела Союза писателей Украины, руководителем Львовского филиала Института литературы АН УССР. Погиб 22.06.1941 во время налёта фашистской авиации на Львов. Григорий Васильевич Гаврищук (от села Космач Коломыйского уезда Станиславской обл). Потомственный лесоруб. Окончил 4 класса сельской школы и 20 лет проработал лесорубом в Карпатах. В сентябре 1939 организовал в родном селе отряд «народной милиции» для самообороны от поляков. Был избран в состав Полномочной комиссии для доклада правительству СССР о решении НСЗУ. Выступал в Москве на внеочередной сессии ВС СССР. 1.02.1945-1.02.1950 был председателем горисполкома Коломыи, избирался депутатом Верховного Совета СССР 1-5 созывов (1940-62), дослужился до руководителя треста «Прикарпатліс». Благодаря ему в Космаче были построены Народный дом и форельный комплекс. В 1958-65 проживал в Ивано-Франковске на ул.Драгоманова, 8, где в 1987 ему была установлена мемориальная доска (снята в 1996). Юстин Михайлович Шкалубына (из села Синевидск Вижный Стрыйского уезда Станиславской области). Крестьянин, член КПЗУ, делегат 3 съезда (1928). В январе 1932 был арестован за организацию "Сельроба". Был секретарем подпольного райкома партии на Стрыйщине, за участие в революционной деятельности в июле 1937 осужден Станиславским судом к полутора годам тюрьмы. 28 октября 1939 докладывал НСЗУ о конфискации помещичьих земель. Был избран в состав Президиума и Полномочной комиссии для доклада правительству СССР о решении НСЗУ. Неидентифицированные депутаты ( Read more... ) (Comment on this)
Monday, September 2nd, 2013
3:08 pm	Депутаты Народного Собрания Западной Украины-2 В одном из своих многочисленных опусов некий пан Сергийчук обмолвился, что сводного единого списка депутатов НСЗУ нет до сих пор. Ну что же, продолжаем работу, начатую здесь. Возвращаясь к исходному вопросу, напоминаю: за три подачи (включая сегодняшнюю) мною выложены биоданные на 26 депутатов. Но ни один из них никак не попадает в категорию «невинноубиенныхкровавойгэбней». Однако, тенденция… Хотя, быть может, кто-нибудь из юзеров, читающих сие, может дополнить и предъявит наконец хоть одного депутата НСЗУ, расстрелянного в рамках сталинских репрессий ? Галина Гурская (от Львова). Польская писательница и общественный деятель. Родилась 14.05.1898. В 1923 закончила Брюссельский свободный университет, с 1924 проживала во Львове. Занималась благотворительностью, начала программу по радио для детей из неблагополучных семей и беспризорников. В 1936 участвовала в организации Антифашистского конгресса деятелей культуры, работала в Лиге защиты прав человека и гражданина, входила в группу польских левых писателей «Предместье». С 1931 выпустила несколько романов, посвященных в основном детям польских рабочих: «Над чорною водою», «Второй подъезд», «Мальчишки с городских улиц», «Тупик», «Побег». Впервые перевела на польский язык «Дневник» Т.Шевченка. В начале Великой Отечественной была арестована гитлеровцами и после 9 месяцев тюрьмы расстреляна в еврейском гетто Львова 4.6.1942. Мария Семёновна Ких (от Львова). Родилась 4.10.1914 в с.Новосёлки-Кардинальские Люблинского воеводства (ныне Польша) в бедной крестьянской семье. С 14 лет работала швеёй в частной мастерской во Львове, вступила в Коммунистический союз молодёжи Западной Украины, в 1935 году стала членом КПЗУ. После присоединения Западной Украины начала работать 2 секретарем Львовского горкома комсомола, избиралась членом ЦК ЛКСМУ. Была избрана в состав Президиума НСЗУ и Полномочной комиссии для доклада правительству УССР о решении НСЗУ. После начала Великой Отечественной войны эвакуировалась в Оренбургскую обл. Окончив курсы радиодела, в 1943 году была заброшена в немецкий тыл в составе партизанского отряда «Победители» под командованием Д.Медведева (база знаменитого разведчика Н.Кузнецова). После окончания войны работала 2 секретарем Львовского горкома комсомола, завотделом по работе с женщинами обкома КП(б)У, зампред. Львовского облисполкома. С 1947 года избиралась депутатом Верховного Совета УССР 2-7 созывов, была зампред. ВС УССР. В 1959—70 директор литературно-мемориального музея И.Франко, позже возглавляла правление Львовского областного отделения общества советско-польской дружбы. Умерла 9.09.1979 во Львове. Иван Юрьевич Кравчук (от Дрогобыча). Родился в селе Колпец 20.01.1909. Рабочий-горняк, за участие в революционном движении в 1930 году был арестован польскими властями и осужден на 2 года. В 1932 вступил в КПЗУ. В 1933-35 секретарь райкома КПЗУ во Львовском воеводстве, в 1935 секретарь Дрогобычского окружкома, был арестован и осужден к 7 годам заключения. Освобожден в сентябре 1939 Красной Армией. 27.10.1939 зачитал проект Декларации о государственной власти, единогласно принятый НСЗУ. Был также избран в состав Полномочной Комиссии для доклада правительству СССР о решении НСЗУ. В 1940 избран депутатом ВС СССР. В 1939-41 работал заведующим Дрогобычским облкоммунхозом. С началом Великой Отечественной вступил в РККА, в 1943-44 был комиссаром партизанского отряда имени Попудренко. С 1944 первый зампред, в 1946-47 председатель Дрогобычского облисполкома. С 1947 председатель Стрыйского горисполкома, затем работал начальником леспромхоза. Умер 13.6.1950. Иван Демьянович Рубчак, оперный певец. Родился 7.3.1874 в семье портного, с 12 лет пел в хоре. С 1893 руководил самодеятельным хором в Калуше, с 1894 выступал вначале в качестве хориста, затем пел ведущие партии во Львовском укр. театре общества "Руська бесіда", в составе которого гастролировал по Галиции. Пению обучался у М.Коссака в муз.-драм. школе при Львовском укр. театре. В 1915—17 работал в труппе "Тернопольские театральные вечера", в 1918—19 организатор "Украинского театра" и "Нового Львовского театра". До 1939 выступал в различных украинских труппах в Галиции и Закарпатье. На заседании НСЗУ он сказал: «Всю мою долгую жизнь я должен был смотреть, как мой народ стонал в неволе национальной и социальной. Казалось мне, что умереть придется, не увидев солнца свободы. Но произошло чудо. Настоящее чудо из-за Збруча. И в наше окошко засветило солнце. И теперь мы смело можем сесть в наших хатах и сказать себе словами нашего великого гения Тараса Шевченко, что «в своїй хаті своя правда, і сила, і воля!» Результатом нашего собрания должно стать постановление: Западная Украина с сегодняшнего дня является составной частью Украинской Советской Социалистической Республики» («Вільна Україна», 30.10.1939). В 1939—41 актер Укрдрамтеатра им.Л.Украинки (Львов), в 1944—52 — Львовского драмтеатра им.М.Заньковецкой. Заслуженный артист УСССР (1945). Умер 11.5.1952 во Львове. ( Read more... ) ПС. Если кто-нибудь может помочь и дополнить список: милости прошу в комментарии. (Comment on this)
Monday, August 26th, 2013
2:48 pm	Депутаты Народного Собрания Западной Украины Недавно в очередной ЖЖешной дискуссии один юзверь порадовал меня новым историческим открытием: что-де почти все делегаты Народного Собрания Западной Украины были потом расстреляны «кровавыми НКВДистами». В связи с чем возник интерес проверить персоналии. Напомню: Народні Збори Західної України – временный орган власти, созданный с целью правового оформления нового статуса Западной Украины после вступления на ее территорию Красной Армии в сентябре 1939 г. Выборы в Собрание проводились 22 октября 1939 г. По официальным данным, в голосовании приняли участие 92,83 % избирателей, из которых 90,93 % отдали голоса за предложенных кандидатов. По 1495 округам были избраны 1484 депутата. Заседание НС3У прошли в Львове 26 - 28 октября 1939 г. Были приняты 4 декларации: об установлении советской власти в Западной Украине; о вхождении Западной Украины в состав СССР и воссоединении с УССР; о конфискации помещичьих и монастырских земель; о национализации банков и крупной промышленности. Обобщенных данных по персоналиям я не нашел, пришлось собирать самому по одиночке. Итак, среди известных депутатов: Изидор Степанович Шурко (от села Глиняны Золочевского района Львовской области). Родился 6.5.1907, служил в польской армии, был рабочим на ковровой фабрике Хамулы. При Советской власти назначен техноруком (главным инженером) национализированной фабрики, затем до пенсии был рабочим на МТС. Умер 23.6.1984. Следов «крывавойгэбни» в биографии не наблюдается. Петр Тимофеевич Тронько (от Назовизивского округа Надвирнянского уезда Станиславского воеводства). Родился 12.7.1915, работал в шахте, затем учителем, отслужил в Красной армии, затем на комсомольской работе. В сентябре 1939 был направлен в органы временного управления на Западную Украину, утвержден 1 секретарем Станиславского обкома комсомола. Участник Великой Отечественной, стал крупнейшим ученым-историком, профессор, академик, вице-президент АН УССР, глава Союза краеведов Украины и Харьковского землячества. Умер 12.9.2011. Кирилл Иосифович Студинский был избран председателем НСЗУ. Родился 4.10.1868, учился во Львовском и Венском университетах, профессор ЛУ, с 1939 декан и завкафедрой украинистики, с 1940 проректор, академик ВУАН, глава НТШ. Известный галицкий ученый-языковед , в 1940 был избран депутатом Верховного Совета УССР. С началом Великой Отечественной был вывезен из Львова, но погиб при эвакуации. В начале «нацвозрождения» активно муссировалась версия, что его-де застрелили НКВДисты под Тернополем, чтобы он не попал к немцам. Но эту байку опровергла диаспорная же ученая Н.Полонская-Василенко, которая вспомнила в мемуарах, что встретила Студинского с чемоданами уже в Киеве в начале июля и он собирался отправляться дальше – в Уфу. Так что до столицы Украины академик-таки добрался. А если еще учесть, что еще в 1930 году он был избит ОУНовцами за «советофильство», то попытки записать его в «жертвы большевицких репрессий» выглядят совсем уж неубедительно. Василь Александрович Барвинский. Родился 20.02.1888, учился во Львовском и Карловом университетах, известный композитор, доктор искусствоведения (1940). С 1915 был директором и профессором Львовского музыкального института имени Лысенко, преобразованного во Львовскую консерваторию, с 1939 одновременно возглавлял Львовское отделение Союза композиторов СССР. В 1941-1944 был в эвакуации, затем вернулся во Львов. В 1948 был репрессирован и отбыл 10 лет в лагерях, затем вернулся во Львов. Умер 9.6.1963, в 1964 посмертно реабилитирован. И.И.Турянский (от села Чайковичи Самборского района Львовской обл.). В своем выступлении на заседании Народных Зборов внес предложение о конфискации всех земель помещиков, монастырей и крупных государственных чиновников и передаче их крестьянам. Он сказал: «Наши дети уже не будут вне школы, наши дети не будут за 40 сотинков работать на фольварках, а будут на тракторах ездить, будут летать на самолетах, будут учителями, профессорами» («Вільна Україна» 2.11.1939). Стал инициатором колхозного движения. Мария Перестюк, сельская учительница. О ней, к сожалению, не известно ничего, кроме видеозаписи выступления на Народных Зборах. См. с 5.01 http://youtu.be/oPhD5-s21FM Матвей Бабчук в выступлении указал на разницу меж военными осадниками и осадниками-бедняками: «Селянські ради повинні докладно розглянути цю справу. Винні геть – біднота має землю». Александр Андреевич Луцкий (от Станиславской области). Родился в 1910, член ОУН с 1930 года. Был руководителем Станиславской окружной референтуры ОУН. Работая в подполье, проник в аппарат одного из райисполкомов Станиславской области и под чужой фамилией был избран депутатом НСЗУ. В начале войны — один из организаторов батальона «Нахтигаль», руководил мобилизационным отделом Провода ОУН (б), с конца 1941 до начала 1943 командовал взводом в 201 шуцманшафт-батальоне в Беларуси, обер-лейтенант. Затем организатор и первый командир «Украинской народной самообороны», преобразованной в группу УПА-Запад. 29.01.1945 был захвачен опергруппой НКГБ, осужден и расстрелян 13.11.1946. Этот, да – действительно жертва «крывавойгэбни», но увы, назвать его «невинной жертвой, необоснованно репрессированной» язык не поворачивается. Евгений Кондратович Кисельчук (от села Дермань Здолбуновского района Ровенской обл.). Родился в 1908, учился в Ровенской гимназии (1924-29), затем в 1931 закончил учительские курсы в Остроге и работал учителем в селе Копыл Колковской волости. За участие в ОУН в 1936 был уволен, сидел в польском концлагере Береза Картузская. При Советах с 3.10.1939 – директор средней школы в Дермане Первом. Во время НСЗУ вел подробные записи, которые ныне хранятся в музее У.Самчука при Дерманской гимназии. Был арестован 24.12.1939 за принадлежность к ОУН и антисоветскую деятельность, вины не признал, освобожден 13.06.1940. Во время Великой Отечественной в 1944 мобилизован в Красную армию, воевал и был ранен. Позже снова работал учителем в школах до выхода на пенсию в 1968 году. Умер в 1978. Кстати, если учесть, что Народное Собрание ЕДИНОГЛАСНО высказалось за присоединение к СССР, то получается и эти ОУНовцы тоже голосовали за присоединение. Документальное приложение ПС. Если кто-нибудь может помочь и дополнить список: милости прошу в комментарии. (Comment on this)
Thursday, August 8th, 2013
