| 11:14a |
* * *
Поэты, которые читают стихи наизусть, ужасны. Они влюблены в себя, в свой текст, в свою гениальность, в гениальность своего текста, в гениальность гениального чтения гениального текста гениальным поэтом. Они читают, закрыв глаза, они требуют тишины, у них текут слезы, они делают паузы и ждут: смеха, слез, обмороков и пр. Когда читают другие, они громко разговаривают, отпуская остроумные (часто и впрямь остроумные) замечания по поводу пурги, что несут их коллеги. Потом выходят. «Вот. Вот сейчас. Вы – дождались!» - говорят их счастливые глаза. И несут пургу, еще худшую, чем их коллеги.
Не все они абсолютно бездарны. Некоторые пишут неплохо, просто они дураки, потому и влюблены в себя, потому и читают наизусть, и, следовательно, плохо. Некоторые пишут мало, а выступают много. Некоторые пишут много и хорошо, а читают одно и то же, старое и плохое, потому что – ну, видимо, потому, что и они дураки. Некоторые… - наверняка есть и еще какие-нибудь некоторые.
Отсюда, кстати, вытекают две очевидные мысли. Барды (с одной стороны) – не поэты, верлибры (с другой стороны) – не стихи.
Но я отвлекся.
Лучше пусть поэт запинается, чем придыхает и закатывает глаза. Лучше он прочтет по бумажке чужие стихи, чем по памяти – свои. Даже если он чужие, но любимые стихи, прочтет наизусть – и то будет лучше. Потому что влюбленность будет честнее.
Впрочем, хуже всего читают стихи актеры.
Тут уже полные гнусь, скотство и мракобесие. |
| 5:29p |
* * *
С Новым годом, и новой задротой,
С новым горем, и в новый запой.
С новым гоном, и новой охотой,
И опять, как всегда, за тобой.
Осыпаются с елки иголки.
Дед Мороз проблевался в компот.
А вокруг только серые волки.
Или крысы – кто их разберет?
Вот и счастье – пустая награда.
Надоевшее глупое зло.
Нам и старого счастья не надо.
А уж новое подзаебло. |