Легенды и мифы древней Греции 2. Ахилл и Пенфесилея, или Убили Патрокла, Павел Артемьевич
Троянская война. Поле боя. Ахилл сражается с амазонками. Сходится в поединке с прекрасной Пенфесилеей. Греческое войско отважно стоит вдалеке и с интересом наблюдает.
Акт 1.
Менелай: Смотри, Ахилл и Пенфесилея сошлись в бою. Интересно, кто кого сборет?
Агамемнон: Наши, конечно, победят. Ахилл. Оле-оле, Ахиллка, вперед!
Парис (как он оказался в стане греческих воинов непонятно, но зная, какая он сука, в общем, неудивительно): А я вот ставлю на Пенфесилею.
Одиссей: Зачем вы травите, Парух Исаакович? Ставьте на нашего, у него все шансы.
Парис: Я не Парух, а Парис. И не Исаакович…
Менелай, Агамемнон и все греческое войско: Заткнись, троянская морда! Отвлекаешь. Самое интересное началось – Ахилл с нее тунику сорвал...

Акт 2.
Поле боя. Ахилл сорвал с Пенфесилеи тунику, а у той грудей-то и нету.
Ахилл: Какая ж ты амазонка, у амазонок только одной из грудей нету, а у тебя не хватает сразу двух. Ты больше на мальчика похожа, повернись-ка, милый мальчик, томный, томный, ко мне задом. А то я без Патрокла скучаю.
Пенфесилея: А что такое с Патроклом? Бросил тебя, подлый натурал Патрокл?
Ахилл: Сама ты натурал. Убили Патрокла, Павел Артемьевич, зарезал Патроклушку Гектор.
Пенфесилея: Что? Что, блядь? Кто, нахуй? Какой, в пизду, Павел Артемьевич? Сдурел что ли, старый, педрилка ты картонная?
Ахилл: Прости, что-то меня с горя болезни одолели – ковид, насморк, гомеопатия и анахронизмы. Напутал я. А Патрокла и впрямь убили. Троянские ку-клукс-клановские гомофобы во главе с белым расистом Гектором убили нежного моего Патрокла.
Пенфесилея: Ну тогда ладно. Но я все равно не мальчик, а девочка. Хотя у меня и впрямь обеих грудей нет.
Ахилл: По ошибке, небось, оторвали? В порыве революционного патриотизма и усердия?
Пенфесилея: Нет. Просто я – амбидекстр. Одинаково хорошо владею и левой и правой рукой. Вот мне обе груди и оторвали, отрезали, прижгли, да еще и по морде дали.
Ахилл: А по морде-то за что?
Пенфесилея: А чтоб неповадно было. А то ишь…
Ахилл (машинально продолжает цитату, хотя и не помнит откуда она):… повадилась… Но ты все равно задом-то повернись, избушка на курьих ножках.
Пенфесилея (поворачивается задом, и слегка наклоняется; кряхтит любовно): Ох-хо-хонюшки-хо-хо… И почему же ножки-то у меня куриные? Нормальные такие девичьи копытца…
Ахилл (страстно): Не отвлекай!.. Завлекла ты меня, девка, безгрудостью, но ведь все равно – баба…

Третий и четвертый акты не представляют для читателя интереса, ибо являются половыми.

Акт 5.
Половой акт продолжается третий день и третью ночь подряд. Ахилл устал, как собака баскервиллей, а девка-амазонка только раззадорилась и вошла во вкус. Ахилл уже меч у нее в чреве сломал вместе с ножнами, все копья и стрелы, все, что у него фаллосоподобного было – все или сломалось или утопло в безбрежной утробе прекрасной амазонки.
Ахилл (затравленно): Ох-хо-хонюшки-хо-хо… Может, хватит уже, Пенфесилеюшка?
Пенфесилея: Отставить разговоры!.. Еби меня, гад!.. Еби, греческая рожа!.. Еби, мрачный угрюмый пидарюга!..
Ахилл (опомнившись): Блядь! Чуть не забыл! Ты же мальчик, где же твой хуй? Сейчас найдем… (ничего не найдя, случайно угодив пальцем во влагалище)… фу, бля… Так ты и впрямь баба?..
Убивает Пенфесилею, плюет в небо и уходит заниматься феминизмом.

Продолжение следует. Следующая серия называется «Геракл спасает Гесиону, дочь Лаомедонта. Басня с моралью»