| Jul. 30th, 2005 @ 06:56 pm Семь цветов мечты. Комната. |
|---|
Даже спустя многие годы после смерти я часто возвращаюсь туда, почти каждый осенью, в середине холодного ноября, пролетая незримой пылью над полосой загородного шоссе, так низко, что касаюсь едва теплого от трения колес асфальта. Иногда ветер в резком, шальном порыве подхватывает мои песчинки, отрывает от земли и несется ввысь, держа меня на волнах своих прозрачных крыльев, обвиваясь вокруг кирпичных труб, смешиваясь с черным ядовитым дымом, рассеивая в толще влажного воздуха дождевых туч. Темная тень приближается к городу, пересекает черту из заводов, дорожных развязок и кольцевой, накрывает спичечные коробки домов. Между солнцем и землей. Я вхожу в город. Я вспоминаю то время, когда сам был чьим-то взглядом. Взглядом долгим как дождь и далеким как север. Взглядом смотрящего в дождь. И теперь, когда я сам стал дождем, ступающим по хрупкой, высохшей листве, слабо цепляющейся за шероховатую поверхность узких тротуаров в глухих переулках, быть может кто-то также смотрит сквозь стену из моих капель, согреваясь теплом мысли о той, кто остался где-то там, в тумане, по ту сторону меня...
Шаг за шагом я продвигаюсь по улицам и проспектам каменного лабиринта к цели своего странного путешествия, в которое пускаюсь каждый год, гонимый призраками привидений собственных воспоминаний. Пеплом утраченного прошлого. Прохожие раскрывают зонты, поднимают стекла автомобилей, стоят на маленьких островках непромокшей земли. Я выхожу на широкий перекресток, заполненный машинами и людьми, окаймленный высокими небоскребами, словно пересечение траншей, разрезающих город по центру... Мало кто из этих людей знает, что за неприступными краями, в сплетении безлюдных проулков и двориков есть старый, заброшенный сад. Он обнесен металлической резной оградой, обвитой высохшим плющом. Острые наконечники придают сходство с крепостными стенами, а единственные ворота, вросшие в разбитую временем дорожку, заперты на почерневший замок, от которого уже ни у кого не осталось ключей... За ними выложенная из камня, поросшего травой, дорожка, обрывается, исчезая в густом лесу из диких кустарников, спутавшихся ветвей деревьев, молчаливых гипсовых статуй покрытых толстым слоем темно-зеленого мха... Никого вокруг. Ни души. Лишь посреди мертвого, запущенного сада в высохшем фонтане, чье дно усыпано щебнем и пожухлой листвой, средь трещин живут только серые крысы. Солнце никогда не рассеивает этот мрак, не наполняет светом дремучие заросли с тех пор, как выросли тени бетонных монстров подпирающих небо.
Я вхожу на закрытую территорию сада, оставляя следы из холодных капель в железных узорах ворот, и устремляюсь вглубь, мимо застывших изваяний, пустого, когда-то звенящего водой, круглого бассейна с фонтаном, туда, где в паутине сонных растений прячется блеклое одноэтажное здание с колонами, без окон, с одно, намертво заколоченной гнилыми досками, дверью, через которую я просачиваюсь будто пары прозрачного газа... Я снова вижу себя, стоящего посреди круглой комнаты, где единственным источником света служат щели между листов шифера, покрывающих ветхие поперечные балки... Полумрак теней, словно черный паук перемещается от угла до угла, порой погружая во тьму все пространство комнаты. Я смотрю на другую дверь, дверь, почти слившуюся со стеной напротив входной. Я жду. Жду точно так же, как ждал еще тогда, когда был способен коснуться ладонью покрытой известкой стены, когда мог сесть на край одной из трех пыльных ступеней у первой двери и смотреть на другую сквозь широкие, привыкшие к темноте за долгие пребывания здесь, зрачки... Белая дверь всегда оставалась закрытой. Всегда. Но я жду. Я верю. Что придет время, наступит тот момент, и дверь, описав полукруг, отворится вовнутрь и яркий солнечный ветер взметет к потолку многолетнюю пыль, блики от морских волн у самого порога заиграют по стенам моего скита, и в мерцающей дымке я увижу силуэт корабля, с высокими мачтами и спущенными парусами. Именно его я ждал все годы в тусклой комнате без окон с запертыми дверьми. Теперь он ждет, мерно покачиваясь на волнах у берега всех океанов, ждет, когда я взойду на борт, чтобы поднять якорь и распустить паруса, чтобы взять курс по самой южной звезде, туда, где я перестану быть дождем, где мне незачем быть дождем, где нет дверей... Только над бескрайней степью самого тихого океана горит звезда Фомальгаут, и подводные течения всех миров стекаются к небесной реке, устьем которой горизонт, а истоком космос. Я возвращаюсь домой. |
|  |