3:51 pm	Две статьи о махновцах Две корреспонденции советского газетчика 1919 года о его пребывании в отрядах Махно и о батьке лично. Так как написано незадолго до того, как большевики с ним разругались, представляет интерес. В НАСТУПЛЕНИИ. Раннее холодное утро. Наша бричка катится в предрассветном тумане, как в облаках. Впереди мягко, словно осторожно постукивают пушки, а справа светлым блеском разгорается восток. Вот потянуло резким утренним ветерком и косматый туман заволновался, задвигался и помчался белыми призраками по полям. Через полчаса и кругом расчистился необозримый степной простор, в котором тонут и теряются села, деревья и люди. А впереди, где-то там, глухие удары. Дорога то в гору, то под гору, то открывается нам далекий горизонт, то вновь закрыт кругозор склонами холмов. Вот бричка вкатывается на вершине холма и чуть не сталкивается с серой фигурой в солдатской шинели и папахе. — Стой. Кто идет? — берется за винтовку наш спутник, начальник оперативного штаба — Новик. Солдат что-то хочет сказать, открывает рот, двигает губами, но мы ничего не слышим, кроме хрипенья. Молодое, почти детское лицо юноши грустно и покорно смотрит на нас. Губы посинели и видимо с трудом сжимаются для ответа. — Какого полка, роты? — спрашивает начальник штаба. — Седь... мого. Второй роты, — чуть слышно шепчет солдат, — Заболел совсем: двое суток на поле... в цепи… без смены. — А записка от ротного есть? Солдат растерянно оглядывается и точно припоминает что-то. — Нет, записки нет. Ротный сказал, ступай, я и пошёл. — Назад, — сурово приказывает начальник штаба. — Махно отдал приказ: кто без записки вернется с фронта — расстреливать. Ступай назад и возьми записку от ротного. Солдат оглядывается. Обратно надо идти несколько верст. Он поправляет винтовку за плечами и робко просит все тем же шёпотом: позвольте сесть к кучеру, трудно мне. Начальник штаба, сам солдат, минуту колеблется; страданья этого почти мальчика трогают его закаленную душу. — Как твоя фамилия? — спрашивает он. — Федосенко. — Ну, ступай, ложись. Я по телефону сообщу в штаб. Бричка снова катится. Запахнувшись в тулуп, наш спутник закуривает и объясняет. Только молодежь и надежна. Семнадцати и восемнадцатилетние всю подпольную работу на себе вынесли, при австро-германцах. Да и теперь все больше они сражаются. Орудийные удары все ближе и ближе. Мы едем вдоль полотна железной дороги, мимо покинутых домиков, сторожек, разбитых и одиноких. Около одной из них, повозочки группа копающихся солдат. Вновь берем винтовку на изготовку, так как тут возможны самые неожиданные встречи. — Вы что? — кричит начальник штаба солдатам у сторожки. К бричке подходит молодой парень с винтовкой. — Два пулемета захватил, бегу я по селу, а крестьяне говорят; вон в той хате кадеты с пулеметами сидят. Я в окно бомбу, а за ней сам, и ну стрелять в них из нагана. Четырех уложил, пулемет на бричку и... вот, ротный приказал отвезти в штаб. Что, в штаб... — А они исправны? — Совершенно исправны, говорит пулеметчик, уже любовно смотревший на добычу. — Для чего же вы, чорт дери, их из строя взяли! Вместо того, чтобы повернуть, да по кадетам ударить из них, вы пулеметы в штаб волокете. Похвастать захотели?.. Да за это, знаете, что бывает!.. Новик свирепо ворчит и поворачивает пулеметы обратно в бой, который кипит уже вблизи. Орудийные выстрелы рявкают резко, раскатисто где-то тут, за пригорком. Бричка подкатывает к железнодорожному разъезду, на котором стоят под парами паровоз. Копошатся люди. И вдруг… Гоу! Гоу! грохают над самым ухом два орудия. Это на площадке батарея громит неприятеля. Мы слезаем с брички и идем в полуразбитый домик. Там уже суетятся телефонисты. Начальник связи, толстый, маленький Дербенджи, вертится с телефонной трубкой в руках и отдает приказания. Домик только что, всего несколько минут, отбит от кадет, и теперь устанавливает связь. — Вот, говорит Дербенджи, — захватили весь штаб. Тут карта немецкого генерального штаба. Два орудия отбили. — А кто это там, у забора лежит? — Кадет. Отстреливайся до последнего выстрела. Наши окружили его, а он еще в пяти шагах стрелял. У забора в тени лежит совершенно нагое тело убитого. Здесь уже такой обычай —мертвых хоронят, в чем мать родила. И враги и наши раздевают убитых догола. Уткнувшись в землю лицом, словно оглядываясь в глубь земную, лежит мертвый кадет. Из шеи по плечам растеклась, расплескалась кровь и алой сеткой покрыла белую кожу. А пушки ревели и ревели. Впереди находилась станция, занятая кадетами и орудия били и по станции и по их цепям. В голубом небе, словно перья, летели дымочки от разрывов шрапнели. Справа наши торопливо устанавливают еще два орудия. В полуверсте на вершине гребня стояла маленькая группа наших наблюдателей и к ней бежал с телефонной катушкой под пышкой телефонист. — Первое и второе! Трубки 80, огонь! К ударам с разъезда присоединяются удары этой батареи. Мы идем на наблюдательный пункт, оставив бричку в лощине, чтобы не обнаружить орудий. На гребне товарник Шаровский и Чудке, — два выдающихся махновских артиллериста—руководят артиллерийским боем. Мы здороваемся, отходим в сторону, дабы не мешать. — Надо парочку снарядов послать вон в ту лощину, вишь, они там накапливаются,—говорит Шаровский. Полный и солидный Чучко медленно подносит к глазам бинокль, словно прикладывается к нему, и, полуобернувшись к телефонисту, командует: — Трубка 130, правее, ноль десять. Огонь! — Огонь! — передает телефонист, и сзади сейчас же грохают дна выстрела и над головами шипит, точно две огромных змеи, два снаряда. Трах-трах.. лопаются шрапнели впереди над склонам, и два дымки плывут и тают. — Вон-вон-вон... побежали, — возбужденно говорит подвижный Шаровский, а спокойный Чучко снова только прикидывает бинокль к глазам и командует: — Трубка 140, левее, ноль пять. Огонь! По залитой солнцем земле бегут вдали крошечные силуэты. Степной ветер мешает эти фигурки с пылью и кажется издали, что эти то встающие, то припадающие к земле люди, то выходят из земли, то вновь проваливаются, вздымая кругом себя прах. Бах-бах... рвутся шрапнели над мечущимися фигурками. По их резким движениям и судорожно быстрому бегу врассыпную, чувствуется панический ужас. Орудия бьют и бьют, белые пушинки разрывов, порхают над полем цепью и словно нежась, тонут в солнечных лучах. На взмыленном коне подскакивает партизан. — Полковой командир приказал перенести огонь вперед. Наши цепи пошли в атаку на станцию и снаряды поражают своих. — Ну, уж и своих, бормочет Чучко. — Прошлый раз тоже трепали кадет, а сказали своих. Влево, около маленького здания станции тарахтят винтовочные выстрелы и заметно какое-то движение. Это атакуют засевших здесь офицеры. Издали станция, окутанная прозрачным пухом станционного сада, кажется гнездом, около которого на солнышке происходит воробьиная возня. В этом просторе в небесной глубине все кажется маленьким и самое сражение похоже на игру. Над деревней под нашими ногами тоже вьются клубочки разрывов, редких и каких-то беспорядочных, блуждающих то тут, то там. Отступающие кадеты торопливо отстреливаются, посылая снаряды в ту деревню, откуда сами только что были выбиты. Мы едем в деревню. Беленькие безмолвные хатки стоят словно вымершие. Людей не видно при въезде. Только разбитые кое-где окна да свеже расщепленные пулями сучья показывают, что всего несколько минут здесь кипел бой. Ставни всюду закрыты: крестьяне на всякий случай загораживаются от пуль ставнями. Оглушенные выстрелам куры, гуси и утки, сбившись в кучу, прижавшись друг к другу, сидят под заборами и у стен. А над зелеными куполами деревенской церкви судорожно бьется стая белых голубей. При каждом новом разрыве они взлетают ввысь, словно кидаясь в бездонную лазурь, и потом снова припадают, как бы обессилев, к церковным куполам. Но не садятся, а кружатся, кружатся и при новом ударе снова упадают в небо. Собаки молча, поджав хвосты, жмутся к избам и молча провожают нашу бричку главами. Какой оглушительный лай подняли бы они в другое время! А теперь во всей природе, залитой весенним светом, чувствуется разлитая всюду тревога и настороженность. Деревенская улица вьется, словно лесная тропинка. На одном из поворотов лошади шарахаются в сторону. На черной земле белеют два голых трупа поперек дороги. — Свои или кадеты? — недоумевали мы. — Кадеты, — отвечают ребятишки, собравшиеся кругом, — вон и перегони! В двух шагах валяется изорванная солдатская гимнастерка, на которой нашиты погоны защитного цвета. Ползущий по земле ветер треплет густые волосы мертвецов и пудрит их черною пылью. — Надо убрать трупы, товарищи, закопать их, — говорит Новик показавшемуся у забора крестьянину. Тот сейчас же бочком-бочком отходит и скрывается, не ответив на слова. — Вот черти, ругается Новик. Изволь те, удрал. Вот, рабская, трусливая порода. Мы слезаем с брички и идем искать людей. После стука и грохота несколько дверей открывается одна, за которой стоит целая куча баб. Раздвинув бабью толпу, Новик находит несколько мужиков, предусмотрительно спрятавшихся за бабьими спинами. — Товарищи... кто здесь у вас?.. нам надо трупы убрать, похоронить, взять с дороги. Мужики переминались с ноги на ногу и переглядывались. — Да мы... Як же мы… Мы не можем... — наконец ответил, почесываясь, один. — Почему? — Да, як же мы... без приказу... — Я вам приказываю загремел Новик. — Чтобы сейчас... — Як же так, — снова чешутся мужика. — Теперь земля мерзлая копать трудно. Новик грозит, ругается, кричит. И мужики неохотно принимаются за уборку мертвых. — Где командир полка? — запыхавшись, спрашивает подскакавший всадник. — На том конце деревни кадеты засели в школе, и к ним спешат на подмогу колонисты; надо скорей, беда будет. Ну, вот беда. Командир на станцию пошел с цепями в атаку, отвечает Новик, и подумав, говорит: — Надо бы пообедать. Жрать хочется, как волку. И мы входим в первую попавшуюся хату обедать. А. Сергеев Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №75. 4 апреля 1919 г. МАХНО. О Махно в Украине ходят легенды. Крестьяне говорят о нем, как о своем народном герое, поднявшем знамя восстания против австро-германцев, скоропадчины и гайдамачины. Рассказывают сотни случаев из его партизанской деятельности, визируя, украшая вымыслами и даже приписывая Махно какое-то не простое происхождение — мифическое. — Наш батько, — говорят украинцы, — чи с чортом знается, чи с богом, а тилько вин не простий человик. Кто же такой Махно? Гуляй Поле В Александровском уезде, Екатеринославской губ. имеется огромное село Гуляй-Поле с 24 тыс. населения. Кроме крестьян, в селе есть завод сельско-хозяйственных машин. На этом заводе в свое время в качестве маляра, а затем токаря работал местный крестьянин Нестор Иванович Махно. В 1905 году он сошелся с местной группой анархистов, участвовал в ряде экспроприации и политических убийств и, будучи пойман, был сослан на каторгу. Революция 1917 года освободила его, и Махно, явившись в Гуляй-Поле, быстро сформировал анархистский отряд, задавший местной буржуазии не мало тревоги. С приближением австро-германцев отряд этот был разоружен, и часть его арестована, и буржуазия предполагала выдать партизанов австро-германцам, но в последнюю минуту партизаны были освобождены, а Махно уже ускользнул перед приходом германцев. Во время австро-германской оккупации Махно подобрал себе семь человек таких же, как и он, отчаянных головорезов и с ними начал смертельную борьбу и с австро-германцами, и гайдамаками, и помещиками, и вартовыми. Началась жестокая погоня за Махно. За голову Махно были обещаны крупнейшие суммы Укрыватель наказывался смертью или разорением. Но крестьяне не выдавали Махно, и так дело продолжалось до того момента, когда началось очищение Украины от австро-германцев. С этого времени Махно начал открыто действовать, набирая партизанов и останавливая целые колонны австрийских и германских войск, с двумя-тремя партизанами наводя ужас только одним своим именем. Со стороны петлюровского командования Махно было предложено присоединиться к войскам директории, но Махно категорически отказался. В ответ на запрос «селянского съезда», состоявшегося в гор. Александровске о том, как Махно смотрит на власть директории, Махно ответил: «Как на авантюру, отвлекающую внимание масс от революции!» и отказался от совместных действий с петлюровцами. Взятие Екатеринослава. Развивая свею боевую деятельность, Махно занял Синельниково и двинулся на Екатеринослав, где имелось несколько тысяч петлюровцев. Махно действовал с исключительной дерзостью и хитростью, свойственной его крестьянской натуре. Несколько человек из его отряда были посланы в Екатеринославские петлюровские отряды с тем, чтобы подготовить почву для успешного нападения. Махновцы подпоили охрану железнодорожного моста, а Махно захватил рабочий поезд, высадил рабочих и, посадив своих партизанов под видом рабочих, вкатил в Екатеринослав. 600 человек махновцев разбили, разогнали тысяч семь петлюровцев и овладели всеми правительственными зданиями. Но удержать город в руках не было сил, и Махно приказал раздавать населению и рабочим оружие. Это оружие получили и петлюровцы и, справившись, ударили на махновцев со всех сторон. Бой был очень неравен. Сам Махно, осыпаемый пулями, отстреливался из оставшейся трехдюймовки до последней минуты. Отряды Махно были прижаты к Днепру, где уже тронулся лед. Один старик рабочий показал отступающим место, где можно было перейти на другой берег по не совсем еще растаявшему льду. Махновцы отступили, оставив в Екатеринославе на память о себе развалины разбитого и сожженного торгового квартала, из которого по отступающим махновцам стреляли из винтовок и пулеметов. Помощь большевиков. На этот раз положение Махно было критическое. С севера он был под ударами петлюровцев, с юга наступали добровольцы Уже деникинские отряды заняли узловую станцию Пологи, затем ст. Гуляй-Поле, находящуюся в 7 верстах от самого седа Гуляй-Поле. У махновцев не было патронов, и только отчаянными вылазками, в которых принимали участие буквально все гуляй-польцы, и старые, и малые, отбивали приступы добровольческой армии. В этот момент наиболее стойкие из начальников местных отрядов заколебались и на общем совещании решили в перейти на сторону петлюровцев и этим спасти село от окончательного разгрома, к которому деникинцы заранее приговорили Гуляй-Поле, как ядовитое гнездо махновщины. Против этого решения восстал сам Махно с двумя-тремя товарищами, заявив, что расстреляет всякого, кто присоединится к петлюровцам. Положение спас Дыбенко, подходивший от Харькова со своими отрядами. Через головы петлюровцев с крестьянами прислало к Махно в мешках немного патронов, с которыми гуляй-польцы немедленно ударили на кадетов и погнали их за Пологи. На запрос Дыбенко, признает ли Махно советскую власть и подчиняется ли советскому командованию, Махно ответил безусловным, безоговорочным согласием, и его отряды влились в украинскую красную армию, образовав бригаду Заднепровской дивизии. При этом Махно был назначен командиром бригады, и ему было дано одно из самых серьезных военных заданий — разбить добровольцев и очистить железную дорогу до самого Бердянска, разделив, таким образом, одесскую союзническую базу от красновского Дона. И этy задачу Махно выполнил блестяще: добровольцы разбиты и загнаны вглубь Крыма, и Бердянск занят. Махновцы Отряды Махно состоят из крестьян окрестных волостей, добровольцев