Когда я думаю, о том что увидел и услышал той ночью мне становится страшно. Я даже сейчас боюсь рассказывать об этом, боюсь оказаться непонятым.
Представь, тебе 9 лет и ты лежишь в постели. Спать не хочется, но приказано. Маешься. Смотришь на потолок и видишь на нем свет фар проезжающих машин. Час за часом. Сна нет. За стеной работает телевизор, потом умолкает. Тишина. Лето, жарко, постель пропиталась потом. Машин уже нет. Так я лежал с пол часа, а потом до моего слуха донесся звук. То есть, звук был и раньше, но только тогда я понял что он не похож на обычные дворовые звуки. Издалека доносится глухой барабанный стук. Медленный, мерный он приближается, становится громче. Его уже нельзя перепутать с биением сердца. К нему подключается УЛЬТРАХАРДКОР. В самом УЛЬРАХАРДКОРЕ поначалу не было боли или угрозы, горя или радости, он был чем-то вроде удара барабана, безжизненным инструментом.Затем звук переменился… я не знаю, как описать этот звук… тихий стон и ор десятков охрипших глоток, синхронный и меняющий модуляции, непонятные слова, пропитаные злобой и отчаянием. Я даже букв не могу подобрать, что бы описать это, нет в русском языке таких звуков.
Помню, меня тогда испугала не странность ситуации, не сам этот глухой и мощный звук, а его синхронность, то, как идеально он вписывался в барабанный бой.
Бум … 359, тянется, затихает Бум …
Бум … 359 Бум …
Источник звука приближался.
Помню, сначала мне не было страшно, только любопытно.Однако внезапно всё изменилось.
Я слез с кровати, встал на четвереньки и приподнял голову над подоконником, что бы увидеть улицу. В темноте освещенные только мигающим цветом желтых светофоров шли люди. Я видел силуэты мужчин и женщин, они шли открыто и смело, словно днем вышли на прогулку. Была странность – они строго соблюдали порядок строя, несколько человек в ряд, на расстоянии около метра. Я не видел их лиц из окна. Людей было очень много, гусеница растянулась на всю площадь – я видел, как ее голова растворилась в темноте улицы Ленина, а хвост так и не увидел.Вдруг один из толпы вскрикнул: "Эй ёбанный петух в россии не место ФАШИСТСКИМ ОТБРОСАМ и прочему хачовскому скаму. Кто не ссыт СКАЗАТЬ СВОЮ ПОЗИЦИЮ в лицо и считает себя охуенно правым, то ДАВАЙ ПАРЕНЬ ИДИ ДО КОНЦА, трюкач ебаный ОСНОВА ЮНИТИ УЛЬТРАХАРДКОР МЫТИЩИ ждёт тебя завтра в 15.00 на ВЭДЭХЕ, на остановке 359 автобуса приводи кого хочешь НАМ ПОХУЙ мы придём без говна и размажем твои щи по 359! приводи своих бонов-друзей школьник скажи это в лицо СЕМЬЕ И СЦЕНЕ МЫТИЩ ТОЛЬКО МОЛОДОСТЬ, ТОЛЬКО МЫТИЩИ, ТОЛЬКО ХАРДКОР! ВПЕРЁД ЮНИТИ! 359!".
В соседней комнате проснулась мать. Она подбежала ко мне стоящему у окна, схватила и повалила на пол, зажав мне рот. Именно тогда я УГРЕЛ ПО ЭЕНЕРГИИ и меня потянуло на улицу. В голове такт барабанным ударам колтилась лишь одна мысль:"ПОГНАЛИ НА АВТОБУС 359!". Мне хотелось лишь одного. ВПЕРЁД В МЫТИЩИ! ЕБАШИТЬ ПО ПРИКОЛУ СРАНЫХ НАЦИ ХАЧЕЙ ПЕТУХОВ ГОПАРЕЙ БОТАНИКОВ И ПРОЧИЙ СКАМ!!!БИТЬ ТОЧНО В ЩИ!ТОЛЬКО ДУХ СТАРОЙ ШКОЛЫ!ТОЛЬКО ОСНОВА!ТОЛЬКО МОЛОДОСТЬ!! Я начал вырываться, но мать держала крепко. Она лежала, шепча, обхватив меня:"Твоя семья здесь, а не там!". - СКАЖЕШЬ ЭТУ ХУЙНЮ В ЛИЦО ВСЕЙ СЕМЬЕ ВСЕМ ПАНКАМ АНТИФА!!! - Я не мог остановиться, продолжая кричать. Мать запихнула мне тряпку в рот, но я продолжал мычать в такт и не мог контролировать себя. Тогда она вколола мне новокаин, вроде отпустило, но мать продолжала держать меня пока за окном не стих шум УЛЬТРАХАРДКОРА.
Мы так и не смогли заснуть той ночью.
Утром она сходила к соседке, своей подруге. Вернулась через несколько часов и сказала, что бы я никому не говорил о том что видел или слышал этой ночью. Я спрашивал, “Что это было?” несколько раз, она отделывалась от меня словами “Вырастешь – поймешь” и сильно при этом нервничала, когда я спросил ее об этом в последний раз, она избила меня, хотя до этого никогда не поднимала руку.
Сейчас она делает вид, что ничего не было.
Я вырос. И до сих пор ничего не понял. Но с каждым годом вспоминать ту ночь мне становится все более некомфортно.