| 2:38p |
Шел я по улице незнакомой
Шел я по улице незнакомой,
Вижу: в блевотине спит алкаш.
Чу! Просыпается, и с истомой
В небо кричит: наливай, Наташ.
Я говорю, что я не Наташа,
И не Абраша я, извини.
Он отвечает: Россия – наша.
Как же печальны труды и дни.
Может, налить тебе? - говорю я.
Водка, конечно же, не абсент…
Нет, отвечает алкаш, горюя,
Я иностранный теперь агент.
Тот, кто нальет мне хотя бы стопку,
Будет расстрелян в Москве-реке.
Не повезло мне, кричит, ушлепку.
А ведь и я ходил в парике.
Был я министром и олигархом,
Был прокурором я и судьей.
Все покатилось куда-то прахом.
Где ты, Харон, со своей ладьей?
Я, объясняет, пытал кого-то,
Был, объясняет, простой допрос.
Съел хачапури, и съел ризотто,
Выпил стакан христианских слез.
Но позабыл я, что бью агента,
Иноагента, паскуду, бью.
И не назвал его так. Момента
Только и ждали, зовут судью:
Иноагента иноагентом
Он, возмущаются, не назвал!
Так подсидели меня…
Винсентом
Был я когда-то. Теперь я пал.
Все же немного налил бухла я
Иноагенту: бухай, Винсент…
Выборы! Выборы! Эх, Аглая,
Я не какой-нибудь там агент. |