или мобилизованных общими приговорами. Вооруженные чем попало: австрийскими, германскими, русскими, итальянскими, румынскими винтовками, берданками однозарядными, «Гра», с патронами в карманах, босые, оборванные, партизаны сражаются дьявольски смело, отбирая занятые кадетами родные села. Начав войну без единого орудия, Махно отбил у деникинцев семь пушек — русских трехдюймовок и германских сорокасемимиллиметровых, десяток пулеметов, разбил и отнял бронированный поезд. Против Махно добровольцы выдвинули свою лучшую сводно-гвардейскую дивизию, в составе Семеновского, Павловского, Измайловского гренадерского, Преображенского и других полков. Офицерский и добровольческий состав этой дивизии — преимущественно из старой императорской гвардии, под командованием генерал-майора Тилло. И маляр-революционер Махно после ряда упорных боев так разгромил цвет царской гвардии, что после боя за Большой Токмак, где базировался Тилло, добровольцы бежали в панике несколько десятков верст вглубь Крыма. Помогавшие добровольцам немецкие колонии, такие, как, например, Блюменталь, были разгромлены окончательно, и колонисты тысячами стали сдавать оружие, и выражать покорность советской власти. Среди махновцев имеется множество безумно смелых и талантливых людей. Таковы, например, два артиллериста, Чучко и Шаровский, командующие батареями. Оба солдата фронтовики, не получившие никакого образования, а умеют великолепно разбираться в боевой операции, искусно поставить батарею и с неподражаемым хладнокровием и умением пристреляться с двух-трех выстрелов по любой цели. К этому надо прибавить и что для взятых без замков орудий махновцы сами в Гуляй-Польском заводе сельско-хозяйственных машин сливают и пригоняют замки и пускают эти пушки в ход. После боя, во время которого махновцы-артиллеристы влепили один за другим шесть снарядов в выходивший кадетский бронепоезд и забрали его, пленные рассказывали, что руководивший боем гвардейский полковник был восхищен такой работой махновских наводчиков и вслух выражал свое удивление и объявил, что если бы эти артиллеристы попали ему в руки, он, не расстреливая, озолотил бы их с тем, чтобы они перешли нему на службу. Другим таким организаторским талантом является начальник оперативного штаба в Пологах рабочие Путиловского завода Новик. В отсутствии Махно он ведет операции на фронте с замечательным чутьем, действуя по боевой линии протяжением свыше 100 верст. Он организует отряды, вводит их бой, перебрасывает с места на места артиллерию, улаживает тысячи всевозможных ежедневных трудностей и осложнений, снабжает боевыми припасами и т. д. И все это без намека на помощь со стороны какого-либо военного специалиста, которых здесь нет. Семья Махно. Трудно описать все мучения, которым подвергалась семья Махно. Даже крошечных 3-4-летних детей Савелия Махно, одного из братьев Нестора Махно, не оставляли в покое и на улицах снимали с них последнюю рубашонку, говоря: «это германское, отдай». Несколько раз приходили к ним, выгоняли из хат, собирались жечь их, снова откладывали, потом через день-два снова приступали с тем же и, наконец, сожгли и взорвали самые стены. Другого брата, Емельяна Махно, калеку-инвалида, вернувшегося с фронта, расстреляли совершенно без всякого повода в нескольких саженях от матери старухи. В настоящее время семья Махно ютится в тесной хате старшего брата. Махно мог бы реквизировать лучший дом в богатом Гуляй-Поле для своей семьи. Но он этого не делает, не желая, чтобы кто-нибудь имел право сказать, что он воспользовался властью для своих выгод. А.Сергеев Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №82. 13 апреля 1919 г. (Comment on this)
3:49 pm	Резня во Львове. 65 лет назад ...Часто приказы о казни женщин, заподозренных в пособничестве Советам, отдавались заранее, а позднее последовательно выполнялись специально созданными для этого отрядами. Один такой отряд СБ, предназначенный для проведения карательных акций против подозреваемых-москалек действовал во Львове, где и был обнаружен в июне 1948 г. (1) 21 июня 1948 уборщица в Львовском государственном университете (в настоящее время Львовский университет им. Ивана Франко) убирала мусор в университетской конюшне. Там она нашла множество отрубленных человеческих ног. В ужасе она немедленно вызвала милицию. В ходе расследования советские оперативники обнаружили восемнадцать обнаженных и изуродованных трупов — семнадцать женщин и один подросток. Как позднее рассказывал на допросе в МГБ один из членов карательного отряда повстанцев: Члены группы [действовали] по заданию ОУНовского подполья. С ноября 1947 г. мы систематически убивали лояльно настроенных к советскому режиму жителей близ расположенных к городу Львову районов. С этой целью встречали намеченных к ликвидации на Львовском вокзале или городском базаре, заманивали их под разными предлогами в конюшню Львовского государственного университета. Там мы убивали их ударами тупого предмета по голове, после чего закапывали в землю (2). Почти все трупы успели настолько разложиться, что только шесть из них родственники смогли опознать (в основном по личным вещам или одежде). Каждую из шести убитых можно было заподозрить в сочувствии Советам или дружбе с советскими военными или гражданскими специалистами. Отрывки из списка погибших показывают, что часто СБ карала смертью совершенно незначительные “проступки”: — МОЙСИН Марина, 1930 г. рождения, возраст 17 лет. Убита 8 апреля 1948 г. Два двоюродных брата МОЙСИН служили в Красной Армии. МОЙСИН систематически носила на продажу молоко в дом, где жили агенты МВД-МГБ. — МИРОН Мария, 23-х лет. Беженка из Польши. Приказ СБ о ее казни содержит только общий обвинительный акт: “Лояльно настроена к советскому режиму. Аккуратно выполняла все обязательства перед государством”. — БУЯНОВСКАЯ Мария, 1922 г. рождения, возраст 15 лет. Убита 16 июня 1948 г. БУЯНОВСКАЯ была выслана в Германию для принудительной работы с 1942 по 1946 г. Брат ее служил в Красной Армии и погиб на фронте. — ИВАНИШИНА Анна, 1908 года рождения, 38 лет. Убита 30 мая 1948 г. Муж ее сестры работал председателем сельсовета и в 1945 г. вместе со всей семьей убит бандой УПА. ИВАНИШИНА проживала в том же самом доме, но в тот раз она чудом избежала смерти. Смертный приговор СБ был в конце концов приведен в исполнение почти три года спустя. — КУХАРЬ Екатерина, 1923 г. рождения, возраст 24 года. Убита 20 мая 1948 г. Ее брат был демобилизованным солдатом, прослужившим шесть лет в Красной Армии. — МАЕР Пелагея, 1924 года рождения, возраст 23 года. Убита в апреле 1948 г. В период немецкой оккупации работала в подсобном хозяйстве немцев. При отступлении немецкой армии в 1944 г. вместе с другими членами семьи была увезена в Германию. Вернувшись на родину в Львовскую область в 1947 г. МАЕР состояла в активе села. По показаниям осведомителей ОУН, ее дом часто посещался офицерами МГБ (3). Однако незначительными эти обвинения могут показаться теперь. Тогда подобное поведение — простое проявление сочувствия Советам и сотрудничество с ними — влекло за собой серьезные последствия. Очевидно, оно отождествлялось с настоящим предательством украинского народа. В каждом их этих случаев жертва была убита топором, молотком или трубой (4). У одного трупа на шее осталась веревочная петля длиной более метра — знак страшного ритуального допроса, который обычно предшествовал казни подозреваемых в сотрудничестве с врагом. Эта особая карательная команда СБ состояла из девяти человек и действовала по прямым указаниям командира полка УПА, базировавшегося в близлежащем лесу в районе Бобрки. Одного из университетских извозчиков — Кузьму Kеньo — заставляли периодически собирать дрова в лесу и встречаться с руководителями УПА, которые вручали ему инструкции для передачи другим членам отряда. Все казни были совершены в соответствии с полученными приказами. Keньo завербовал в отряд его давний друг Захарий Лычко — офицер украинской дивизии СС “Галичина”, который был арестован Советами в 1946 г. (5) Местное население, конечно же, знало о расправах над женщинами и боялось их. Крестьянин А.В.Васильев писал из Стрыйского района 1 сентября 1946 г. своему двоюродному брату: “Бандиты зарезали шесть женщин за одну ночь! Здесь теперь страшно — ложишься спать и не знаешь, проснешься ли снова” (6). В инструкциях середины 1946 г. отрядам ОУН-УПА было приказано не убивать украинских женщин, которые хотели стать советскими гражданами, и ограничиться ликвидацией отступников в своих рядах, пособников Советов и провокаторов — но не членов их семей (7). Однако эти директивы поступили слишком поздно, чтобы оказать заметное влияние на повстанцев: в войне против Советов в рядах подпольщиков нарастала деморализация и падала дисциплина. Предыдущие приказы ликвидировать советских шпионок проложили дорогу для несанкционированных расправ над женщинами. Самосуд над женщинами по разным причинам замалчивался. По мере того как повстанцы все чаще и чаще терпели поражения, украинские женщины становились козлами отпущения. Примечания. 1. Совершенно секретный доклад начальника ГУББ Украины полковника Сергиенко в Киев, июль 1948. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.1285. Л.19-26. Обнаружение этого отряда немедленно повлекло за собой отправку заместителем министра МВД УССР генерал-майором Булыгой совершенно секретной телеграммы в Москву, министру МВД СССР С.Круглову. Телеграмма датирована 24 июня 1948. См.: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп.1. Д.2973. Л.152-153. Вверху телеграммы карандашом Круглов написал: “Т[оварищ] Серов. Пр[ошу] встретится со мной. Круглов”. Эта заметка показывает, что сообщение было воспринято как дело чрезвычайной важности. В августе 1948 министром МВД Украины Строкачем для Круглова был подготовлен итоговый доклад. См.: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп.1. Д.2973. Л.283-286. 2. Подписанный Кузьмой Кеньо текст признания, датированный 24 июня 1948, был передан шифрованной телеграммой в Москву. ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп.1. Д.2973. Л. 152. 3. Сводные данные приводятся на основе материалов в ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп.1. Д.1285. Л.20-21. 4. Криминалисты полагают, что такой вид убийства указывает на возможности: или убийство было совершено из засады, или же убийца испытывал внутренний дискомфорт. Так как в каждом случае убийство было совершено в присутствии нескольких человек, то маловероятно, что засада была необходима для совершения казни. В таком случае судебные эксперты считают, если убийца нападает сзади, т.е. находится вне поля зрения жертвы, то акт насилия неприятен обвиняемому – он не хочет встречаться с жертвой глазами. Это важное различие. Из этого вывода вытекает, что члены СБ, убивая женщин, просто следовали полученным приказам об их ликвидации, которые были отданы другими людьми. Они не были отрядом садистов, а солдатами, выполняющими долг. 5. ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп.1. Д.1285. Л.22. 6. Из совершенно секретной сводки запрещенных цензурой писем из Дорогобычской области за период 1-19 сентября 1946, направленной генерал-лейтенантом МГБ Ворониным секретарю Дрогобычского обкома партии. Сводка датирована 3 октября 1946. ДАЛО. Ф.5001. Оп.7. Д.279. Л.119-121 oб. В этом докладе приводятся 98 примеров вылазок украинских “бандитов”, позаимствованных из 21325 писем, прочтенных цензорами МГБ. 7. ЦДАГОУ. Ф.1. Оп.23. Д.2968. Л.54. Из книги Джеффри Бурдса. «Советская агентура». Глава «Москальки». (Comment on this)
Monday, July 15th, 2013
2:37 pm	Резня во Львове. 65 лет назад Часто приказы о казни женщин, заподозренных в пособничестве Советам, отдавались заранее, а позднее последовательно выполнялись специально созданными для этого отрядами. Один такой отряд СБ, предназначенный для проведения карательных акций против подозреваемых-москалек действовал во Львове, где и был обнаружен в июне 1948 г. (1) 21 июня 1948 уборщица в Львовском государственном университете (в настоящее время Львовский университет им. Ивана Франко) убирала мусор в университетской конюшне. Там она нашла множество отрубленных человеческих ног. В ужасе она немедленно вызвала милицию. В ходе расследования советские оперативники обнаружили восемнадцать обнаженных и изуродованных трупов — семнадцать женщин и один подросток. Как позднее рассказывал на допросе в МГБ один из членов карательного отряда повстанцев: Члены группы [действовали] по заданию ОУНовского подполья. С ноября 1947 г. мы систематически убивали лояльно настроенных к советскому режиму жителей близ расположенных к городу Львову районов. С этой целью встречали намеченных к ликвидации на Львовском вокзале или городском базаре, заманивали их под разными предлогами в конюшню Львовского государственного университета. Там мы убивали их ударами тупого предмета по голове, после чего закапывали в землю (2). Почти все трупы успели настолько разложиться, что только шесть из них родственники смогли опознать (в основном по личным вещам или одежде). Каждую из шести убитых можно было заподозрить в сочувствии Советам или дружбе с советскими военными или гражданскими специалистами. Отрывки из списка погибших показывают, что часто СБ карала смертью совершенно незначительные “проступки”: — МОЙСИН Марина, 1930 г. рождения, возраст 17 лет. Убита 8 апреля 1948 г. Два двоюродных брата МОЙСИН служили в Красной Армии. МОЙСИН систематически носила на продажу молоко в дом, где жили агенты МВД-МГБ. — МИРОН Мария, 23-х лет. Беженка из Польши. Приказ СБ о ее казни содержит только общий обвинительный акт: “Лояльно настроена к советскому режиму. Аккуратно выполняла все обязательства перед государством”. — БУЯНОВСКАЯ Мария, 1922 г. рождения, возраст 15 лет. Убита 16 июня 1948 г. БУЯНОВСКАЯ была выслана в Германию для принудительной работы с 1942 по 1946 г. Брат ее служил в Красной Армии и погиб на фронте. — ИВАНИШИНА Анна, 1908 года рождения, 38 лет. Убита 30 мая 1948 г. Муж ее сестры работал председателем сельсовета и в 1945 г. вместе со всей семьей убит бандой УПА. ИВАНИШИНА проживала в том же самом доме, но в тот раз она чудом избежала смерти. Смертный приговор СБ был в конце концов приведен в исполнение почти три года спустя. — КУХАРЬ Екатерина, 1923 г. рождения, возраст 24 года. Убита 20 мая 1948 г. Ее брат был демобилизованным солдатом, прослужившим шесть лет в Красной Армии. — МАЕР Пелагея, 1924 года рождения, возраст 23 года. Убита в апреле 1948 г. В период немецкой оккупации работала в подсобном хозяйстве немцев. При отступлении немецкой армии в 1944 г. вместе с другими членами семьи была увезена в Германию. Вернувшись на родину в Львовскую область в 1947 г. МАЕР состояла в активе села. По показаниям осведомителей ОУН, ее дом часто посещался офицерами МГБ (3). Однако незначительными эти обвинения могут показаться теперь. Тогда подобное поведение — простое проявление сочувствия Советам и сотрудничество с ними — влекло за собой серьезные последствия. Очевидно, оно отождествлялось с настоящим предательством украинского народа. В каждом их этих случаев жертва была убита топором, молотком или трубой (4). У одного трупа на шее осталась веревочная петля длиной более метра — знак страшного ритуального допроса, который обычно предшествовал казни подозреваемых в сотрудничестве с врагом. Эта особая карательная команда СБ состояла из девяти человек и действовала по прямым указаниям командира полка УПА, базировавшегося в близлежащем лесу в районе Бобрки. Одного из университетских извозчиков — Кузьму Kеньo — заставляли периодически собирать дрова в лесу и встречаться с руководителями УПА, которые вручали ему инструкции для передачи другим членам отряда. Все казни были совершены в соответствии с полученными приказами. Keньo завербовал в отряд его давний друг Захарий Лычко — офицер украинской дивизии СС “Галичина”, который был арестован Советами в 1946 г. (5) Местное население, конечно же, знало о расправах над женщинами и боялось их. Крестьянин А.