Конституционная реформа: 20 лет спустя
20 лет назад президент Ельцин подписал Указ №1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации». Суть его сводилась к разгону существующего парламента и установлению в стране единоличной власти президента. Парламент, естественно, ответил решением об импичменте Ельцина. Конституционный суд поддержал депутатов, и во власти наступил клинч.

В последующие две недели российской политической элите предстояло сделать выбор между советской (парламентской) и президентской республикой.

Поскольку та самая элита с обеих сторон состояла в основном из законченных уёбков и отморозков, решить вопрос путём мирных переговоров не удалось. Единственный пункт, по которому сторонники парламента и соратники президента полностью сошлись во взглядах, сводился к тому, что лучшим способом улаживания возникших между ними противоречий является вооружённое насилие и пролитие чьей-нибудь крови на улицах столицы. 3 октября вооружённые «защитники Белого дома» захватили здание мэрии на Новом Арбате, завладели колонной армейских грузовиков и отправились на штурм телецентра «Останкино». Ночью в город вошли правительственные войска, которые отбили у повстанцев телецентр и расстреляли здание парламента из танков. Погибли сотни людей, но никто из организаторов бойни не получил даже царапины, и никто впоследствии не был привлечён к ответственности за свою роль в слушившемся кровопролитии.

В те дни в России закончилась советская власть и начала оформляться та самая форма правления, которую мы можем наблюдать поныне: с единоличным президентским правлением при марионеточном парламенте и полностью бутафорской судебной системе.

Олег Кашин на днях опубликовал статью с собственным видением того, как могли бы развиваться те же самые события осени 1993 года, если бы в противостоянии победил не Ельцин, а конституционный (читай: советский) строй. Почему-то вся реконструкция исходит из допущения, что сторонники вооружённой борьбы за власть советов, одержав победу, непременно захотели бы строить тут парламентскую республику европейского образца, с полной выборностью и обязательной сменяемостью всех первых лиц в государстве. С какого перепугу Олег Владимирович приписывает Руцкому, Макашову и Баркашову приверженность ценностям буржуазной демократии, понятия не имею — по крайней мере, сами эти деятели не давали для таких гипотез ни малейшего повода. Но если оставить за кадром сюжет фэнтези, то с главным выводом статьи Кашина трудно не согласиться.

Указ Ельцина о ликвидации в России любых сдержек и противовесов, безусловно, подготовил почву для всего, что случилось впоследствии. Нынешняя система централизованного ручного управления всеми общественными процессами из одного кабинета в Кремле ковалась именно тогда — в октябре 1993, и потом ещё летом 1996 года, когда «для пользы дела» люди, именующие себя демократами, отредактировали результаты голосования на президентских выборах в правильную, с их точки зрения, сторону. На таком фундаменте никакой другой политической системы, кроме нынешней, вырасти и не могло.

Что же касается сочинений на тему "а если б в 1993-м победили Макашов с Баркашовым", то это, конечно, интересный вопрос. Но история, как известно, не знает сослагательного наклонения.