duniashka - Владимир Михайлов. Журналист, фантаст...
[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
05:52 pm
[Link] |
Владимир Михайлов. Журналист, фантаст... Владимир Дмитриевич для нас, малеевцев-дубултеевцев, не просто руководитель семинара (а значит, человек, с которым общались, и очень тесно, целую вечность - две недели каждый год). Это не просто автор смелый и жесткий, один из ведущих писателей-фантастов. Это - для тех, кто моего поколения, наевшегося цензуры по самое горло - человек, подаривший нам "Гадких лебедей" - почти запрещенную вещь Стругацких. В журнале "Даугава", где Михайлов был главным редактором. Откуда его за это и "попросили". Но не сразу - перед этим в "Литературке" была мерзкая статья - нет, не против Михайлова! - против Лены. Его жены. Которая в каждом номере печатала свои интервью. Помню, особенно даму средне-климактерических лет, авторессу "ЛГ", взбесило Ленкино интервью с Феллини. Ну, разумеется, Феллини как человек вежливый и ценитель женщин, называл Лену "belle Helen" (статейка так и называлась: "Жовиал и Елена Прекрасная"). Во-вторых, Ленка не выдержала, и написала: она все время старалась ущипнуть себя, чтоб увериться: перед ней действительно сидит Феллини, и это не сон... И это - ну конечно! - поставили ей в вину. Короче, после той ЛГшной "заказухи" Михайлова с поста главного "Даугавы" сняли... Он успел. Успел напечатать "Гадких лебедей", изумительный рассказ Сашки Силецкого "Ночь птичьего молока". Редакционный портфель был полон, наступала перестройка, мы были уверены: вот сейчас "Даугава", которая уже заявила о себе как самый смелый литературно-художественный журнал, покажет всем, как НА САМОМ ДЕЛЕ выглядит современная фантастика, и из стола мы вытащим то, что и не надеялись напечатать!.. Но Михайлова сняли. Перестройка, оказывается, велась "в русле дозволенного". С Михайловым я познакомилась году эдак в 84-м, на правобережье Москвы-реки, близ Третьяковки, где раз в месяц проходили заседания Московского Клуба любителей фантастики. Да все мы туда приходили, и маститые нынче писатели, и просто фэны. Как-то в Дубултах мне вдруг пришла в голову строчка: "не спится мне в анабиозе..." Михайлов мгновенно продолжил: "Не спится в той и в этой позе, одной не спится, и вдвоем - давайте лучше запоём!.." У него была поразительная способность к экспромту!.. А в 91-м, когда все мы - уже за счет издательства "Текст", а не СП СССР - последний раз приехали в Дулубтеевский Дом Творчества - с Михайловым мы встретились в столовой, он приехал раньше нас. Рядом сидели Владимир Дмитриевич и Нина Матвеевна Беркова. Я, улыбаясь, подошла к ним, поздоровалась. Нина Матвеевна глянула на меня с неподдельным ужасом, и я поняла, что сейчас могу ляпнуть какую-то глупость. Владимир Дмитриевич повернулся ко мне и сказал: "Вы слышали? Ленка-то моя умерла..." Но я уже догадалась... В последний день - начало декабря - поднялся ветер. Мы сидели в номере - Оля Корнеева, Даня Клугер, Алан Кубатиев, еще кто-то - и не включали света: ветер вздыбил песок, и небо стало фиолетовым, и мы молча смотрели на этот фиолетовый закат, и такого, наверно, не увидим больше никогда в жизни. Я зачем-то вышла на балкон. По берегу, пустому песчаному берегу, шел Владимир Дмитриевич. Один. Шел медленно, и время от времени поворачивал голову и смотрел на море. Таким я его всегда и вспоминаю. Одинокая маленькая фигура на великолепном берегу. Были звонки, "датские" и по случаю очередных каких-то премий... А сегодня всё кончилось.
|
|
|
да...
я, правда, был не в его семинаре, а у Бабенки - в тот единственный раз, когда я был в Дубултах, в 90-м, но в кулуарах мы общались плотно, как уже достаточно старые знакомые...
Владимир Дмитриевич как-то приезжал к нам в Калугу, когда я сумела устроить симпозиум фантастов на Циолковских Чтениях. с Ленкой мы в Москве общались... Упокой, Господи, душу его...
На одном из Росконов набрался наглости, подошел к Владимиру Дмитриевичу, чтобы поблагодарить за его книги, тем более, что он стоял как-то в сторонке и показался мне одиноким, забытым даже... Царствия небесного!
Когда Михайлов перестал быть главредом "Даугавы", он сказал Сашке Силецкому: "И стольким людям, которым я был нужен раньше, я стал не интересен"...
Обычная судьба редактора...
Золотые слова! И тебе, Марин, спасибо за воспоминания!
Когда говорят о Михайлове, как-то сразу речь заходит о его книгах, а ведь он был журналист, и какие надежды все питали, когда его сделали главредом "Даугавы"! И сколько он успел за полтора (или там два - точно уже не помню) года! |
|