В.Васильев писал из Стрыйского района 1 сентября 1946 г. своему двоюродному брату: “Бандиты зарезали шесть женщин за одну ночь! Здесь теперь страшно — ложишься спать и не знаешь, проснешься ли снова” (6). В инструкциях середины 1946 г. отрядам ОУН-УПА было приказано не убивать украинских женщин, которые хотели стать советскими гражданами, и ограничиться ликвидацией отступников в своих рядах, пособников Советов и провокаторов — но не членов их семей (7). Однако эти директивы поступили слишком поздно, чтобы оказать заметное влияние на повстанцев: в войне против Советов в рядах подпольщиков нарастала деморализация и падала дисциплина. Предыдущие приказы ликвидировать советских шпионок проложили дорогу для несанкционированных расправ над женщинами. Самосуд над женщинами по разным причинам замалчивался. По мере того как повстанцы все чаще и чаще терпели поражения, украинские женщины становились козлами отпущения. Примечания. 1. Совершенно секретный доклад начальника ГУББ Украины полковника Сергиенко в Киев, июль 1948. ГАРФ. Ф.Р-9478. Оп.1. Д.1285. Л.19-26. Обнаружение этого отряда немедленно повлекло за собой отправку заместителем министра МВД УССР генерал-майором Булыгой совершенно секретной телеграммы в Москву, министру МВД СССР С.Круглову. Телеграмма датирована 24 июня 1948. См.: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп.1. Д.2973. Л.152-153. Вверху телеграммы карандашом Круглов написал: “Т[оварищ] Серов. Пр[ошу] встретится со мной. Круглов”. Эта заметка показывает, что сообщение было воспринято как дело чрезвычайной важности. В августе 1948 министром МВД Украины Строкачем для Круглова был подготовлен итоговый доклад. См.: ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп.1. Д.2973. Л.283-286. 2. Подписанный Кузьмой Кеньо текст признания, датированный 24 июня 1948, был передан шифрованной телеграммой в Москву. ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп.1. Д.2973. Л. 152. 3. Сводные данные приводятся на основе материалов в ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп.1. Д.1285. Л.20-21. 4. Криминалисты полагают, что такой вид убийства указывает на возможности: или убийство было совершено из засады, или же убийца испытывал внутренний дискомфорт. Так как в каждом случае убийство было совершено в присутствии нескольких человек, то маловероятно, что засада была необходима для совершения казни. В таком случае судебные эксперты считают, если убийца нападает сзади, т.е. находится вне поля зрения жертвы, то акт насилия неприятен обвиняемому – он не хочет встречаться с жертвой глазами. Это важное различие. Из этого вывода вытекает, что члены СБ, убивая женщин, просто следовали полученным приказам об их ликвидации, которые были отданы другими людьми. Они не были отрядом садистов, а солдатами, выполняющими долг. 5. ГАРФ. Ф. Р-9478. Оп.1. Д.1285. Л.22. 6. Из совершенно секретной сводки запрещенных цензурой писем из Дорогобычской области за период 1-19 сентября 1946, направленной генерал-лейтенантом МГБ Ворониным секретарю Дрогобычского обкома партии. Сводка датирована 3 октября 1946. ДАЛО. Ф.5001. Оп.7. Д.279. Л.119-121 oб. В этом докладе приводятся 98 примеров вылазок украинских “бандитов”, позаимствованных из 21325 писем, прочтенных цензорами МГБ. 7. ЦДАГОУ. Ф.1. Оп.23. Д.2968. Л.54. Из книги Джеффри Бурдса. «Советская агентура». Глава «Москальки». (4 Comments |Comment on this)
2:32 pm	Еврей или Жид ? Нельзя обойти молчанием оскорбительное для евреев слово "жид". Определенная группа украинских националистов вновь настаивает на признании его в украинском лексиконе. При этом основная и, быть может, единственная причина заключается в том, что употребление в украинском языке слова "еврей" является идеологической диверсией против Т.Шевченко, чтобы сделать "Отца и Пророка украинской нации антисемитом" (Г.Охрименко. "Вечерний Киев" 1.3.96). Множество подобных публикаций в настоящее время наводнило украинскую прессу. Постановка вопроса о названии евреев на Украине не нова и имеет свою историю. Еще в 1861 году журнал "Основа" пытался объяснить, что в народном представлении "жид" не имеет бранного оттенка. Такое толкование не было принято и вызвало негодование общественности в Большой и Малой Руси. В период украинизации, которой по иронии судьбы руководил Каганович, вновь возник этот вопрос. В "Русско-украинском словаре" АН Украины (1924 г.) говорится: Считаем нужным резко подчеркнуть, что в украинском слове "жид" как и в польском zyd абсолютно нет ни тени пренебрежения, заключенного в русском слове "жид". Почти в то же время Грушевский в "Истории Украины" так высказался при первом упоминании евреев: "Жидов называем Жидами не в насмешку (как теперь иногда зовут) - только потому, что у нас такое название всегда было, а другого не бывало. Так их у нас называли, и в самом названии нет ничего оскорбительного" (перевод мой. - И.А.). Чтобы согласиться или опровергнуть приведенные выше утверждения, пришлось прочитать горы украинских книг, издаваемых за 3 прошедших столетия в Украине, Канаде, США и Германии. Все источники украинской литературы, в которых наиболее часто встречается "еврей" или "жид", естественным образом подразделяются на два направления - историко-документальное и художественно-публицистическое. Большинство книг по истории Украины, как, например, "История Русов", труды видных украинских историков Берлинского, Костомарова, Бантыш-Каменского, Закревского, Малышевского, частично Драгоманова написано на русском языке, в котором слово "жид" считается оскорблением еврея и его употребление своим указом запретила еще Екатерина II. Не относя названных выше авторов только к украинской или русской литературе, подчеркну, что в "Истории Русов", "Летописи Самовидца", в "Историях Костомарова", встречаются слова "жид" и "иудей". М.Берлинский чередует "жид" и "еврей" по настроению. Грушевский и Дорошенко применяли только "жид". Все остальные авторы, которые писали на русском или украинском языках, пользовались только определением "еврей". Это касается трудов и выступлений видных ученых и государственных деятелей Украины – Закревского, Малышевского, Драгоманова, Винниченко, Петлюры, Полонской-Василенко. Классики украинской художественной литературы Шевченко, Квитко-Основяненко, Марко Вовчок, Кулиш хорошо владели как русским, так и украинским языками и свои произведения создавали на обоих языках. Некоторые именитые писатели дооктябрьского периода одинаково часто применяли определения "еврей" и "жид", например, Кулиш, Сковорода. В произведениях Леси Украинки, увидевшей аналогию в судьбах еврейского и украинского народов (I ти колись боролась, мов Iзраиль, Україно моя), ни разу не встречается "жид". И.Франко современных евреев называл "жидами", а библейских "гебреями" (Моисей). Коцюбинский, Левицкий, Грабовский тепло и с симпатией писали о нашем народе, называя его только "евреями". Если вернуться к Шевченко, то надо заметить, что в его произведениях нет слов "русский" и "поляк", но истерии по поводу возврата в украинский лексикон слов "москаль" и "лях" те же националисты не подынимают. В украинской литературе советского периода нет "жида" вовсе, а в изданиях на украинском языке – Торонто, Эдмонотона, Нью-Йорка, Мюнхена - "еврей" встречается более часто, чем "жид". Как-то не вяжется, что во все времена существования украинского печатного слова такое название ("жид") всегда было, а другого не бывало". Г.Охрименко утверждает, что евреи должны быть счастливы от украинского слова "жид", так как оно переводится как "лев", а "еврей" - "зайда", "инородец". Снова наблюдается подтасовка и выкапывание подходящих казуистических определений. Слово "еврей" из древнегреческого перешло в древнеславянский, позднее в церковнославянский и лишь затем в украинский и русский. Слово "жид" появилось позднее как обозначение жадного, корыстного человека, и вначале вовсе не относилось к евреям. На территориях некоторых славянских стран (например, Польши) евреи вольно или невольно приняли "жида" как самоназвание. На Украине и в России такого никогда не было. "Мы – жиды" за более, чем тысячелетнюю историю проживания на Украине никто не провозглашал, разве может быть, только в период украинско-еврейского "медового месяца" в феврале-марте 1918 года. Несколько книг еврейских авторов, в которых присутствует "жид", являются вольным украинским переводом с других языков. Например "Жидiвська нацiональна автономия в Українi" С.Голдемана является переводом с идиш, а в предисловии В.Черновол пишет только "еврей". Во времена Грушевского евреи составляли 30% городского населения Украины, и также, как большинство русскоговорящих украинцев, воспринимали "жид" как русское оскорбление. Это обстоятельство подчеркнул составитель "Украинского стилистического словника" И.Огиенко. (Виннипег, 1978 г): "Евреи очень обижаются на слово "жид", и что оно имеет определенный оттенок пренебрежения, и интеллигенция чаще меняет его на "еврей". Сегодняшняя украинская элита, забыв, что сами в недалекие времена отвергли неприятное для себя название "малый рос", с удивительным упрямством навязывает евреям название "жид". И.Аксельрод (Comment on this)
Thursday, July 11th, 2013
7:46 am	ОУН-УПА Бандеры глазами её политвоспитателя Из книги Виктора Полищука "Доказательства преступлений ОУН и УПА". В Торонто проживает бывший «политвоспитатель» из УПА Бандеры, Александр Степанюк. 12 сентября 1994 года и несколько последующих дней автор брал у него интервью, в начале которого А.Степанюк выразил согласие ответить на вопросы и на публикацию его рассказа. В ходе интервью А.Степанюк в частности сказал: Я родился в 1918 году… Когда пришли Советы, мне предложили должность руководителя школы в Осьмиговичах турийского района, на что я согласился. Это было украинское село, но вокруг находились три польских селения, 10 февраля 1940 года я сам принимал участие в акции по их вывозу в Сибирь, потому что меня взяли как свидетеля... УПА начала действовать в конце апреля 1943 года. Однажды ночью все полицейские посты оставили немцев, и ушли в лес, так было в Ковеле, Луцке и других городах, это произошло по приказу бандеровцев… Тогда в УПА были только волыняне и полещуки, зато в проводе – исключительно галичане, бандеровцы. Микола Лебедь тогда фигурировал, как Максим Рубан. В политической структуре я был политическим референтом, все приказы по линии политической, не по военной, подписывал он «исполняющий обязанности проводника ОУН», т.е. бандеровцев. Как выглядела УПА – ковельский, владимирский, луцкий, ровенский, дубненский, здолбуновский, остроский повяты, до Збруча на уровне Галиции, а у нас – река Горынь. Ну и в Камень-Каширском... В июле 1943 я перевёлся на юг в «Сичь», в Кременецк, там рядом стояли две группы – Скорупского и Крука, последний был бандеровцем, грызлись между собой, а тогда на юг шёл Ковпак, чтобы в Бориславе разрушить нефтяные установки. Их было около 2 тысяч. Между ними и мельниковцами дошло до перестрелки, а потом до переговоров. У них был Руднев, фамилия русская, но говорил на чистом украинском языке. Договорились, что не будут трогать друг друга. Примерно в это время Крук со своими бандеровцами напал на отряд Скорупского, разоружили, двоих или троих убили. Бандеровцы занимали только Колки, пожалуй, с апреля по октябрь, там даже была школа, и правда, что они владели районом, но это были болота, леса. А в городах были немцы, в Тужиске и других городах района, вплоть до того, пока их Красная Армия не прогнала. Неправда, что уповцы были хозяевами положения, за исключением Колок, которые находились в руках повстанцев. Командиром там был «Дубовый», слышал, что он окончил школу подхорунжих в польской армии. А в округе «Восток» командиром был некий Верещака, такая паскуда, сельский мужик из ровенского, бандит. Он хлопцев из УПА, у которых была чесотка и которых сельские женщины пытались лечить, объявил дезертирами, и сам их с десяток пострелял. Настоящая его фамилия была Оробец. А главнокомандующим был «Клим Савур». Нам всё время говорили, что он волынянин, но на самом деле он был галичанином. Ко мне поступали приказы от Рубана, от Ящура, от Матвия – это мои начальники. Что интересно, когда я разговаривал с Шумуком, то он говорил, что его начальниками тоже были Ящур и Матвий. Я встретил Рубана в Вишневце. Среди командиров также были волыняне, но весь политический провод – это были галичане. Ненависти между поляками и украинцами не было как при Польше, так и при Советах. По окрестным сёлам было много поляков, это была беднота, их называли Мазурами. До весны 1943 года не было никаких конфликтов между поляками и украинцами. Всё началось, когда стала организовываться УПА, то есть с весны 1943 года. На вопрос, правда ли, что УПА убивала поляков, А.Степанюк ответил: Ну, да. Потому что поляки им мешали. В Доминополе вырезали поляков. После этого факта люди стали убегать, преимущественно в Засмыки, исключительно польское село. Щука говорил, что готовится к ликвидации Засмыков... ( Read more... ) (Comment on this)
