Лытдыбр: обезьяньи дебоши

Снова приходил сегодня моржымский мокако, породы Хануман лангур. Посидел за столом на веранде, покуда мы все были в доме, играли с Лёвой. Хануман заскучал и засунулся в гостиную, позвать нас к общению.
Мы вышли на веранду, Хануман радостно нас приветствовал, рассевшись на перилах. Смотрел внимательно, время от времени широко раскрывал глаза и скалил зубы, обнажая пару верхних клыков. При виде камеры убрался на крышу и в пальму: видимо, контракт с модельным агентством продолжает действовать.

Хануман путешествует по Темб Ваддо бригадным способом. Сам он посередине, на уровне нескольких метров над землёй, перемещается по листьям пальм.
Над головой у него всегда движется стая ворон. Они им интересуются, и высматривают, что он им с деревьев или со столов интересного сшибёт.
По земле Ханумана зачарованно сопровождают гоанские собаки. Они смотрят вверх, взбегают на крыльцо, застывают в ожидании его команды. А он постоянно в каком-то мыслительном процессе. Он не просто так шароёбится по ТембВаддо, чапай думает. Думает он о временах иных.

На вилле у автобусного храма, где Хануман зафрендил собаку хозяев-индусов, набег обезьян на прошлой неделе принял характер разнузданного дебоша (может быть, того самого, о котором предупреждали туристов политические противники SEZ в Гоа). Там пришло несколько обезьян, и они раскрутили верёвку с сушащимся бельём, натянутую между пальмами. Долго раскручивали, а потом выкинули за ограду виллы. Видимо, протестовали по поводу налогообложения.