| 10:44a |
К нам едет ревизор… Слава Гильотине
Париж, кафетерий «Свобода, равенство и братство». Бухают Наполеон Бонапарт и маркиз де Сад.
Наполеон: Я, маркизушка, знаменит. Я, знаешь ли, пришел, увидел, победил и кричу: «Ослов и ученых – на середину». Моим именем даже торт обещали назвать. Или коньяк. Или и то и другое. Да, лучше, конечно, и то и другое, верно, господин маркиз?
Маркиз де Сад: А моим именем обещали назвать один из видов сексуальной нормы. И не маркиз я, гражданин Бонапарт, а граф. Граф, потому что хам. В смысле наоборот. То есть неважно. То есть я граф, а возомнившие о себе хамы обзывают меня маркизом. Обидно.
Наполеон: Сами вы – возомнивший о себе хам. Вы что французофоб? Или правильно франкофоб? Неважно. Немедленно прекратите антипатриотическую пропаганду и агитацию, а не то милости просим на гильотину.
Сад: Ага. Вам чуть что – сразу гильотину подавай. Вы хуже Робеспьера. Вы какой-то, извините, Херасков.
Входит Робеспьер.
Робеспьер: Мальчики, не ссорьтесь. Какой еще в жопу Херасков? Матвей Исаакович Херасков? Он замшелый ретроград, обскурант и метафизик. А у меня для вас важная новость. На улице начался дождь, а у нас – Великая французская революция. В рамках революционного террора, кстати, к нам едет ревизор.
Маркиз де Сад: Как ревизор?
Наполеон: Какой ревизор? Все давно украдено до нас. Даже последняя работавшая гильотина.
Робеспьер: Что? Гильотину? Украли? Я там от жены самогон прячу. Блин, ведь на лучших сортах коньячного спирта гоню. А гильотина та, пацаны, последняя работавшая то есть, на самом деле тоже не работает. Потому что я там самогон прячу. Впрочем, неважно. Пошли ревизору морду бить.
Наполеон и маркиз де Сад (хором): Бей метафизика. Отколотить да в воду.
Акт 2.
Париж, гильотина. Король, королева, французский народ.
Король: Так как сущность как субстрат и как материал общепризнанна, а она есть сущность в возможности, то остается сказать, что такое сущность чувственно воспринимаемых вещей как действительность. Демокрит, по-видимому, полагал…
Королева: Ах, ты метафизик!.. Гражданин товарищ палач, отрубите ему голову.
Король: Матушка, царица французская, опомнись. Мы не на троне. Мы на гильотине. Сейчас как раз нам бошки-то и рубят. И не только мне, но и, цаца моя, тебе тоже. За милую душу.
Королева: Луи, Люша, рыба ты моя болтливая, нет же у нас во Франции ни одной работающей гильотины. Как нам бошки рубить будут?
Король: А хрен их, сволочей, знает, Может, пилками для ногтей. А может, разберут гильотину на топоры да вилы, вот нас топорами да вилами и забьют.
Королева: Ты, Люся, конечно, гений, но как был дурачок, так дурачком, видимо, и помрешь. Какие на хер вилы из гильотины? Ты еще скажи – каша из топора.
Король: Ну, не знаю, Маня, какие вилы из гильотины, но нас забить они, боюсь, все же сумеют. Давай я тебя пацалую.
Королева (густо покраснев): Неудобно как-то… Люди кругом. На нашу казнь пришли поглазеть, а ты мне в панталоны лезешь… ой… ах…
Король (в восхищении): Ты так смешно трясешь своими гетеросексуальными сиськами… ах… ой…
Французский народ: Фу. Фи. Как вам не стыдно? Прекратите безобразничать. Где ваша толерантность к иным видам сексуальной нормы?
Входит Наполеон.
Наполеон: Французы, не ссорьтесь. Еще одно усилие. Или вы не хотите быть гражданами республиками? Кто не хочет быть гражданами республики?
Французский народ: Все.
Наполеон: Все?
Французский народ (опомнившись): Никто.
Немая сцена. Входят маркиз де Сад с томиком Аристотеля и Робеспьер с бидоном самогона. Гоняются за Наполеоном и вопят истошными голосами «Бей метафизика!». Король и королева издают ужасающие гетеросексуальные животные звуки. Французский народ плюет и уходит заниматься толерантностью и политкорректностью. Издалека слышны вопли радикальных феминисток «Кастрировать сук!», «Слава Гильотине! Якобинцам слава!» и «Гильотина – царица цариц!»
Грядут реставрация, реновация и политическая коррекция.
Продолжение следует. Следующая серия называется «Уступайте инвалидам, или Композитор – значит пидор» |