7:43 am	"Вильна Украина" глазами советской газеты Оригинал взят у voencomuezd Продолжаем чтение "Вологодских известий". Письмо Короленко о зверских расправах украинской буржуазии. В полтавской газете «Свободная Мысль» напечатано письмо Короленко по поводу зверских расправ, чинимых украинцами в занятых ими местностях. В этом письме, озаглавленном: «Грех и стыд», Короленко пишет: «Да, это — грех и стыд. То, что происходило в застенке Виленского училища, дает черты поистине ужасного и позорного. Людей били шомполами, заставили несколько раз пережить ужас предстоящей смертной казни. При этом низко издевались над их достоинством, заставляли их кричать «ура» во славу украинцев и «проклятье жидам и казакам». Евреи проклинали евреев, русские вынуждены были проклинать русских. Граждане-офицеры и солдаты украинской армии, лестно ли для нас такое прославление украинства? Много ли стоит такое отречение от своей национальности? Я уверен, что это не есть выражение воли и общего настроения, и что краска стыда и негодования покроет при этом ваши лица, потому что это — грех и стыд». Это письмо напечатано Короленко под впечатлением доклада гласного Полтавской думы Ляховича. По словам Ляховича, после занятия Полтавы, украинцами было арестовано много лиц, заподозренных в принадлежности к партии большевиков. Арестованные были доставлены в Виленское военное училище, эвакуированное из Вильны. Арестованных отвели в карцерную комнату. Так им велели раздеться, затем одного за другим арестованных клали на стол и два солдата били их железными шомполами. Били жестоко, давая по 25 ударов. До 4-х часов утра арестованных продержали без сна. Экзекуция повторялась до трех раз. Далее, Ляхович рассказывает, как истерзанных арестованных заставляли выделывать какую-то немецкую гимнастику и за каждый промах приказывали бить друг друга по лицу и заставляли кричать: «хай живе сильна Украина! Слава казакам, проклятие жидам и кацапам». После того их хотели расстрелять и только после мольбы арестованных дать возможность написать письма, их всех отпустили. В общем, каждый получил около 200 ударов. Вот как расправляется со своими классовыми врагами украинская предательская буржуазия, на основании одного только подозрения в принадлежности их к партии большевиков! Запомните эту зверскую расправу, товарищи, рабочие и беднейшие крестьяне Украины и России! Вечное проклятье и беспощадный отпор врагам народа — украинской и всей контр-революционной буржуазии! Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №91. 16 (29) апреля 1918 г. Голос Украинского трудового народа Председателем Российской мирной делегации т. Раковским получено следующее прошение, от уполномоченного крестьянами Ружинской волости, Сквирского уезда, Киевской губ. «Не мы, т. е., простой народ, стремились к отделению Малороссии от России — за нас сделали это крупные богачи из буржуазной Центральной Рады. Теперь те же паны выбрали себе всеукраинского предводителя дворянства и стараются назначить его «Волею Божьей» гетманом всей Украины. Но, как во времена Центральной Рады, так и равно теперь, когда ее уже нет - мы заявляем себя русскими подданными. Почему мы делали, понятно без объяснений: пока не кончилась война, никто не не вправе, заставить нас изменить своему отечеству, ибо мы согласны нести ту участь, какая выпадет на долю русского народа: после войны, если Малороссия всеми правдами и неправдами будет оторвана от России, мы присоединимся к той державе, которая согласится принять нас, хотя бы на правах колонистов. Когда послереволюцюнная власти объявила нам, что все богатства, за исключением домов и промышленных предприятий, переходят к нам, то мы взяли экономический инвентарь и приступили к распашке и осеменению полей. Теперь же пришли к нам «вильные казаки» от добородия Кочубея из гг. Сквиры и заставили нас весь живой и мертвый инвентарь возвратить владельцу, причем несмотря на то, что мы не сопротивлялись, нас нещадно били, издевались, мучили всякими способами то ли за то, что мы не хотели изменять своему отечеству, то ли за экономический инвентарь. Не буду перечислять теx случаев, когда нас по одиночке или группами били нагайками, открыто затем, поодиночке без свидетелей, били в помещичьей конюшне, как в добрые старые времена при крепостном праве; не буду указывать также тех случаев, когда казаки шныряли без понятых, по нашим квартирам и под видом «панских» брали наши собственныя вещи, заставляли нашего сельского старосту тоже «брать» у нас для них, казаков, хлеб, сало, яйца, молоко, бесплатно, несмотря на неприкосновенность частной собсгвенности. Но видно есть две разных неприкосновенности, одна для нас, русских, а другая, для «гетманских украинцев»! Из-за этого мы не можем найти сельского старосту (не хотят служить казакам) уже 2 отказались и теперь старосты — головы нет. Наконец, не буду перечислять тех, кого казаки без всякого следствия и суда хватали, садили в карцер и потом выпускали, а некоторых били. Не перечисляю всего этого, потому что описание займет много времени и места, но вообще, повторяю, что пострадали старики и молодые, женщины и дети, наше имущество и деньги. У нас не было оружия и мы не сопротивлялись, а они были вооружены. Бьют наших уполномоченных, когда они за нас жалуются, но не можем же мы ехать жаловаться всем селом. Лишь только расследование могло бы выяснить размеры бедствий, причененного нами вильными казаками. Мы уже жаловались немецким властям, но нам сказали, что это делают украинские власти, а они немцы будто бы во внутренние дела не вмешиваются. Будто бы, пусть так, но вот пример: когда казаки появились у нас впервые, то поступали с нами самим бесчеловечным образом, но именно в то время к нашему селу подходил немецкий патрульный отряд со ст. Казатино, казаки, опасаясь, заслуженного наказания, скрылись от немецкого патруля поспешным бегством; избивая жителей в попутных селах мимоходом. На другой день перед целым сходом офицер немецкого отряда назвал убежавших трусами и заявил, что они немцы, идут в контакте с казаками и что, следовательно, казакам нечего было удирать; действительно, по уходе немцев, казаки снова появились в нашем селе и продолжали свое дело. И вот если вы не найдете возможности обеспечить нам, как русским подданным, не говоря уже об имущественной неприкосновенности, личную, то убедительнейше просим, проведите в мирном договоре пункт, который обеспечил бы нам и вообще всем желающим, свободный выход из украинского подданства и чтобы к этому не чинилось никак препятствий. Вместе с вашей резолюцией не откажите дать знать нашему обществу, к какому иностранному консулу обратиться нам для защиты. Не могу не прибавить в заключение, что общество, назначая меня уполномоченным, для принесения Высшему Начальству и комиссиям разного рода жалоб, исходило из таких соображений: 1) От России отделали Малороссию Центральная Рада и провозгласила «независимость» Украины, но так как теперь Центральная Рада не существует, и ее законы уничтожены, то стало быть, уничтожен и этот акт, которым была провозглашена независимость. Следовательно, мы по-прежнему остались русскими. 2) Не признавая новой гетманской власти (приговоры об этом уже составлены не только нами, но и соседними селами), мы, поэтому, имеем право рассчитывать на иностранную поддержку и на ваше содействие. 3) Руководствуясь тем, что на территории Украины декретирована частная собственность, мы настаиваем на своем праве передать нашу частную собственность на колониальных началах той державе, которая согласится защищать нас хотя бы из чувства сострадания. Уполномоченный крестьян Ружинской волости Сквирского района Киевской губернии. Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №139. 22 июня (5 июля) 1918 г. В Скоропадии (Путевые заметки) Заручившись пропуском на Украину, со стороны немецкой комиссии, я решил пробраться с Орши-пассажирской, которая в наших руках, на Оршу—товарную, занятую немецким кордоном. Граница проходит лесом и представляет собой проволочное заграждение с калиткой для перехода границы. Хотя очередь - большая для получения пропусков на немецкую сторону, но немцы за «пятерку» охотно «забывают» о необходимости очереди. После просмотра вещей нашими контролерами, я с немецким пропуском долго мытарствовал, пока не догадался применить, подобно многим, упомянутое «радикальное» средство, благодаря которому и быстро очутился по ту сторону калитки, откуда близка Орша-товарная. У станции пассажиров 3 часа держали под навесом под проливным дождем, пока не пришел комендант, выдающий входные билеты на право входа на вокзал к кассе. За 1/2 ч. до прихода коменданта, всех выстроили в длинную шеренгу и комендант, придя, по-наполеоновски оглядел всех и приступил к «делу». С хлыстиком в руке он тыкал в «благоприятные физиономии» и разрешал войти в вокзал. Непонравившиеся остались без последствий, т.е. возвращайся обратно, откуда пришел. Предпочтениe в пропуске давалось студентам и ученикам, а «простую» публику, ругал площадной бранью за непонравившуюся просьбу. Если же кто забывает про очередь и выходит из строя, тот получает затычину палкой по спине. Для выхода из кассового зала на перрон опять жди пропуск. Наконец, удалось сесть на поезд на Гомель-Ровно. Ровно, оказывается, уже названо «Ривно» и хотя украинский комендант даже не умеет говорить по-украински, зал очереди названа «почекальней», что не помешало грамотеям в Киеве украинизировать такую же залу в «заля». В Ровно - жизнь такова: когда еще советские власти ушли, спекулянты наводнили рынок своими запасами, уповая, что «немец все даст дешево». Оказывается, что «богатый заморский дядя» - сам оборванец нищий. Все грабит и домой увозит, без никаких. Тогда сразу все подорожало. Полотно, что стоило 4 р. аршин — в 30 руб. Фунт чаю, что в Москве 12 руб. - 60 руб. и больше (притом наисквернейший). Крестьяне же часто продают хлеб за бесценок: спрячьте, мол, по рукам, чтобы «триклятому» немцу не попалось «у реквизицию». Разъезжают по Волыни вооруженным банды и все отбирают, крестьяне противятся — убивают. Еждневно на Ковно в Германию отправляют эшелоны поездов, груженных лошадьми, свиньями, яйцами и проч., у каждого вагона сидит обожравшийся немец с трубкой — хозяин. (И больше никаких). Тут же на перроне, в сторонке разговоры: «я сам не любил большевиков, уж очень они за рабочих, за крестьян, да притом революции, все неспокойно. Только тогда одиночные случаи грабежей, не удавалось даже поймать разбойников, но то случаи, а немец проклятый грабит среди бела дня, чистит все и вся и по закону, по уговору». Всюду, где ни бывал я: в Киеве, Харькове, все против «немца». Да, порядок то есть: тихий «кладбищенский», ни гу-гу громко, ни собраний. Дорого обходятся этот порядок, больно дорого... Даже торговцы «свободные» жалуются: «думали при немце свободней торговать будет. При большевиках все в продовольственных комитетах на учете было, а тут забрали в пути, ограбили для фатерланда сердечного и баста: на законном основании значит». В Ровно реквизировали у всех муку, не для распределения, а для вывоза в Германию. Мука быстро дорожает. В Kиеве украинский комендант печально признался, что он лишь для близира, визирует же документы немецкий комендант. Украинского войска на Украине.... нет. Есть может несколько банд небольших и то вооружены старыми ружьями и выд[ано] на каждого по 2—3 патрона. Немец оружия украинцам давать не хочет. Все открыто говорят: «Ясновельможное гетманство — марионетка в руках германцев». Население тянет к России. Пассажиры, не нашеские на обратном пути говорят: «Вот в Великороссе было время большевистского разрушения, теперь все налаживается, куда спокойней, чем в Скоропадии. Очевидно, началось время созидания». «Наши» обыватели понемногу свыкаются, а вот к режиму Скоропадскаго-Эйхгорна всюду насмешка, презрение, ни одного довольного немецким владычеством. Следует отметить, что черносотенная печать в Скоропадии печет телеграммы: «Ленин и Троцкий арестованы. В Москве восстание и немцы пришли». Характерно, как реакция связывает надежду на восстания (меньшевистско-эс-эровских уполномоченных) с приходом немцев. Вот научили господа социал-предатели логике вещей. Кланяйтесь им в пояс, окровавленные трудящиеся Украины, Крыма, Дона, Кавказа. (Б. П.). Там же. №141. 24 июня (7 июля) 1918 г. Немецкие удушливые газы в Украине против крестьян. «Свобода России» телеграфируют из Курска: «Лицо, только что прибывшее в Курск из Киева, передает ужасное известие, как на украинских крестьян немцами были пущены удушливые газы. В 15 верстах от Киевa в одной из деревень крестьяне убили 5 немецких всадников, которые приезжали за сбором хлеба и фуража. Селение было окружено немецкими войсками и на два селения были выпущены удушливые газы. Значительная часть населения деревень погибла. Известия Вологодского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. №109. 16 (29) мая 1918 г. (Comment on this)
Wednesday, July 10th, 2013
11:30 am	4 июля. День убийства польских профессоров во Львове 4 июля 1941 во Львове бандеровцы на немецкой службе арестовали и истребили около 45 человек - представителкей польской интеллигенции. Украинский советский писатель и публицист Владимир Беляев, долгие годы изучавший этот вопрос ("Резня на Вулецких холмах"), даёт такой список убитых: профессор-стоматолог Антоний Цешинский, профессор-терапевт Ян Грек, профессор-хирург Генрих Гилярович, профессор-правовед Роман Лонгшамо-де-Бере (с тремя сыновьями), профессор математики Антоний Ломницкий, профессор-геолог Станислав Пилят, профессор судебной медицины, ректор Университета Владимир Серадзский (70 лет), профессор-хирург Тадеуш Островский, доктор права, беженец из Гданська Тадеуш Тапковский, профессор-терапевт Роман Ренцкий, академик, писатель Тадеуш Бой-Желеньский, профессор-пенсионер Адам Соловей (82 лет) с женой и внуком Адамом Монсовичем (19 лет), профессор, декан Витольд Новицкий с сыном Юрием — военврачом, профессор геометрии, бывший премьер-министр Казимир Бартель, профессор Роман Виткевич, профессор Владимир Круковский, профессор Владимир Стожек (с двумя сыновьями), доктор технических наук Казимир Ветуляни, доктор Каспар Вейгель (с сыном Юзефом), доцент-хирург Владислав Добржанецкий, окулист Ежи-Юрий Гжендельский, доцент Ветинститута Эдмунд Хамерский, врач-гинеколог, профессор Станислав Мончевский, врач-педиатр Станислав Прогульский с сыном Андреем, ординатор госпиталя Станислав Руфф с женой и сыном Адамом (инженер-химик), также жена Островского, учительница, гражданин США Кэтти Демкив. (1 Comment |Comment on this)
