По московским кабакам 20 (По тушинским кабакам 2)
Хинкальная «Радонеж» (ул. Мещерякова, 3). Чача «Чача» 160 рублей за 100 граммов.
Рюмочную «Буровая» закрыли, да и не жалко. Хоть и круглосуточное, а говно. А вот рюмочную «Тушинский колхозный рынок» (в ТЦ «Праздник») жалко, и даже очень. Закрыли ее вместе с винным магазином, что был при ней. Магазин открыли, а рюмочную не открывают и, видимо, не собираются. Когда ж, спрашиваю, откроете рюмочную? Никогда, говорят. Что же, спрашиваю, делать? Казнясь, цитируют мне Эсхила, домой теперь иди. Иду, продолжаю цитату, казнясь.
Иду на улицу Мещерякова. Там когда-то детская поликлиника была. А в конце улицы мусарня, где мне давали паспорт. Или не там? Не помню. Вот военкомат, чтоб он сгорел, был на Циолковского. Но я отвлекся. Кафе «Кафе» на Мещерякова давно было, но уж больно далеко идти, вот ноги и не доходили, а как дошли, так там уже никакого кафе и нету. А есть новоиспеченная хинкальная с традиционно кавказским названием «Радонеж». Захожу, все еще казнясь (Эсхил, «Персы»; напомню на всякий случай сей лирический эписод:
«Ксеркс: На вопли воплем отвечай
Хор: Кричу, воплю!
Ксеркс: Казнясь, домой теперь иди!
Хор: Иду, казнясь»), в хинкальную.
Спиртного на полках нет. Что-то, говорю, у вас спиртного на полках нет. Посмотрела девочка, что стояла за прилавком, на меня, как Аристофан на Еврипида, и говорит человеческим голосом:
Для вас – есть. Чача. 160 рублей за 100 граммов. Что ж, говорю, налейте мне, что ли, 100 граммов чачи. Она наливает. Кричать, вопить, спрашивает, не будете? А то, может, запить или закусить что-нибудь возьмете? Чтоб уж так сильно не надрывать душу воплями и криками? Баловство, отвечаю. Какие вопли после 100 граммов? Она не стала мне возражать, только поглядела задумчиво-грустно, как Ахматова на Бродского. Ну, хорошо хоть не стала цитировать и призывать меня немедленно ехать в Питер, чтобы окочуриться там на Васильевском острове на глазах у изумленных гастарбайтеров. Разбили, говорю, Ксеркса при Саламине-то. А можно карточкой сбербанка заплатить? Да, соглашается фея, разбили греки персов при Саламине, как котят. Можно и карточкой сбербанка, но тогда вам надо срочно в обувной магазин. Такая, поясняет она свою мысль, у нас традиция: хотите платить карточкой – идите в обувной магазин. Заодно и обновку обмоете. Не стал я спорить с их вековыми, надо полагать, традициями, и расплатился деньгами.
Водка, спрашиваю, у вас, наверное, появится в скором времени? Обязательно, отвечают.
Вот и прекрасно, обрадовался я, и пошел, казнясь, на Вишневую улицу.

Вишневый сад (ул. Вишневая, 5). Рубль грамм. Или, если вам надо самые элементарные вещи разъяснять, 500 рублей бутылка, а 50 рублей 50 граммов. Замечательное место. Справа в зале столовая, с подносами и т.п. А слева – бар. Заказываешь в баре 100 граммов водки «5 озер» (именно она стоит рубль грамм) и идешь за немудреной закускою. Я взял картошку и котлетку (150 рублей). Плюс вышеупомянутые 100 граммов. Место замечательное, кстати, круглосуточное, вот только по вечерам там всякие свадьбы и прочие банкеты. Пришел я туда в 15.20, а уже в центре стоял большой стол, который усиленно уставляли яствами. Где стол был яств, спрашиваю, там гроб стоит? Нет, извиняются, поминки у нас вчера были, а сегодня юбилей Исаака Магомедовича Чмо. Очень уважаемый человек, так что вы, пожалуйста, не кричите, не вопите, как только что в хинкальной «Радонеж». Да не кричал я там, возражаю, и даже не вопил. Мирно сидел, казнясь. Ну если мирно, разрешают, то – ладно. Сиди, казнясь. Персов при Саламине-то и впрямь мощно тогда греки разбили. Вот-вот, говорю, а у самого уже слезы, и скоро кричать и вопить, чувствую, начну. А вы, советуют мне, водку котлетой закусывайте, хотя генерала Ксеркса и его армию, разумеется, всем нам тоже жалко.
Где стол был яств, поясняю я свою печаль, там гроб стоит. Где пиршеств раздавались клики, соглашается со мной кассирша (за бар и за столовую платить надо в одной кассе, что, безусловно, удобно), надгробные там воют лики…
Выпил я 100 граммов (а может быть, уже и больше) и пошел искать туалет. Туалета не нашел, потому что врезался головою в стриптизный столб. Пляшущие человечки отложили в сторону свои бюстгальтера, проводили меня в уборную. Ты только, говорят, когда обратно будешь идти, снова мордой в столб-то не треснись.
Надо ли вам говорить, что на обратном пути я снова со всего размаху, прямо как Ксеркс при Саламине, впечатался лицом головы в стриптизный столб?
А место хорошее, только ходить туда надо днем или утром. И столбы не сшибать.

Продолжение следует