| 4:24p |
Три грации, или Трущобы Кремля, где меня обвинили в харассменте
Женщины в подавляющем большинстве устроены одинаково. И ведут себя соответствующе. Заходит такая цирцея в вагон метро. Совершенно пустой вагон, если не считать древнего старика на костылях, который читает заупокойную молитву (самому себе, видимо, а может, и недавно умершему в доме престарелых слабоумному внуку). Фея, увы, считать, умеет, так что идет прямо к старцу. И начинает вопить, изрыгая проклятия и издавая зловоние.
- Уступи мне место, старый козел, не видишь, я больная и беременная.
Разумеется, она здорова, как стадо здоровых быков, в беременности тоже не замечена. Да и забеременеть она может, только если совершит сексуальное изнасилование в особо извращенной форме.
Пожилой мужчина, покачиваясь, встает (он заикается и шепелявит, ибо когда-то работал на радио, у него выбит глаз и почти все зубы, а на спине татуировки «Серега» и «РСДРП (Брюссель/Лондон, 1903)»), уходит и садится на другое место. Дама за ним. Возобновляет свои претензии, но теперь уже обвиняет седовласого асексуала еще и в харассменте. Дедуля бежит в другой вагон, но богиня настигает его и там. Теперь она не отказывает себе и в рукоприкладстве.
Ситуация безвыходная, если только не шандарахнуть ее по башке костылем. Что древний инвалид и делает. Нимфа замолкает. И тут у старого пня два выхода. Или подвергнуться сексуальному изнасилованию в особо извращенной форме. Или бежать со всех ног.
Мой вам совет: бегите.
Беги, Серега Портвейн, беги.
А вы говорите: три грации, трущобы Кремля, харассмент, Лесин – старый антисемит и пр.
Бегите, я повторяю, бегите со всех оставшихся ног. |