Thursday, July 4th, 2013
11:51 am	Тайна 30 июня Оригинал взят у varjag_2007 в Акт 30-го июня 1941-го года готовился с ведома и при участии немцев Одним из краеугольных камней современной бандеровской историографии является миф о том, что акт 30 июня 1941-го года был провозглашен втайне от немцев, что и вызвало последующие репрессии в отношении Бандеры и части других провидныков ОУН-Б. На самом деле акт 30-го июня 1941-го года - готовился ДО начала войны - в Кракове не только с ведома немцев, но и при их активном участии и являлся (для немцев) рядовым банальным пропагандистским документом, из которого потом бандеровцы раздули "акт державотворення". Выкладываю фрагмент документ, который во всех "Литопысах УПА", опубликованных на Западе, купируется - протокол допроса командующего соединением групп УПА Ю.А. Стельмащука о подготовке украинских националистов в немецкой разведывательной школе для использования их против СССР от 8 февраля 1945 г. Вопрос: изложите последующие события. Ответ: По окончании разведывательных курсов в числе 25 бывших их слуша¬телей я получил двухдневный отпуск для отдыха, но без права отлучки из зоны лагеря. Спустя два дня - это было 8 июня 1941 г. - всеми мы были усажены в автобус и в сопровождении ШТЕЛЯ выехали в Краков, где он нас поместил в пустую квартиру на первом этаже дома № 11 по ул. Вжеснева. До 13 июня 1941 г. мы там отдыхали, не выходя наружу, так как строго об этом были предупреждены ШТЕЛЕМ, а потом нас посетил один из членов бандеровского центрального провода ОУН, не назвавший ни своего псевдонима, ни своей фамилии. Он заявил нам, что в ближайшие дни осуществится военное нападение на Советский Союз со стороны Германии, к которому последняя тщательно подготовилась, имея целью в результате «блицкрига» покончить с большевиками в течение 3—4 недель и что «цель эта, безусловно, будет достигнута». Мы же, националисты, - продолжал член провода ОУН, - кровно заинтересованы в успехе запланированного Гитлером предприятия, так как он обещал нашему проводнику Степану Бандере отторгнуть Украину от СССР и предоставить ей «полную государственную самостоятельность». Далее этот член провода заявил, что на следующий день все мы немецкой разведкой будем переправлены через государственную границу на советскую территорию с конкретными заданиями подрывного порядка, но что каждому из нас в отдельности он даст поручение по линии закордонной оуновской работы и явки к проводникам соответствующих оуновских организаций, действующих в западных областях УССР. Тогда же всем нам он раздал по одной брошюре «Постановления 2-го чрезвычайного большого собрания ОУН» и, что удивительнее всего, (так как это было за 9 дней до возникновения войны и за две недели до взятия немцами Львова), - по одному экземпляру пресловутого манифеста украинских националистов (обнародованного 30 июня 1941 г. во Львове) о провозглашении «Самостоятельной украинской соборной державы», но без указания даты. Уже позже, когда раскрылись немецкий обман, вероломство и отношении бандеровцев, последние поняли, что заблаговременное составление этого манифеста, воспринятое ими тогда с чувством горячей благодарности к Гитлеру, как акт его искренней дружбы к украинским националистам и гарантийный документ о предоставлении Украине, после ее оккупации немецкими войсками самостоятельности», — являлось очередным политическим трюком гитлеровской клики, рассчитанным на усыпление бдительности оуновцев и эффективное использование в качестве шпионско-диверсионной агентуры германского командования в тылу Красной Армии в начальной стадии войны. Впрочем, это не помешало оуновцам ранней весной 1944 г., когда почти вся Волынь и Полесье были освобождены Красной Армией, еще раз в истории свого позорного существования проявить лакейскую услужливость к немцам, живо откликнувшись на их предложение заключить соглашение о совместных боевых действиях против СССР. Вопрос: По этому вопросу вы будете допрошены позже, а сейчас продолжайте показывать о вашей подготовке к переходу советской границы для подрывной работы в тылу Красной Армии. Ответ: Раздав нам по одному экземпляру «Постановления 2-го чрезвычайного большого собрания ОУН» и манифеста о «самостийнизации» Украины член Центрального провода дал нам указание размножить «Постановление» и распространить среди населения западных областей Украины - как только мы очутимся там. Что касается манифеста, то он заявил, что его также нужно будет немедленно размножить там для указанных целей, но приступить к его распространению следует только на второй или третий день войны, когда «доблестная германская армия вторгнется достаточно глубоко на территорию Украины». ГА РФ Ф. Р-9478. Оп. 1, Д. 399, Л. 21-37. Заверенная копия (Comment on this)
Monday, June 24th, 2013
4:43 pm	Еще один украинский президент Черные дела "монсеньора" Волошина "Еще один украинский президент…" — под таким заголовком "Кіевскій телеграфъ" (см. "КТ" №26) опубликовал материал Игоря Петрова, посвященный Августину Волошину. Внимание к этому персонажу отечественной истории вполне объяснимо. В текущем году исполнилось 130 лет со дня рождения президента Карпатской Украины, а также 65 лет со времени провозглашения независимости возглавлявшегося им государства. Понятно и стремление автора превратить героя своей статьи в национального героя. Вот только, добиваясь поставленной цели, г-н Петров (не в упрек ему будет сказано — все мы не свободны от личных симпатий и антипатий) несколько увлекся. Наверное, это и помешало многоуважаемому автору разносторонне осветить деятельность "монсеньора" (так иногда называли Волошина, имевшего священнический сан). Потому хотелось бы дополнить и, может быть, чуть-чуть поправить сочинителя увлекательной статьи о карпатско-украинском президенте. ^ Русь Подкарпатская Прежде всего следует заметить, что называть Августина Волошина "авторитетным общественно-политическим деятелем" — значит немного удаляться от истины. Волошин был политиком украинофильского (украинского) направления, отстаивавшего взгляды на украинцев (малороссов, русинов) как на самостоятельную нацию. Между тем в Закарпатье (оно тогда входило в состав Чехословакии) вплоть до Второй мировой войны господствовало русофильское направление (русское). Большинство закарпатских русинов считали себя частью единой русской нации, проживавшей на пространстве от Карпат до Камчатки. Достаточно сказать, что из восьми депутатов, представлявших в парламенте Чехословакии население Подкарпатской Руси (официальное название Закарпатья в то время), семеро принадлежали к русскому движению, и только один (Юлий Ревай) являлся украинофилом. Да и этот последний стал депутатом лишь благодаря особенностям чехословацкого законодательства. В своем крае он не набрал необходимого числа голосов, но Социал-демократическая партия Чехословакии (ее членом был Ревай) передала ему часть голосов, отданных за социал-демократов в других регионах страны. Однозначно говорили о симпатиях закарпатцев и результаты референдума, проведенного по вопросу о языке преподавания в школах. Русофилы настаивали, что процесс обучения должен вестись на русском литературном языке как языке общерусском, общем для всех составных частей русской нации (великороссов, малороссов и белорусов). А чехословацкие власти, поддерживая украинофилов, стремились утвердить в учебных заведениях язык украинский. В 1937 году вопрос о языке был вынесен на всенародное голосование. "Каждый селянин получил два билета, — вспоминал закарпатский общественный деятель Михаил Прокоп. — На одном было написано: "малорусский язык (украинский язык. — Авт.)", на другом — "великорусский язык (русский язык)". Несмотря на жульничество со словами "малорусский" и "великорусский" — ибо малорусский народный язык — это не украинский, а русский язык (литературный) — это не великорусский, тогдашние "самостийныки" потерпели полное поражение, ибо 86% селян, подчиняясь тысячелетнему чувству единства всего русского народа, голосовали за "великорусский язык". Результаты референдума наглядно продемонстрировали расстановку сил в крае. Поэтому когда политики агонизирующей после Мюнхенского сговора Чехословакии изъявили наконец готовность предоставить Закарпатью автономию (обещанную еще в 1919 году), они вынуждены были обратиться к русофильским политикам. Тем более что как раз русофилы требовали для Подкарпатской Руси автономного статуса. Первое правительство новообразованной автономии возглавил не Августин Волошин, а русофил Андрей Бродий. Кроме него в состав администрации вошли еще три русофильских деятеля. Чтобы обеспечить в той напряженной обстановке единство всех политических сил региона, к участию в управлении пригласили и украинофилов, выделив им два места в правительстве. Юлий Ревай стал министром, а Августин Волошин — государственным секретарем. Как признают современные украинские историки, "соотношение два к одному в пользу представителей русофильства реально отображало соотношение между двумя главными политическими силами в крае. Назначение Андрея Бродия премьер-министром тоже не стало неожиданностью, так как возглавляемое им направление занимало доминирующее положение в общественно-политической жизни Закарпатья на протяжении всего междувоенного периода". Видимо, нужно подчеркнуть, что современных отечественных историков, на работах которых во многом основана эта статья, ни в коей мере нельзя упрекнуть в "антиукраинских взглядах" (такое обвинение ныне очень модно в определенных кругах). Все они принадлежат к числу тех, кого принято считать "национально сознательными", однако, в отличие от своих менее щепетильных коллег-единомышленников, все-таки не замалчивают некоторых (хотя бы некоторых!) неудобных для себя фактов. Пока же еще одна цитата из работ по истории Закарпатья: "Известие о включении Волошина в автономное правительство Подкарпатской Руси вызвало большое неудовольствие населения, особенно горных округов края. В Центральном историческом архиве Чехословакии находятся более двадцати телеграмм из населенных пунктов Свалявского и Нижневоротского округов с решительным протестом против этого акта. В телеграммах из сел Жденева, Керецек, Нижних Верецек и других подчеркивалось, что место Волошина должен занять учитель Василенко, который во время выборов в парламент в 1935 году получил более 11 тысяч голосов, в то время как за Волошина проголосовало всего около 4 тысяч. В населенных пунктах этих округов состоялись митинги против несправедливого, антидемократического и антиконституционного решения. Однако центральное правительство (чехословацкое, оно утверждало состав администрации автономии. — Авт.) осталось глухим к этим требованиям". Вышеприведенное приходит в противоречие с нарисованным в статье г-на Петрова обликом "авторитетного деятеля Августина Волошина". Не вяжется с таким обликом и последующее… Во главе автономии Кабинет Бродия функционировал всего две недели. Пытающийся отстаивать интересы края лидер русофилов оказался неудобен для пражских властей. 26 октября 1938 года по надуманному обвинению его арестовали (свою роль в этом сыграли интриги украинофильских деятелей). Правительство распустили. Новую администрацию составили исключительно из украинофилов. Вот ее-то и возглавил Августин Волошин, кандидатуру которого, как стало известно позже, настойчиво рекомендовали чехословацким властям из Берлина. Время волошинского правления смело можно назвать черным периодом в истории Закарпатья. Его назначение премьер-министром автономии вызвало повсеместное возмущение. В Ужгороде и других городах состоялись массовые демонстрации протеста. Корреспондент "Українських щоденних вістей", газеты украинской диаспоры в США, сообщал из края: "Администрация состоит из Волошина (Народно-христианская партия, которая набрала на последних выборах 9327 голосов из 309 909 поданных) и Ревая (Социал-демократическая партия, которая набрала 29 717 голосов). Ясно, что эта власть не имеет никакой опоры в массах, не пользуется ни авторитетом, ни популярностью". Но авторитет и популярность "монсеньору" были не нужны. Он опирался не на народ, а на поддержку пражского правительства (практически во всем уже следовавшего указаниям из Берлина). Демонстрации против волошинской клики были разогнаны подразделениями армии и жандармерии Чехословакии. Разогнаны с кровью, при помощи танков и бронетранспортеров. С благословения чехословацких властей новый премьер-министр устанавливал в автономии тоталитарный режим. Все политические партии, кроме волошинского УНО — "Украинского народного объединения" (куда свели ранее существовавшие политические организации украинофилов), были запрещены. Все оппозиционные газеты закрыты. Ликвидировалось местное самоуправление. Избранных населением сельских старост заменили на правительственных комиссаров. И, конечно же, проводилась тотальная украинизация. Украинский язык объявили государственным. На него в приказном порядке перевели работу всех учреждений, преподавание в учебных заведениях. В городах спешно меняли вывески и таблички с указанием улиц (раньше они были на русском языке). Все ответственные посты замещались "национально сознательными" деятелями. Поскольку таковых в Закарпатье не хватало, их (преимущественно членов Организации украинских националистов) в большом количестве "импортировали" из Галиции. С недовольными не церемонились. По краю прокатилась волна арестов. 