* * *

Баба вышла на дорогу,
Зазвенели бубенцы.
Отдавили бабе ногу
Злые гады-подлецы.

Пидарня в автомобиле
Улыбалась вчетвером.
Когда ногу, блядь, давили
Моей бабе колесом.

Торопились, суки, к «Яру».
Или в Кремль на фуршет.
Баба шла по тротуару,
Ну а им и дела нет.

Знай, дави себе прохожих,
И на красный свет катись.
И еще смеются, рожи:
Пешеходы, расступись!

Для того ли воевали
С ГДР и ФРГ,
Чтобы те, кого не звали
Колесом, блядь, по ноге?

И уехали ведь, твари,
Вереща и хохоча.
Бей, товарищи, по харе
Неприятного хача,

Если ездит не умеет
Он по городу Москве.
Бей, товарищ, и еврея,
По пейсатой голове,

Если ездит, как попало,
Если давит ноги, жид.
Бей и русского амбала,
Если он, антисемит,

Ездит, сволочь, так, как хочет,
Бей, тебя я извиню.
Бей, товарищ, днем и ночью
Сволочную шоферню.

Ну а баба не погибла.
Добрела, блядь, и жива.
Как же много все же быдла,
Как ты терпишь их, Москва?

Отрави их гонорея,
Гадов, всюду и везде.
Шоферню – за МКАД скорее.
Слава, блядь, ГИБДД,

Примечание. Стихотворение ни к чему не призывает. Слово «бей» здесь – фигура речи, образ. Все эмоциональные определения ("хачи", "евреи", "русские" и т.п. - тоже суть эмоциональные определения) целиком на совести лирического героя, с мнением которого автор решительно не согласен. Слава ГИБДД – мнение автора. Конец примечания.