| 10:48a |
* * *
Страна прохудилась – хожу и латаю,
Не в силах глядеть на гнетущий бардак.
Мне скоро полсотни, а я все мечтаю,
Хожу и мечтаю, как полный дурак.
Мечтаю о том, что исчезнут парады,
А будут гулянья, и будет простор.
А тут у реки вновь нагадили гады.
А я убираю – кидаю в костер.
А я убираю, ну что тут такого?
А город калечат, и негде прилечь.
И негде услышать ни доброе слово,
Ни просто обычную русскую речь. |
| 2:15p |
Посвящается стихотворению Щербака-Жукова про Трилобита
Любит, любит ваххабит,
Чтобы был еврей убит.
Он сидит в своем зиндане
И то дОлбит, то долбИт.
То мацой его поманит,
То как вылечит флебит.
То дурманит, то в стакане
Начинает вдруг гамбит.
То он фраер, то он лоер,
То пеняет на судьбу,
То, как поц, порой завоет,
То как вылетит в трубу.
То преследует анально,
То издаст зубовный стон,
И, конечно же, лояльно
Предлагает в бадминтон.
Предлагает он еврею
Порезвиться в бадминтон.
Не ходите на аллею.
По аллее ходит он.
Ходит по цепи кругами,
Разливает самогон.
Что нам пить с его богами?
Надо нам бежать ногами.
За окном кудрявый клен.
Клен опавший и уставший,
Кто дорогу застолбит?
Кто тут наши, кто не наши?
Кто еврей, кто ваххабит? |