18 ноября 1938 года приказом Волошина на горе Думен (возле Рахова) был создан концентрационный лагерь. Первый концлагерь в истории Закарпатья. Без судебного приговора бросали туда всех, кого по тем или иным причинам волошинцы считали опасными. Свободы лишали не только оппозиционных политиков и журналистов. За колючую проволоку попадали обычные крестьяне, рабочие, представители интеллигенции, посмевшие нелестно отозваться о новоявленном "вожде" и "отце" народа (так называла "монсеньора" официальная пресса). "Двадцать лет плюрализма и демократии не прошли даром для закарпатцев, — комментируют те события историки. — И когда по селам начали привлекать к ответственности людей только за то, что те критиковали Волошина или хвалили Венгрию, население просто удивлялось… Без всяких юридических "формальностей", в том числе без суда, человека отправляли в концлагерь только за то, что он показался кому-то подозрительным. Такого Закарпатье не знало уже давно". Кому подражал "монсеньор"? Чьи методы управления копировал? Догадаться нетрудно. Снова обращаемся к работам украинских историков: "Слов из песни не выкинешь. Сам Волошин, как и множество его соратников, все больше склонялся к идеологии немецкого фашизма", — констатируют они. По приказу главы автономии в Подкарпатской Руси распространялась "Майн кампф". В беседе с германским консулом "монсеньор" выражал "свои симпатии фюреру Германии". Как уже отмечалось, деятельность политических партий, кроме волошинской, оказалась под запретом. Но одно исключение все-таки сделали. "Всем гражданам немецкой народности, несмотря на их государственную принадлежность, разрешено организовываться в "Немецкую партию" на основе национал-социалистических и организовывать все в этой партии обычные партийные органы, а также носить знаки отличия и знамена со свастикой". Это указание за подписью Августина Волошина было под грифом "совершенно секретно" разослано 2 февраля 1939 года во все структуры власти. В то же время любая антигитлеровская пропаганда строжайше запрещалась. В таких вот условиях были объявлены и проведены "выборы" в сойм Подкарпатской Руси. Право выдвигать кандидатов имело только УНО. О какой-то альтернативности не могло быть и речи. На 32 мандата претендовали 32 кандидата, список которых был утвержден "монсеньором". Агитация против претендентов не допускалась. Однако и этого показалось мало. Для обеспечения "правильного" результата "выборов" на каждый избирательный участок УНО назначило своего комиссара с неограниченными полномочиями. Комиссары, как сообщала потом зарубежная (американская, венгерская и другая) пресса, получили следующую инструкцию: "Подготовьте группу из определенно наших людей, которая демонстративно начнет голосовать явно "за". Этим она должна повлиять на остальных избирателей. Если это не поможет, пусть станут 2—3 сечевика (члены полувоенной организации "Карпатська Січ". — Авт.) возле урны и каждому смотрят в руки, кидает ли полный или пустой конверт (пустой конверт означал голос "против". — Авт.). Но этим еще не обеспечится успех выборов. Люди могут и явно голосовать пустыми конвертами. Тут и террор не поможет. Поэтому имеете тут столько-то конвертов с кандидатами. Вы обязаны придумать способ, как избирательную комиссию куда-то послать на минуту, тогда поменять конверты в урне. Можете также сфальсифицировать протокол выборов. Вы, господин комиссар, лично отвечаете за выполнение этого задания". Стоит ли удивляться, что, по официальным данным, УНО получило 92% голосов? Даже нынешние "национально сознательные" (повторим это еще раз) историки признают: "Выборы в сойм Карпатской Украины 12 февраля 1939 года были проведены с целым рядом юридических нарушений, а их результаты сфальсифицированы". Любопытный штрих к общей картине: на следующий день после голосования в окружную администрацию прибыла делегация из села Заречье (Иршава). "Как же так? — спрашивали крестьяне. — Мы все голосовали пустыми конвертами, а в результате — только несколько голосов "против". Но на недоуменные вопросы избирателей власти отвечать не собирались. Все кандидаты были объявлены "избранными". Они-то, собравшись через месяц на первое и единственное заседание сойма, провозгласили "независимость Карпатской Украины", избрав ее президентом Августина Волошина. И поэтому вряд ли приходится говорить о "чисто легитимном характере" происшедшего. Думается, читатели могут сделать выводы сами. Патриот или предатель? Как же тогда объяснить нынешнее возвеличивание "монсеньора"? Ведь ужгородцы, возвращающие, по данным информагентств, "из забытого прошлого доброе имя своего славного земляка", — это реальность. И улицу в честь него назвали. И институт. И мемориальную доску повесили. И даже памятник соорудили. Объяснение всему одно. Так уж повелось у нас еще с советских времен, что различных исторических деятелей часто оценивают не по их делам, а по лозунгам, которыми они прикрывались. Волошин насаждал в Закарпатье модную ныне "украинскую национальную идею". Насаждал силовыми методами. Но ведь не секрет, что и сегодня определенная часть украинского политического бомонда желает насаждать эту же идею теми же методами. Они-то и тянут на исторический пьедестал одиозную фигуру "монсеньора". Впрочем, тянут, наверное, по недоразумению. Ибо не был Августин Волошин сторонником построения именно независимого украинского государства. Опасаясь остаться со своим народом один на один, к независимости он не стремился. "Монсеньер" постоянно искал поддержки извне. Сначала в Праге, перед политиками которой всячески угодничал. (Одно время он даже доказывал, что закарпатские диалекты к чешскому языку ближе, чем к украинскому, и, значит, край должен быть в составе Чехословакии, а не Украины.) Когда выяснилось, что дни чехословацкого государства сочтены, Волошин откровенно переориентировался на гитлеровскую Германию (со спецслужбами которой, судя по всему, поддерживал контакты давно). "Монсеньор" настойчиво добивался установления над Подкарпатской Русью германского протектората. Однако Гитлер, заинтересованный в союзе с венгерским диктатором Хорти, предпочел "подарить" край последнему. Волошин же не нашел общего языка с венграми. И потому обратился в Бухарест. "Монсеньор" готов был отдать Закарпатье Румынии при одном условии: если его самого оставят во главе администрации. Но румыны не пошли на конфликт с Хорти. И вот тогда (только тогда) волошинский режим провозгласил независимость Подкарпатской Руси, переименовав ее в Карпатскую Украину. Разумеется, это был фарс. Венгерская армия уже вторглась в Закарпатье. Противостоять ей не было никакой возможности. И "монсеньор", и "депутаты" сойма прекрасно понимали, что их "государство" просуществует не более нескольких часов. Так и случилось. В изгнании Что было дальше? Г-н Петров пишет, что после провозглашения Карпатской Украины Волошина "интернировали в Прагу". Это не совсем так. Объявив себя президентом, "монсеньор" тут же сбежал в Румынию. Оттуда перебрался в Югославию. Затем… в гитлеровскую Германию. Он мог уехать в любую страну, но предпочел служить "великому фюреру". Некоторое время Волошин пребывал в Берлине. Потом уехал в оккупированную нацистами Прагу. Никто его там не интернировал. "Монсеньор" работал в Украинском вольном университете (УВУ). Когда Германия напала на СССР, он обратился к Гитлеру с письмом, скромно предлагая себя на пост президента занятой немецкой армией Украины. Заодно советовал фюреру ликвидировать в Украине православную церковь и заменить ее католической (тайная мечта многих украинских "патриотов"). Но, как известно, у Гитлера были иные планы. В большую политику "монсеньора" не вернули. Он продолжал работать в УВУ. Дослужился до должности ректора (что вряд ли было возможно без согласия оккупационных властей). Перед приходом Красной Армии мог выехать на Запад. Делать этого не стал. И здесь возникает очень интересный вопрос: "Почему?". Волошину было хорошо известно, что ожидает даже рядовых фашистских пособников. Он же был не рядовым. И тем не менее остался. В чем же причина этого явно самоубийственного решения? Как ни крути, а трудно отделаться от мысли, что кроме Гитлера "монсеньор" служил еще одному хозяину — спецслужбам СССР. Само по себе такое предположение не столь невероятно, как может показаться на первый взгляд. Известно, что с ГПУ—НКВД—МГБ сотрудничали многие деятели украинского движения (одно время даже такой вроде бы непримиримый враг большевиков, как Евгений Коновалец). В Подкарпатской Руси советская разведка еще до войны сплела густую сеть. В нее вполне мог попасть и Волошин. Подтверждается эта версия деталями ареста "монсеньора". Первый раз СМЕРШ арестовал его почти сразу после взятия Праги советскими войсками. Но… после беседы Августина Волошина не только выпустили, но и отвезли на машине домой и даже выдали своеобразную "охранную грамоту", гарантировавшую от недоразумений с новыми властями. Что сказал "монсеньор" контрразведчикам? На кого сослался? Этого мы, вероятно, никогда не узнаем. Факт, однако, остается фактом: Волошина сразу освободили, что в то время случалось нечасто. И все-таки через несколько дней его арестовали во второй раз. Местным смершевцам как раз хватило времени, чтобы связаться с Москвой и навести необходимые справки. Возможно, вербовавшие и курировавшие когда-то "монсеньора" чекисты оказались "врагами народа" (очень распространенный случай в сталинских органах безопасности). Может быть, спецслужбы просто решили избавиться от ставшего ненужным сексота. А может быть, имела место какая-то очередная тайная операция. А.Каревин КТ 28.10.2004 (Comment on this)
Wednesday, June 19th, 2013
9:29 am	Слипый рассказывает... Из протокола допроса епископа И.И. Слипого о сотрудничестве униатской церкви Галиции с украинскими националистическими организациями 15 декабря 1945 г. ... Выполняя распоряжение митрополита ШЕПТИЦКОГО, униатские священники вместе с легализовавшейся ОУН проводили большую работу по созданию местных оккупационных органов власти, проводили собрания украинского населения по этому вопросу, назначали старост и начальников полиции, агитировали население за беспрекословное подчинение немецким военным и гражданским властям. Так, мне известно, что священник ТЕЛЕШУК принимал активное участие в создании горуправы в Рогатине, униатский священник ДЕМЧУК создал горуправу в г. Городок, а затем бросил службу в церкви, стал руководить работой этой горуправы. Кроме того священники собирали сведения о лицах, репрессированных органами Советской власти за активную антисоветскую работу для опубликования в фашистской печати с целью возбудить у населения ненависть к Советской власти. Одновременно с этим униатские священники проводили антисоветскую агитацию. На страницах фашистской прессы выступали со статьями антисоветского клеветнического содержания. Пособническая деятельность униатского духовенства не ограничивалась этим. Священники нашей церкви с согласия ШЕПТИЦКОГО приняли активное участие в создании и руководстве работой антисоветской организации УЦК (Украинский центральный комитет), которая являлась послушным орудием в руках немецких оккупантов. Многие униатские священники стали во главе руководства окружными и районными делегатурами УЦК. Так, в г. Львове три районных делегатуры УЦК возглавлялись священниками ГОДУНЬКО Иосифом, КАШГАНЮК Антоном, ХАРИНОЙ Мирославом. По районам во главе делегатур УЦК в большинстве случаев стояли также униатские священники. Допросил Начальник отделения следчасти НКГБ УССР, капитан Майоров ГДА СБ України. Ф. 6. Спр. 75183 фп. Т. 3. Арк. 13–21. Заверенная копия (Comment on this)
9:26 am	Как громили петлюровцев в ноябре 1921 года Летом 1921 года начался сильнейший голод в Поволжье. Голодала и Украина. Решив, что настал благоприятный момент для свержения власти большевиков, Антанта подталкивала к активным действиям против Советской России Польшу, Румынию и Финляндию. Планировалось организовать вторжения на советскую территорию отрядов националистов. Подняв восстания и заручившись поддержкой местного населения, они должны были сформировать марионеточные правительства, по просьбе которых в нашу страну «на законных основаниях» вступили бы регулярные войска интервентов. В июне 1921 года в Польше была создана знаменитая «двуйка» — 2-й отдел генерального штаба, сосредоточивший в своих руках вопросы разведки и контрразведки . Во главе его встал один из ближайших сподвижников Пилсудского Игнаций Матушевский. 9 августа 1921 года начальник львовской экспозитуры (филиала) 2-го отдела генштаба майор В.Флёрек информировал Матушевского о том, что им одобрен план восстания, составленный петлюровским повстанческим штабом во главе с генералом Ю.Тютюнником. Для успешного осуществления этого плана Флёрек просил оказать помощь деньгами, боеприпасами, снаряжением, обмундированием и продовольствием, а также просил разрешения сообщить петлюровским отрядам, что в случае неудачи выступления «его участники всегда найдут опеку и гостеприимство на территории Польши». Проект восстания сводился к тому, что вступившие на советскую территорию отряды, обрастая повстанческим элементом, захватывают Каменец-Подольский, который должен стать плацдармом для наступления на северную часть Правобережной Украины. Одновременно с территории Румынии вторгается отряд полковника Гуляй-Гуленко и овладевает Одессой. После захвата Каменец-Подольского туда должен был прибыть Петлюра со своим «правительством», издать манифест к населению и обратиться за помощью к Польше и Румынии. Для координации действий и организации восстания на месте на Украину был направлен генерал Галкин, в прошлом офицер генерального штаба, служивший у Деникина. Однако он был схвачен чекистами при разгроме банды Орлика . Одновременно с предполагаемым восстанием петлюровцы собирались вызвать мятеж в частях Красной Армии на Украине. Им удалось завербовать многих командиров и курсантов киевской школы «червонных старшин», несколько командиров 45-й стрелковой дивизии во главе с начдивом Горкушей-Савицким, командира 70-й бригады Крючковского, командира 26-го полка Байло-Верещака и некоторых других. Однако этот заговор также был своевременно раскрыт. Тем временем к польско-советской границе стягивались петлюровские силы. В первой половине октября в район Чорткова-Копычинцы были переброшены по железной дороге части различных петлюровских дивизий, интернированных в лагерях, расположенных в Калише и Стржалкове. 