1:00p |
67-я больница, отд. неврологии, пациент 403/4 Продолжение Терапевт послал к неврологу, Ну а тот к эпилептологу. Там сидит на телефончике Робот. И гудит свое: Вы звоните, вам ответится, Ну а может, не ответится, Вы звоните, вы звоните, мол, Робот мило говорит. Снова я до поликлиники Шкандыбаю к участковому. Та опять сидит в компьютере, Говорит: пора и в гроб. Что лечить? К чему старания? Бесполезные движения Ни к чему не приведут. Но к хирургу все же надо вам, Он отправит к ортопеду вас, Тот, поди, и посоветует Вам какой-нибудь совет. А бухать нельзя ни капли вам, Хлеба тоже с шоколадками Вам нельзя, нельзя, нельзя. Все же вам к элиптологу, Надо вам к эпилиптологу. Вы звоните, он когда-нибудь, Может, скажет вам чего. А не скажет, на автобусе, Поезжайте на автобусе До больницы Злодюковича, От Москвы лишь два часа. Самолетами и поездом, На собаках мимо кладбища, Замечательное Кунцево И Можайское шоссе. Там побьют, к эпилептологу Не запишут вас, конечно же, Но зато страну увидите. И Можайское шоссе.
Я иду, музей Есенина, Прохожу музей Есенина, Дальше мимо вытрезвителя, Я когда-то в нем лежал. Ох-хонюшки-хохонюшки, Мне бы хлеба с шоколадками, Но соленого и сладкого Мне нельзя, нельзя, нельзя. А тем более, ни рюмочки, Ни стаканчика, ни кружечки, А зачем такая сдержанность, Если бонба прилетит? Прилетит большая бонбочка, Разнесет Москву-страдалицу. Что, конечно же, невесело, Но не самый гран-капут. А вот самое печальное, А вот самое обидное, Если бонба метко свалится, Я же буду, сука, трезв. |