Еще раз о черте. На троих
Ну, как обычно все.
– Старичок, - Сережа звонит, - есть идея.
– Подкупающая своей новизной?
– Она самая.
– Да мне ж в лом до Дмитровки твоей ехать.
– А я тебя на остановочке встречу.
Ну, как обычно все.
Доезжаю на электричке до Дмитровской. За водкой иду. Водку надо брать специальную. Самую дешевую. Лишний рубль Сережа сразу чувствует и блюет.
А то был уже случай. С одним казаком-олигархом купили водки по тридцать три рубля (а возле дома сережиного торговали по тридцать один пятьдесят). Ох, что было. Посинел мальчик, хрипел, умирал. И сразу вычислил: небось, говорит, гадость какую дорогущую брали, сволочи…
Теперь уж не рискую. Взял возле дома его две бутылки, иду к остановке трамвайной. Он там уже. Газетой накрылся, мечтает.
Увидел меня, радуется, как девушке. Закуски, говорит, море. Достает полпачки холодца. В таблеточках такой холодец – восемь или девять рублей. Как раз таблеточка на двести граммов примерно. Сидим во дворике, выпиваем культурно, тихо закусываем. Вокруг снег, натурально, природа, романтика. Допили первую, вторую откупориваем, С. говорит:
- Старичок, нас-то ведь все за оперов принимают. В смысле – преступника пасем.
- А водка… прикрытие? А как уснем?
- Сгорели на работе…
Допили нежную, уговорили беленькую. С. к себе зовет. Мамы, говорит, все равно дома нет, можно и забухать. Я пьяный уже, поверил, повлекся внутрь. По дороге еще прихватили – попить.
Сидим у Сережи.
Он еще и стакан принес. И половину яблока. Мама, конечно, его пришла, кричала на нас. Но я уже спал под табуреткой, С. возле пианино (водку он спрятал на балконе, свесил на веревочке вниз – гений).
Проснулись, продолжили. К С. еще кто-то пришел. Одетый почему-то. В куртке, ботинках, с шарфиком.
- Раздевайся, - радушничает С.
- Холодно тут у вас, - отвечает. И разговаривает, соловьем льется.
Славный парень. Сережа курить – он ему зажигалку. Я иду в туалет, он подняться помогает, смеется по-доброму. Прихожу – разливает уже. Один. А где, спрашиваю, С.? За мамой своей пошел, познакомить хочет. И идет – знакомиться.
Мама-то у Сережи с алкашами знакомиться не любит, но – следующее мое включение – тут вроде наоборот вышло. Сидят – С. такой восторженный, гость улыбается нежно.
Проснулся где-то под Волоколамском.
Через пару дней С. звонит. Снова про идею свою говорит. Подкупающую новизной. А потом, после паузы:
- Ты третьего помнишь?
- Черта что ли?
Помолчали.
Поняли, что не пошутил я.
Сейчас Сережа умер уже. В 39 лет. Лучше… чем с самим собой.