23 октября они были сведены в бригаду под командованием полковника Палия. В конце октября в район Степаня прибыли из Александрова-Куявского части 3-й Железной, 4-й Киевской и 6-й Волынской дивизий. Наконец, 30 октября из Львова в район Ровно-Сарны прибыл эшелон, доставивший назначенного командовать вторжением генерал-хорунжего Тютюнника со штабом, 1000 петлюровцев, а также 5000 винтовок и патроны, присланные в запломбированных вагонах. К этому времени боевые действия уже начались. В ночь с 27 на 28 октября через Збруч в районе Гусятина на советскую территорию переправился отряд Палия численностью в 400 штыков и 200 сабель при 4 пулемётах . Раздав крестьянам оружие, бравый полковник призвал их к восстанию против «коммунистов, жидов и москалей». После этого к нему присоединилось до 280 местных жителей, однако основная масса крестьян проявила полное равнодушие к идеям самостийности. В результате несколько дней спустя отряд Палия был разгромлен у села Старая Гута, потеряв почти половину личного состава и все пулемёты. Среди пленных оказался польский гражданин Григорий Шлопак, показавший на допросе, что он был прикомандирован к петлюровцам польскими военными властями. Однако по замыслу операции, главной задачей Палия было отвлечь красные части, обеспечив прорыв основных сил петлюровцев. В ночь с 3 на 4 ноября на территорию Советской Украины в коростеньском направлении вторглась банда в 400–600 человек при трёх пулемётах . Наконец, 5 ноября юго-западнее Олевска перешёл границу отряд численностью около 1300 человек во главе с самим Тютюнником. Его сопровождали трое петлюровских министров, которые, надо полагать, уже видели себя сидящими на тёплых местечках в Киеве в будущем украинском правительстве, а также приставленный «двуйкой» офицер польского генштаба поручик Ковалевский. В Олевском районе националистам удалось сформировать повстанческий полк в 600 человек. На рассвете 7 ноября Тютюнник атаковал Коростень, рассчитывая приурочить захват этого важного стратегического пункта, открывающего дорогу на Киев, к четвёртой годовщине Октябрьской революции. Однако защитники города отбросили обнаглевших самостийников. На разгром петлюровцев была направлена 9-я Крымская кавалерийская дивизия под командованием Котовского. Невзирая на чрезвычайно неблагоприятные погодные условия, её части форсированным маршем выдвинулись к месту событий. Надо сказать, что Котовскому уже приходилось до этого дважды — в апреле и в ноябре 1920 года — громить Тютюнника. Не оплошал он и в третий раз. 17 ноября петлюровский отряд был настигнут в болотистом районе юго-восточнее города Овруч и полностью разгромлен. Свыше 250 человек было убито, 517 взято в плен, захвачено 22 пулемёта. 50 человек во главе с Тютюнником в ночь на 21 ноября сумели перейти польскую границу в обратном направлении. Потери же красных составили всего лишь 3 убитых и 17 раненых. За этот успех Котовский был награждён третьим орденом Красного Знамени. Среди пленных оказались министр гражданского управления Куриленко и министр торговли и промышленности Красовский. Третий их коллега — министр путей сообщения — покончил самоубийством. Попал в плен и поручик Ковалевский, до этого многократно упоминавшийся в советских нотах протеста польскому правительству. Тяжело раненый во время боя, он попытался выдать себя за некого Терещенко, но был разоблачён. Также был захвачен обоз с многочисленными документами, изобличающими роль польской разведки в организации петлюровской авантюры, с удовольствием опубликованными советской стороной. Неудача постигла и петлюровские силы, базировавшиеся в оккупированной румынами Бессарабии. На рассвете 19 ноября под прикрытием артиллерийского огня, открытого румынскими войсками по нашим пограничным постам, на советскую территорию вторглись две банды: одна, насчитывавшая 150 штыков, во главе с атаманом Пшёнником, вторая, меньше численности, — во главе с атаманом Батуриным. Пользуясь неожиданностью, они сумели на короткое время захватить сёла Парканы и Терновку, а затем атаковали Тирасполь, но были разгромлены тираспольским гарнизоном и бежали обратно в Румынию. При этом 15 петлюровцев (в том числе два офицера) и 180 примкнувших к ним местных повстанцев были взяты в плен. Кроме того, в качестве трофеев красным достались брошенные в панике удирающими самостийниками два «жовто-блакитных» знамени. Что касается возглавлявшего базировавшихся в Румынии петлюровцев полковника Гуляй-Гуленко, то сам он попытался прорваться на советскую территорию накануне, утром 18 ноября, в районе Дубоссар под прикрытием артиллерийского огня румынских солдат, однако также был отброшен. Как раз на эту тему фильм "П. К. П. Пилсудский купил Петлюру": (Comment on this)
Monday, June 17th, 2013
6:35 am	Еще об антисемитизме Петлюры (цитаты) С.Петлюра в своей последней книге, изданной за несколько месяцев до смерти, писал: «Когда же вспомнить об украинских жидах, то много из них тоже на большевицкую сторону подались, надеясь, что здесь они наверх выплывут, силу будут иметь, на первые места достучатся. В старину им путь не давали, то они думали, что за большевиков самыми старшими станут. Так вот много жидов, а особенно молодых — сопливых, побольшевичились и коммунистами сделались». (Петлюра С. Московська воша. — Париж, 1926. — С. 25—26). Из книги Ю.Финкельштейна «Загадка Петлюры» Доктор Абрахам Салитерник, лечивший Семесенко от "нервного расстройства" венерического происхождения, и атташе Датского Красного Креста Хенрик Пржановский утверждают следующее. Первый говорит о том, что на второй день погрома его пациент был вызван на станцию для доклада к прибывшему туда Верховному, что его явно встревожило, но вернулся он в хорошем настроении. Второй (Пржановский) в тот же день добился аудиенции у Петлюры, "во время которой Семесенко ворвался в комнату с возгласом: "Согласно приказу Верховного Атамана, я начал погром в 12:00 дня. Четыре тысячи зарегистрированных евреев уничтожено". С.Петлюра был очень смущен, бросил на Семесенко злобный взгляд и попытался перевести разговор на тему о большевистском восстании в городе. Стоя у стола, он спросил: "Чего большевики хотели?" И опять Семесенко, не уловив хода С.Петлюры, ответил: "Евреи ничего не хотели." С.Петлюра выпроводил Семесенко и попросил Пржановского "забыть то, что он слышал"." (Показания под присягой Хенрика Пржановского. Архив И.Чериковера, папка 425, лист 36898 (польск.). Да и попав под арест, Семесенко не был обычным узником. Вот, что сообщила на допросе в 1927 г. его ни в чём не повинная жена Анна Тимофеевна Семесенко-Шидловская. (Арх. И.Чериковера, лист 35273): "Он сказал мне, что совершенно даром арестован и сидит в тюрьме. В тюрьме за ним не было почти никакого надзора, он ходил совершенно свободно, сам один, даже он ходил в город в парикмахерскую – без всякого конвоя. Когда я спрашивала в "Директории" о причинах его ареста, то мне отвечали, что он скоро будет выпущен. Действительно, через месяц времени, он был освобожден". (Мною сохранены орфография, пунктуация и стиль документа). По словам еврея из Каменец-Подольска А.Хомского, который видел Семесенко в тюрьме, тот с возмущением восклицал: "Почему я один должен отвечать за погромы? Петлюра был в своем поезде на станции, а сам погром проведен по приказу Бэна, его военного советника". Что ж, слова Семесенко полностью соответствуют сказанному доктором Салитерником, показаниям, данным под присягой Хенриком Пржановским, и воспоминаниям Б.Мартоса. Хотя не все ясно в этой кровавой истории, но доподлинно известно, что в феврале С.Петлюра побывал в Проскурове, виновников погрома не искал, с оставшимися в живых евреями не встречался, а бригада Семесенко вскоре с музыкой, песнями и развернутыми знаменами покинула город и ушла в сторону г. Станислава, гордая своими подвигами. В окружении С.Петлюры были люди, не лишённые ума и совести, а потому достаточно трезво оценивавшие как свою роль в кровавых событиях, так и роль и вину Верховного Атамана. Одним из таких был полковник Гришко Лысенко. Когда, во время застолья в 1920 г. С.Петлюра спросил у него, кто, по его мнению, виноват в погромах, тот ответил: "Ты, Herr Haupt-Ataman!" (господин Верховный Атаман, нем.). С.Петлюра покраснел и выбежал в соседнюю комнату (Э.Чериковер "Погромы на Украине" (идиш), с.157). Православный архиепископ Николай (Соловей) 15 июля 1927 года заявил под присягой, что сам слышал от С.Петлюры следующее высказывание: "Евреи – это чума; по возвращенiю въ Россiю нужно вырѣзать всѣх Евреев и только тогда наступитъ успокоенie в Россiи"(Архив Чериковера. Дело 455, лист 38234). Телеграмма, полученная Семесенко 13 февраля, накануне Проскуровского погрома: "Секретно и очень важно. Всё указывает на большевистcкое восстание части еврейского населения. Подавить беспощадно силою оружия, чтобы ни одна еврейская рука не поднялась в Подолии против возрождающейся Украины." Приказ подписан: "Верховный Атаман" (Saul S. Friedman, "Pogromchik. The Assassination of Simon Petlura". Hart Publishing Company, N.Y.C., 1976, стр. 160). Secret and Important. Everything indicates a Bolshevik uprising on the part of the Jewish population. Suppress absolutely with a strong armed might, that no Jewish hand might rise in Podolia against the aspiring Ukraine. Holovnyi Otaman (Comment on this)
Friday, June 7th, 2013
9:25 am	Разгром петлюровского подполья - 2 Того же 12 июня 1921 председатель Киевской губчека Я.Лившиц телеграфировал Ю.Евдокимову по поводу обнаруженных в Киеве и окрестностях повстанческих комитетов, отложения антибольшевистского выступления на первые числа июля 1921, а также подробно освещал планы восстания. По его словам, вооруженные выступления должны были начаться одновременно по всей территории Киевской губернии (самые масштабные в Уманском, Звенигородском и Бобруйском уездах). В самом Киеве центром восстания должен был стать Печерск, где планировался захват инженерных курсов, завода «Арсенал», артиллерийских складов. Вместе с тем, наступление на Киев должны были вести повстанческие отряды из района Триполье (27). Для оперативного принятия решений при Киевской губчека была созвана специальная «тройка» в составе В.Затонского, Я.Лившица и Воронцова. Одновременно на оперативном совещании /187/ руководителей Киевской губчека, дорожно-транспортной ЧК и особых отделов было принято решение: передать в распоряжение Киевской губчека все материалы Особого отдела КПО и дорожно-транспортных ЧК, касающиеся повстанческого движения; назначить непосредственным руководителем оперативной разработки по разоблачению и ликвидации ВУЦПК начальника секретно-оперативного отдела Киевской губчека Капустянского; привести в боевую готовность вооруженные силы губчека, Особотдела КВО и дорожно-транспортных ЧК; утром 14 июня 1921 провести мобилизацию всех сотрудников тайно-оперативных частей и отделов вышеназванных органов госбезопасности под предлогом «разгрузки от дел и арестованных»; откладывать ликвидацию ВУЦПК до последнего, чтобы выявить как можно большее количество активных участников антибольшевистского подполья (28). Эти решения безотлагательно выполнялись. Свидетельством этого является хотя бы тот факт, что 14 июня 1921 из состава батальона Киевской губчека были мобилизованы и вооружены 100 «ответственных работников». Еще 75 человек в распоряжение ЧК мобилизовали местные партийные органы (29). ( Read more... ) (Comment on this)
9:22 am	Разгром петлюровского подполья. Ярослав Файзулин Всеукраинский Центральный Повстанческий Комитет 1921 года: из истории агентурно-оперативной разработки ВУЧК. Антибольшевистское повстанческое движение в УССР в 1921 г. оставалось мощным фактором общественно-политической жизни. Представители украинской интеллигенции, национально сознательного крестьянства и рабочие активно противодействовали всем попыткам большевиков стабилизировать свое положение в Украине. Они создавали и участвовали в партизанских отрядах и повстанческих организациях, которые проявляли особую активность весной-летом 1921 г. Для того, чтобы справиться с таким непростым явлением как повстанчество советская власть должна была потратить немало времени и усилий. История антибольшевистского повстанчества 1921 до сих пор остается одной из наименее изученных страниц Украинской революции, вызывая жаркие дискуссии среди ученых. Это в полной мере касается возникновения и деятельности Всеукраинского Центрального повстанческого комитета в 1921 г., который был одним из центров руководства повстанческими силами в УССР, а также его ликвидации советскими органами госбезопасности. Представленные в украинской историографии сведения часто являются дискуссионными, а то и противоречивыми, требуют критического анализа с привлечением новых документальных источников. Отдельные упоминания о разоблачении и ликвидации ВУЦПК советскими органами госбезопасности встречаем в советской историографии, разумеется в контексте «героической борьбы» официальной /176/ власти с «петлюровским политическим бандитизмом» (1). Они хорошо наполнены фактажом, ведь исследователи имели доступ к архивам не только органов власти, но и спецслужб, в том же время труды советских историков содержат существенные концептуальные ошибки, главная из которых, это то, что деятельность антибольшевистских организаций освещалась тенденциозно в негативном свете. Существенные сдвиги в историографии проблемы произошли во времена независимости Украины и были связаны прежде всего с рассекречиванием документальных материалов советских органов госбезопасности. Их активно используют современные исследователи, занимающиеся изучением истории повстанческого движения в Украине – В.Василенко, В.Сидак, И.Срибняк, А.Стегний, А.Шатайло и др. (2). / 177 / Целью предлагаемой статьи является попытка на основе новых документальных источников осветить мероприятия советских органов госбезопасности, связанные с разоблачением и ликвидацией ВУЦПК. Попутно отметим, что создание и деятельность этого общеукраинского повстанческого центра автор подробно рассмотрел в одной из предыдущих своих публикаций (3). В их основу легли документальные материалы 17-томной архивно-уголовного дела «ЦУПКОМ» Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины. ( Read more... ) (Comment on this)