* * *

Брела Россия по Москве,
И возле «Авиамоторной»
Замкнуло что-то в голове
У нашей Родины упорной.

Вчера лишь кончилась зима,
Стоит Россия на морозе.
- Дай кличку, что ли, мне, Тюрьма, -
Так у Тюрьмы Россия просит.

Молчит тюрьма, Тюрьма молчит.
Страна ее не понимает.
И, позабыв про всякий стыд,
Тюрьму Лефортово сметает.

Идет Россия, но пока
Она еще почти спокойна.
Ни слова ей Москва-река
Не говорит, хоть бесконвойна.

Молчит Река, пока ее
Россия пьет. Молчат, вздыхая
Домов тряпье, дворов литье,
Молчит глухая мостовая.

Молчит разбитый «Детский мир».
Лишенный калорийных булок,
Забыв дюшесы и пломбир,
Молчит Последний переулок.

И Кремль расстрелянный молчит.
И неживая Моховая.
У псов бездомных злобный вид,
Но все равно не слышно лая.

Молчит Садовое кольцо,
Ни звука от Замоскворечья.
Свое усталое лицо
Не оскверняет город речью.

Когда-то люди жили здесь
И даже были хлебосольны.
Теперь повымер город весь,
Зато молчит и все довольны.

Молчит убитый город мой,
Он не пороховая бочка.
Когда свирепствует конвой,
Народ безмолвствует. И точка.

Какая разница – в траве
Лежать и гнить или в бархане?
Бредет Россия по Москве,
Как гастарбайтер из Назрани.