| Jul. 14th, 2005 @ 06:46 pm Семь цветов мечты. Тайга. |
|---|
Грохот винтов пролетающего по невидимому пространству обуглившегося неба вертолета терялся эхом, умирающим средь крон самых черных деревьев. Откуда ему взяться здесь? В черно-белой вселенной уничтожающей пустоты, вдали от чадящих густым дымом забытых поселков, чьих названий нет ни на одной карте, и гораздо дальше нелепых городов, из которых Он уходил, оставляя за спиной, словно пепелище; остывшее, серое, ненужное. Он потер рукавом запотевшее стекло, но лишь причудливые узоры, сотканные прозрачными ледяными пауками, покрывали поверхность толстого стекла. Грохот удалялся, пока совсем не стих, оставляя место для привычной тишины могилы, заснеженного саркофага, мавзолея из бревен, пахнущей смолой и горелым маслом, пока скрежет ржавых петель крепко сколоченной двери не разорвет эту тишину острым ножом с зазубренным лезвием, и Он не выйдет на погребенное под снегом крыльцо, и не увидит следов Её босых ног, тонкой цепочкой убегающих по вечному в глубь спящего черного хвойного частокола, туда, где рождались и умирали колючие вьюги, туда, где никогда не поднималось солнце, туда, где никогда не было меня, где только безжизненные глаза замерзших насмерть звезд наблюдают за игрой искр собственного холодного света на преломляющихся гранях кристаллов вечного льда..
И тишина была разорвана, разрезана, раздавлена. И Он шел по её следам, сквозь черные деревья, оставляя капли теплой крови на иглах еловых лап, царапающих лицо и руки. Капли крови, которые, не успев замерзнуть падали в снег, чтобы никогда не прорасти волчьей ягодой да рябиновым кустом, никогда не испить талой воды по весне, которой нет и никогда не было в мире бесконечной зимы.
Когда же Он вышел к краю высокого обрыва мира, кровь почти покинула его. Он почувствовал это, когда ледяное поле, словно опрокинутое зеркало, усыпанное белой пылью, отражающее черно-белое небо из нефти и того самого безжизненного света холодных звезд, которым бредили Его сны, поймало его гаснущий взгляд. Всю кровь выпил лес, словно дань за дорогу, словно те две монеты в костлявую руку лодочника у темных вод последней реки, словно последнее желание приговоренного к смерти в Его небытие.
Он посмотрел вниз, себе под ноги, в глубину безумного космоса у себя под ногами, как в подернутую слепой поволокой мутную воду высыхающего ручья.
Обессиленный и опустошенный.
Не грела больше кровь. И не держала земля.
Он летел, раскинув руки, словно крылья, летел в звезды и падал в небо. |
|  |
