У нас новый факт преследования с участием ФСБ.
Всем вам известно, что я всегда с радостью готова помочь журналистам, которые приезжают в Челябинскую область, делать репортажи для средств массовой информации о радиоактивном загрязнении Муслюмово, Караболки, о правах пострадавших, и сама всегда даю интервью, поскольку считаю, что наша работа не будет успешной без участия средств массовой информации.
1-2 июля к нам приезжала Мануэла Рупперт - журналист из Германии, она снимала фильм о природе и проблемах Урала. Я не смогла поехать, так как оставалась с ребенком, и она выезжала в Муслюмово вместе с Натальей Борисовной Манзуровой - радиобиологом, моей заместительницей, двумя своими специалистами (россиянами из Питера, оператором и звукорежиссером), вез их водитель - таксист, которого я знала раньше по Озерску.
В Муслюмово они должны были встречаться с семьей Ахмадеевых, наших заявителей в Европейском суде по делу о переселении с Течи. Однако на въезде в Муслюмово их остановила машина дорожно-патрульной службы для проверки документов, они позвонили мне, и я попросила посмотреть документы сотрудников милиции (ими оказались милиционеры Кунашакского района), свои показать, но в руки не давать. Они переписали у всех документы и отпустили. Ахмедаеевых посетили и сняли.
Однако на этом история не закончилась. Вчера водителя, который возил группу, вызвали к участковому в Озерске, он удивился, позвонил мне, я его проинструктировала, как себя вести в случае неожиданности, он перезвонил к участковому, и ему сказали, что якобы его вызывают по делу о ДТП в Кунашаке. Он поехал на встречу, но как выяснилось, это был только предлог.
Когда он приехал, участковый сразу ушел, вошли два мужчины в гражданской одежде, заперли дверь, попросили его отключить телефон. Показали удостоверения - фамилии он не запомнил, но увидел, что написано ФСБ Челябинской области. С ним беседовали о поездке на Течу, задавали вопросы обо мне, что он знает, потом спрашивали про английских юристов (Филиппа Лича и Била Боуринга), про Страсбург, он, конечно, ничего не знает, сказал, что он просто таксист и возил людей по заявке.
Затем ему предложили платное сотрудничество с ФСБ против меня, чтобы он собирал всю информацию обо мне, куда я езжу, с кем, о чем говорю, и передавал ее им . Он наотрез отказался, после чего ему напомнили, что он инвалид и получает маленькую пенсию. Затем ему сказали, что он ни в коем случае не должен говорить мне о сегодняшней встрече, а также попросили подписать письменное заявление о неразглашении государственной тайны, он отказался, тогда они ему сказали, что они заключили с ним устное соглашение, и он не имеет права ничего говорить.
Однако он заявил им, что он намерен мне все рассказать, что и сделал. Они также сообщили ему, что якобы на Тече существует некий секретный завод и спросили, не был ли он с журналистами на этом заводе. О таком заводе ни мне, ни водителю ничего неизвестно, единственный завод на Тече, который мы знаем, это «Маяк». Примерно через час его отпустили, выразив сожаление, что он не согласился сотрудничать и предложили подумать. Я, конечно, всегда предполагала, что наблюдение за мной ведется, так как им надо как-то отчитываться о своей " работе". Однако я не понимаю, почему это было сделано теперь так нагло и грубо.
Я полагаю, что цель данных вызовов все-таки возбудить уголовное дело против меня и сделать из кого-нибудь, возможно, из этого человека, главного свидетеля в некоем уголовном деле против меня. Только что у них не получилось дело по неуплате налогов, теперь новое.
Думаю, что это связано с большим количеством наших дел, в том числе, по Муслюмово в Европейском суде, и нашей попыткой доказать, что на Тече жить нельзя и сегодня. Как раз сейчас мы готовим доклад-справку о количествах выбросов радиоактивных отходов, а также о данных измерений загрязнения. Видимо кто-то очень этого не хочет. Я чувствую себя в опасности.
Что я сейчас намерена сделать - направить запросы в местную, областную прокуратуры и ФСБ о проведении (или не проведении) в отношении меня оперативно-следственных мероприятий, о которых мне стало известно от водителя, пусть ответят - что это было. И пусть знают, что мы знаем.
Я снова прошу помощи и поддержки у вас. Если вы найдете это возможным, я прошу вас распространять эту информацию как можно шире среди журналистов, ваших коллег правозащитников. Если вам известны международные механизмы, с помощью которых я могла бы защитить себя здесь, пожалуйста, расскажите мне. Я бы хотела это использовать.
Я намерена сообщить в Европейский суд о том, что против меня в связи с судебными процессами по Муслюмово и моей работой с журналистами по освещению этой темы ведется незаконная оперативно-розыскная деятельность со стороны государства, которую я расцениваю как оказание давления с целью отказа от моей деятельности по защите прав граждан.
Благодарю всех вас, кто откликнется. 16 июля 2009 года, Озерск, 14.40