Писательница Наталья Смирнова о Вознесенском: Ой, он всегда такой разный, такой разный. То пьяный в ломатину, в драбадан. А то такой трезвенький, хорошенький, как цыпленок.

* * *

Во дни сомнений и тревог,
В минуты тягостных раздумий,
Я вспоминаю ваш лобок.
И ваше выступленье в Думе.

Вы говорили о Чечне,
На что-то тонко намекали.
Увы, наверно, обо мне
Вы вспоминаете едва ли.

Но я все так же вас люблю.
Я вас сегодня пристрелю.

* * *

Как-то сидел на пресс-конференции.
Докладчик докладывал свой доклад.
То ли про пенсию по импотенции,
То ли о том, что нобелевский лауреат

Премию получил по химии, а надо бы премию мира.
Дальше не помню, уснул на чьем-то плече.
Очнулся в Волоколамске, в местном сортире.
А там – симпозиум подпольных врачей.

Блевотина на полу, безумные поэтессы.
И главный опять долдонит свое нытье:
Париж, говорит, стоит черной-пречерной мессы.
Ну и так далее. Про некачественное питье.

Руку тяну, конечно: слова хочу, мол, слова.
А в руке-то стакан. И туда уже кто-то чего-то льет.
Ну и опять понеслось: будем здоровы.
Пресс-конференция кончилась.
Все хорошо.
Вот.

* * *

купил соленых огурцов
купил зеленый виноград
сионы сивых мудрецов
и протоколы всех подряд
и протокольных пиздецов
и мудрых рыл охотный ряд
и юных барышень отряд
качели бешено летят
свинцом груди в груди с винцом
они тебя укоротят
они тебе набьют лицо
ты будешь рад я буду рад
мы все умрем в конце концов

* * *

Скоро выборы грядут.
Там нас всех и отъебут.
Те, кого не отъебут.
Те от зависти умрут.

* * *

Девка жирная, одетая
Выступает в новостях.
А худая, неодетая
У меня сидит в гостях.

Девку жирную, одетую
Я не очень-то люблю.
А худую и раздетую,
Ну, наверное, люблю.